Наталья Андреева - Влюбленные безумны
Великая княгиня же предпочитала общество людей более изящных, чем военные. Она покровительствовала художникам, литераторам и, втайне, реформаторам. Если строгий этикет не позволял ей принимать людей, которые ей были симпатичны, но во дворец не вхожи, она просила об этом своих статс-дам. Приходя к ним в гостиные, Елена Павловна сидела где-нибудь в укромном уголке и время от времени подзывала кого-нибудь для беседы. Женщина чрезвычайно образованная, европейского воспитания, она мечтала и страну, ставшую ей второй родиной, преобразовать на европейский манер. Великая княгиня осуждала крепостное право, считала его отмену неизбежной и всячески хотела это приблизить. Государь же не был к этому готов и к подобным проектам относился недоверчиво. Поэтому салон великой княгини считался оппозиционным, и собиралась вокруг Елены Павловны большей частью блестящая молодежь, за которой все признавали будущее России.
Сегодня в ее гостиной тоже собрались избранные. Кроме графа Ланина, получившего недавно назначение в строительный комитет, из важных чиновников были два дипломата, посол в одной из европейских стран, также на днях получивший назначение, и сенатор. Все – сторонники реформ. Александра немного робела, когда ее представляли великой княгине, но та была так проста в обращении, так мила, что вся неловкость вскоре прошла. Это была женщина средних лет, в которой с первого взгляда можно было угадать немку. Светлые волосы, голубые глаза, прямой нос и какой-то особый, свойственный лишь членам ее фамилии рот с чуть поджатой нижней губой. Красавицей ее назвать было трудно, но она и не стремилась блистать. У Елены Павловны было совсем другое предназначение, и она это знала.
Немного оглядевшись, Александра успокоилась. Здесь ее туалет вовсе не казался вызывающим. Насколько у Карамзиных все было просто, без претензий, настолько же в покоях Михайловского дворца ни одна деталь интерьера не ускользнула от внимания архитекторов и декораторов. Стены этой небольшой гостиной были обиты малиновым штофом, паркетный пол был из розового дерева, а мебель надежная, но в тоже время не лишенная изящества, в стиле буль, с искусной отделкой из черепашьего панциря. Александра уже отметила, что он при дворе в особой моде.
– Позвольте вам представить…
Она невольно вздрогнула. Какое знакомое лицо! Они уже, кажется, встречались!
– Моя жена, графиня Александра Васильевна Ланина, ваше высочество.
Так это и есть наследник! Он вовсе не так высок ростом, как его отец, и совсем еще молод. Александра отметила, что у цесаревича красивое лицо и приятная, добрая улыбка.
– Вы произвели фурор при дворе, графиня, – сказал он. – Все только и говорят, что о вас. Я видел вас мельком, когда вы выходили от матушки, но с той минуты страстно мечтал познакомиться с вами поближе.
Будущий император галантно поцеловал ей руку. Александра невольно смутилась.
– Матушка еще раздумывает о вашем назначении, – улыбнулся цесаревич. – Видимо, мне придется ее поторопить.
– Но я вовсе не спешу занять должность при дворе, – нашлась наконец она. – Довольно и того, что служит мой муж. Да так, что я его почти не вижу.
– И вы на это жалуетесь!
– Я привыкла к тихой семейной жизни, – Александра опустила глаза, стараясь на него не смотреть.
– Вы?! Но весь ваш вид, графиня, говорит об обратном. Вы просто сияете красотой и нас тоже обязаны осчастливить. Ваш муж хочет, чтобы вы вели бурную светскую жизнь, и он прав. Хотите придворный чин? – вдруг развеселился цесаревич. – А хотите, вы будете статс-дамой моей жены? Да хоть с завтрашнего дня! Мари!
Александра увидела молодую женщину, почти девочку, болезненно худую, с бледным лицом, которая, как ей показалось, вовсе не разделяла восторгов своего супруга. Говорила она по-русски с сильным акцентом, очень плохо. Александре сразу показалось, что ее брак с наследником неудачен.
– Мари, это графиня Ланина.
– Та, о которой все говорят? – по-французски спросила цесаревна.
– Как ты видишь, слухи не преувеличены. Я думаю, Мари, ты непременно захочешь, чтобы графиня стала одной из твоих статс-дам. Не так ли? – также по-французски спросил Александр.
Жена посмотрела на него беспомощно. «Я разве должна этого хотеть?» – говорил весь ее вид. Эта девочка чувствовала себя здесь неловко, как, впрочем, она чувствовала себя везде. Ее муж был чрезвычайно влюбчив и слыл знатоком красивых женщин. Меньше всего Мария Александровна хотела бы видеть их в своем окружении, но она была еще так юна и неопытна, что не смела на этом настаивать.
