Евгений Сухов - Я подарю тебе «общак»
Его знакомые вежливо кивали и удивлялись, почему власти до сих пор не прикрыли лавочку Алмаза. Они и не догадывались, что в его шутке есть только доля шутки, и что он сдает некоторых своих клиентов чекистам в обмен на неприкосновенность. К тому же он держал воровской «общак», а у Дрозда также были связи в «уголовке». Миша-Алмаз считал, что прикрыт со всех сторон, и потому жил себе припеваючи. У него был большой дом недалеко от центра города, жена и четверо детей. В доме достаток и уют. Он даже приобрел скромный автомобиль, но сильно не выпячивался и не шиковал.
В этот день Моисей Вольфович по обыкновению ждал гостей. Люди Дрозда сдавали ему наличность на хранение. Часовой замок его суперсовременного невскрываемого сейфа, настроенный как раз на это время, открылся. Следовало положить деньги и закрыть сейф снова, но Репа опаздывал. Моисей Вольфович нервничал от этого, бродил с мрачным видом по рабочему кабинету и думал о том, что же их могло задержать. Жуткие мысли, одна страшнее другой, лезли ему в голову. «Вдруг их менты зачурали? Ведь нити потом к нему приведут. Да тут и нитей-то не нужно, в «уголовке» и так знали, чем он занимается. Рано или поздно, там могут счесть, что польза от него не так уж и велика, и «сольют» его к какому-нибудь революционному празднику».
Из столовой раздался голос жены, сообщивший, что обед уже на столе.
– Клара, дорогая, одну минуточку, ко мне сейчас господа должны подъехать. Начинайте без меня! – прокричал в ответ Моисей Вольфович из кабинета и вздрогнул от вида косматого бродяги с «браунингом» в руке, который неожиданно выступил из-за портьеры.
– Что вам нужно? – пролепетал Алмаз, моментально белея.
– Хочу заказать колье и диадему для своей старухи, – прокаркал Лапа, стараясь изменить голос.
Алмаз пару секунд молчал, мучительно соображая, что делать, потом осторожно пролепетал:
– Да, хорошо, я все сделаю, но вы должны понимать, что стоит это недешево…
– О, я за ценой не постою, – заверил Лапа и хитро подмигнул ополоумевшему от ужаса ювелиру.
– Давайте обсудим-таки, что вы хотите, – выдавил из себя Моисей Вольфович, открывая дрожащими руками записную книжку. – С-с-скажите, ч-что в-вы хотите. Я запишу, изготовлю и сообщу, когда прийти за готовой вещью.
– Что я хочу? – задумчиво переспросил Лапа и предложил: – А вы покажите что-нибудь из готовых цацок, и я решу.
– Ой, извините, я не храню дома драгоценностей. И денег тоже не храню, сейчас вообще трудные времена наступили… Налоги непомерные, еле свожу концы с концами, – пролепетал Алмаз.
– А там что? – указал Лапа дулом пистолета.
– Где там? – Моисей Вольфович старательно изобразил удивление. – Ах, это… Это сейф. Вы что, молодой человек, сейфа никогда не видели? – Голос был притворно весел, но в голове у Миши-Алмаза билась лишь одна мысль: выжить любой ценой. Однако и отдавать все какому-то сумасшедшему оборванцу тоже было глупо, и он решил поторговаться, выиграть время, а там, глядишь, и парни Дрозда подоспеют, они уже давно должны были приехать.
Моисей Вольфович украдкой посмотрел на часы, но тут же вздрогнул от резкого движения незнакомца. Лапа кинулся к ювелиру, схватил за отвороты пиджака, оторвал от пола на несколько сантиметров и, припечатав спиной к дверце сейфа, прорычал ему в лицо:
– Не советую ломать комедию, папаша. Я хочу заглянуть в сейф. Если не откроешь по-хорошему, сдохнешь как собака!
– О, умоляю вас, не делайте мне больно, – жалобно скривился Алмаз, затравленно глядя на «медвежатника». – Вы таки не понимаете, о чем меня просите! Это невозможно! Знаете, на что вы замахнулись? Вас потом из-под земли достанут. Это страшные люди.
– Я тоже страшный человек, – угрожающе заверил ювелира Лапа, ткнув ему дулом пистолета в нос, – ты даже не представляешь, насколько я страшный. Или у тебя другое мнение, жид поганый?
– Да, вы очень страшный, – поспешно согласился ювелир. – Я немедленно открою сейф, но мне надо сходить за записной книжкой в кабинет, я не помню на память кода, старость, знаете ли. Иной раз собственное имя забывать начал…
– Да ну? – усомнился Лапа, резко зажал рот ювелира ладонью и пару раз врезал тому под дых, после чего участливо поинтересовался: – А теперь как с памятью? Прояснилась? А то у меня в запасе есть еще пара-тройка средств от старческого склероза. Оч-чень помогает…
– Все, все, я вспомнил, – прохрипел задыхающийся ювелир.
– Открывай, – приказал Лапа и предупредил: – Только смотри, не закрой случайно часовой замок, а то схлопочешь маслину в пузо.
Со скорбным видом Моисей Вольфович набрал кодовые цифры, отворил тяжелую бронированную дверь и отошел в сторону. В сейфе на полочках лежали завязанные бархатные мешочки, внизу шкатулка и несколько коробочек. Были тут и деньги, и золотые монеты, и слитки. Глядя на это богатство, Лапа подумал, что все ранее награбленное им не составляло и десятой части того, что находилось сейчас в сейфе. Не спуская глаз с ювелира, он снял с полки увесистый мешочек, развязал и заглянул внутрь. В лучах солнца засверкали и заискрились крупные бриллианты. Самый маленький был каратов на шесть, не меньше. В другом мешочке тоже были бриллианты, но крупнее, в третьем – жемчуг, в четвертом – рубины, вперемешку с топазами и изумрудами. Лапа посмотрел на бледного Моисея Вольфовича – он и предположить не мог, что у того в сейфе хранятся такие сокровища. Рассчитывал на сто, максимум двести тысяч, а тут…
– Часть из этого – воровской «общак», – пояснил ювелир. – Вы должны понимать, что случится, если вы возьмете хотя бы один камушек.
– А это что? – Игнорируя его слова, Лапа полез в большую шкатулку.
– О, это драгоценности, которые мне оставили в залог или дали на хранение. Если у вас сохранилась хоть капля совести, то вы их не возьмете.
– Сожалею, но вам не повезло, – ухмыльнулся Лапа, пересыпая содержимое шкатулки в мешок, который достал из-за пазухи. Туда же полетели и мешочки с камнями, и золотые монеты, деньги, золотые слитки.
– Хорошо, берите все, только не причиняйте мне вреда, – пробормотал Моисей Вольфович, горько вздохнув.
В комнату совершенно некстати вошла его жена да так и замерла на пороге с открытым ртом.
– Клара, спокойно, только не кричи! – умоляюще сложил руки на груди ювелир.
Женщина не ответила, только закрыла рот. Ее выпученные глаза не отрывались от косматого чудовища, орудовавшего у сейфа. Лапа показал ей пистолетом на место рядом с мужем:
– Мадам, встаньте туда и ведите себя благоразумно. Тогда никто не пострадает.
Он говорил тихо, но убедительно. Женщина растерянно оглянулась на дверь, из-за которой слышались детский смех и разговоры, доносившиеся из столовой, где обедала остальная часть семейства.
– Только детям ничего не делайте, – попросила она.
– Ведите себя тихо, и ваши дети будут жить долго и счастливо, – заверил Лапа и, показав ювелиру пачку бумаг, что обнаружились на верхней полке сейфа, спросил: – Это что?
– Это долговые расписки, – смиренно пояснил Моисей Вольфович, – многие люди просят меня помочь, и я не могу отказать им, потому как имею доброе сердце. Расписки-то вам зачем? С них вы все равно ничего не получите.
Швырнув расписки на пол, Лапа потащил заполненный драгоценностями мешок к выходу. Вес в нем был непомерный. У двери он остановился, перехватил мешок другой рукой и, угрожая пистолетом, приказал ювелиру и его жене:
– Не двигайтесь с места, пока не досчитаете до ста. Двинетесь – я вас прикончу, а затем и всех остальных, кто находится в доме. – И вышел, захлопнув за собой дверь.
Дрозд поднял глаза от карточного стола и посмотрел на вошедшего Репу. Игра остановилась. Другие игроки застыли, будто восковые изваяния, окутанные туманом табачного смога, висевшего в малине. Репа выглядел так, словно его пропустили через мясорубку.
– Дрозд, у нас проблемы, – прохрипел он, покачиваясь, точно пьяный.
– Не путай, это у тебя проблемы. У меня проблем не бывает, потому что я их очень быстро решаю, – сухо ответил Дрозд. Боцман и Портной, стоявшие за его спиной, напряглись, но Дрозд сделал им знак расслабиться и продолжал: – Хочу знать, что с бабками. Ты их Мише сдал?
– Нет, не успел, – выдавил из себя Репа, холодея от ужаса, – троих наших прибрали начисто. Я сам еле жив остался.
– Да, но что с тебя толку без бабок? – спросил Дрозд, выпустив в потолок облачко сигаретного дыма. – Кто это был? Кто?
– Я не знаю, – растерянно пролепетал Репа, понимая, что крепко влип, но не видя выхода из создавшейся ситуации.
– Не знаешь? – с угрозой в голосе переспросил Дрозд и отшвырнул карты в сторону. – Да что ты тогда вообще знаешь? Ты меня на бабки выставил! Что будем делать?
– Я верну деньги, – горячо пообещал Репа, – дай мне два дня сроку.