– Решено! – сказал цесаревич. – Вы будете статс-дамой Мари, Александра Васильевна! Граф, вы не обидитесь на нас, если и ваша красавица жена тоже пойдет на службу?
«А к чему меня это обязывает? Неужели я вынуждена буду все свои дни проводить в Зимнем? Но ведь это же хорошо! Скоро приедет Элен! Мне бы хотелось видеть ее как можно меньше», – подумала Александра.
– Я редко бываю дома, – улыбнулся Алексей Николаевич. – Думаю, если бы не ваше столь лестное предложение, ваше высочество, графиня вскоре заскучала бы.
– Ну, скучать мы ей не дадим, – весело сказал цесаревич. – Правда, Мари?
– Конечно, – натянуто улыбнулась будущая императрица, старательно выговаривая каждый слог.
«Первый раунд у Александры Осиповны я, кажется, выиграла, – подумала графиня Ланина. – Но биться мы отныне будем на ее поле. Какие меня еще ждут сюрпризы?»
Сама Елена Павловна была с ней настолько любезна, что Александра, обласканная великой княгиней, дала ей слово, что будет гостьей на всех балах в Михайловском дворце. А балы здесь давали часто.
– Вы будете их украшением, графиня, – пообещала неревнивая к чужой красоте Елена Павловна.
Александра поняла, что ее приняли в высший свет, причем, в круг избранных.
Возвращаясь домой, она счастливо улыбалась.
– Вот ты и светская дама, – с грустью в голосе сказал Алексей Николаевич. – Тебя приняли при дворе, назначили статс-дамой цесаревны. Ты знаешь, как к тебе теперь следует обращаться?
– Как, Алексей Николаевич?
– Ваше высокопревосходительство. Если государь не присвоит мне тут же следующий чин, я буду ниже в звании, чем ты. Я ведь всего лишь превосходительство, – с иронией сказал граф.
– Как же так? – рассмеялась Александра. – Ты воевал с Наполеоном, потом столько лет был на государственной службе, у тебя два ордена, и ты всего лишь превосходительство? А я только вчера приехала в Петербург, и уже получила чин выше!
– Это особенности придворной службы, мой друг. Здесь все зависит от прихоти государя. Ты теперь можешь открыто ездить на балы, причем в лучшие дома. Нам теперь будут делать визиты, в нашем доме будут вечера. По тому, какая на них будет собираться публика, ты вскоре поймешь свою значимость.
– Ах, перестань, Алексей Николаевич! – беспечно сказала она. – Что я такое? Все эти знатные дамы смотрят на меня, как на выскочку. Да я и есть выскочка. По-французски научилась говорить без ошибок всего год назад!
– Ты в этом не виновата. Зато при дворе вряд ли найдется дама красивее тебя. Вот что в женщине имеет главную ценность, а вовсе не образование и происхождение. Хотя, последнее тоже важно. Но это капитал ординарных женщин, которым тоже надо выходить замуж, красавица же может позволить себе ошибки не только во французском языке. Кто станет вникать в суть ее речей, если смотреть на нее гораздо приятнее, чем слушать? Боюсь, что сегодня я тебя потерял. Будь осторожна с цесаревичем. А в особенности с императрицей.
– Она очень ревнива?
– Не о том речь, – поморщился граф. – Я не буду пересказывать тебе дворцовые сплетни, уж извини. Ты сама все поймешь. Я беспокоюсь об одном, – нахмурился вдруг он. – Уж очень быстро все случилось. И моей заслуги в этом нет. Это какое-то потустороннее влияние. Над нами будто взошла звезда.
– Какие глупости, – занервничала Александра. Хорошо, что муж не знает об алмазе. О его странном свечении в день их приезда в Петербург.
– У меня есть предчувствие… Впрочем, не будем об этом сегодня. Я вижу, ты счастлива.
– Да, я счастлива!
– Дай Бог, чтобы ты не разочаровалась.
Глава 4
Успехи графини Ланиной в высшем свете не остались незамеченными. Теперь о ней говорили все, она вдруг вошла в моду. Рассказ о маскараде в Царском Селе передавали из уст в уста, с особым выражением лица: «Вы же понимаете, что это означает? Зачем же об этом говорить?» Поэтому назначению графини Ланиной в статс-дамы никто не удивлялся, гадали только, кто же ее покровитель: сам государь или же цесаревич? Первым ее выделил Николай Павлович, но статс-дамой назначили к цесаревне. Такая стремительная карьера вчера еще никому не известной провинциальной девочки бурно обсуждалась во всех салонах Петербурга. У Александры появились подруги, чью «преданность» она вскоре оценила вполне.
