Людмила Герасимова - Алиби для Коня
— Слушаю.
Бледный, почти жёлтый мужчина потупил глаза:
— Понимаете, я хотел, я хотел… В общем, гостиница дорогая… Э-э-э, — блеял вымогатель.
— Понятно! А вы расскажите, с чем пришли, а я посмотрю, на какую сумму потянет ваша информация. Может, вы обмануть хотите, вытянуть из меня деньги, а сами на ходу придумали что-нибудь этакое, — не сдавалась Татьяна. — И почему вы этот раз без супруги?
— Ой! — забеспокоился мужчина. — Она не знает, что я здесь! И я хотел бы сохранить мой визит в секрете. Это возможно?
— Понятно! Вы хотите утаить от жены левый заработок? — усмехнулась Таня.
— Да, да! — закивал, заискивающе улыбаясь, гость.
— Так, может, наконец, начнёте? — поторопила неприятного собеседника Таня.
— А вы не обманете? — поинтересовался мужчина, показывая в улыбке, похожей на оскал, крупные жёлтые зубы.
— Не обману! Ещё одно слово не по делу — и понесёте свою ценную информацию кому-нибудь другому! — рассердилась Татьяна.
— Здравствуйте! — сказала Зина, выходя в коридор. — Я слышала, речь идёт о какой-то важной информации. Мне можно послушать?
— Вот как раз «молодой человек» пытается заработать деньги или уйти восвояси! — грозно глядя на смутившегося мужчину, с раздражением произнесла Таня.
— Я видел эту девушку, — смело заявил гость, приосанившись.
— Где и когда? — спросили хором подруги.
— Вчера вечером, где-то часов в шесть.
— Где? Ну? — поторопила Татьяна.
— Здесь, внизу, в вестибюле. Вернее, я бегал в магазин за молочком Томиське и возвращался, естественно, через вестибюль. А там эта девушка, такая тоненькая, в коротенькой юбочке, — глаза престарелого волокиты затуманились, — спустилась с лестницы и пошла к выходу. Я тут случайно обернулся и увидел, как она на улице села на мотоцикл, конечно, сзади. А впереди молодой человек сидел, весь, знаете, в чёрном: в кожаных штанах, высоких перчатках, со шлемом на голове. Как ему только не жарко так одеваться! Да! Так эта девушка надела на голову такой же, знаете, закрытый шлем, и они уехали. А с ними был ещё один мотоциклист, тоже весь в чёрном и тоже в шлеме. Вот! Всё! Я не стал говорить своей Томиське. Подумал, что я сам всё расскажу вам. Если вы так интересовались, значит, оно вам очень надо!
— Всё? — прервала словоохотливого гостя Таня, боясь, что он пойдёт в своих объяснениях по второму кругу. — Сейчас принесу деньги.
Мужчина просиял и под присмотром Зины засуетился у двери, в нетерпении перебирая ногами, как старый мерин в стойле. Танечка вынесла гостю розовую купюру достоинством в пятьсот рублей, чем очень разочаровала вымогателя.
— Не кривитесь! Скажите спасибо за эти деньги! Ваша информация выеденного яйца не стоит! Мы и так знали, что девушка бывает в нашей гостинице, — строго сказала хозяйка, выпроваживая гостя из номера.
Тот вдруг придержал дверь и спросил, тряхнув обрывком рисунка:
— А можно, я ещё приду, если что-то узнаю о ней?
— Можно, только если действительно будет что рассказать!
В комнату Татьяна вернулась уже с горящими глазами.
— Зинуль, теперь мы знаем, где искать нашу девицу! — потирая от нетерпения ладони, сказала она.
— И где же? — без энтузиазма поинтересовалась Зина, не отрываясь от книги.
— Что ты в темноте читаешь! Отложи Донцову и посмотри на меня! Тут похлеще твоего детектива закручивается история.
— Ну!? Я слушаю! — закладывая бумажкой нужную страницу, сдалась Зина.
— Мы с тобой должны выйти на байкеров! Здорово я придумала?
— Зачем они нам нужны?
— Так с ними уехала наша пакостница.
— Ну и что? — не понимала Зина.
— Как что? Мы хотим узнать, кто она? Хотим!
— А ты не пробовала спросить у Костика? Может, он знает её имя и не только? Думаю, она должна была с ним познакомиться.
— Нет, не спрашивала. Но я думаю, что, если бы он знал что-нибудь, он бы давно нам рассказал. По-моему, он сам избегает такого знакомства. Итак, слушай мой план. Мы переодеваемся пацанками и идём на встречу с байкерами. Там мы у них хитро выведаем сведения о щипаной курице. А дальше по обстоятельствам.
— Тань! Ты себя слышишь? Где мы возьмём одежду подростков? И подумай, как мы в ней будем выглядеть: наверное, не менее смешно, чем я на прошлой операции. Как нас ни одевай, всё равно видно, что мы вышли из этого нежного возраста десять лет назад. Ты же не хочешь выглядеть клоунессой? Дальше пойдём. Представь себе: мы пристаём на улице к людям, которые шарахаются от нас, думая, что мы — сбежавшие из дурдома молодящиеся шизофренички, но всё-таки каким-то образом, скорее от страха, кто-нибудь указывает нам место, где собираются эти, твои байкеры. А вдруг это не те?
— Они обычно объединяются! Тем более, городок небольшой! — вставила Татьяна.
— Ладно! Пусть будет так! Итак, мы, две ненормальные тётки, дико одетые, являемся к этим свихнувшимся на почве мотоциклов пацанам и спрашиваем, как звать длинноногую, худую, похожую на жердь, вздорную метёлку — так, кажется, они называют девушек, — и просим дать полное досье на неё. У тебя есть гарантия, что мы проживём после этого хоть несколько часов?
— Байкеры не преступники! Они просто помешаны на технике, на своих мотоциклах, — терпеливо объяснила Таня.
— Ну да, они неопасные сумасшедшие! — усмехнулась Зина. — Поэтому с ними водит дружбу наша ненормальная. Не эти ли тихони в шлемах помогают своей подружке свести с нами счёты?!
Татьяна помолчала, взвешивая то, что услышала, а потом спросила:
— Почему она открыто ходит по гостинице? Она что, здесь живёт?
— Вот с этого и надо начинать, — поддержала Зина, включая в розетку электрический чайник.
Таня призадумалась:
— Как же узнать, если мы ни фамилии, ни имени не знаем?
— Снова нарисуй красавицу, — подсказала Зина, — и покажи дежурным. Может, найдём того, кто определял её в номер.
— Точно! — согласилась Таня.
— Вот и договорились, а сейчас пополдничаем да гулять пойдём. Кажется, дождь закончился.
— А рисовать когда я буду?
— Вот вернёмся, и нарисуешь. Помни: нам никто не должен испортить отдых. Отдыху время — заботам час! — перефразировала известную пословицу Зина.
Глава 11
Подруги, одетые в спортивные костюмы и кроссовки, направились из гостиницы на набережную, мокрую от дождя. Прохладный ветер с моря обдувал лицо и пузырил тонкие куртки. Зина и Таня подошли к каменному ограждению в виде балюстрады и, опершись о перила, долго смотрели на барашки волн. Внизу по пляжу бродили редкие фигуры людей. Спасатели закрепляли моторные лодки и втаскивали под навес катамараны.
— Пойдём вниз, походим по песку. Поищем ракушки! — предложила Таня.
— Детство вспомнила? — улыбнулась Зина. — Идём.
Внизу было прохладней. Подруги шли по мокрому песку, поглядывая на сердитые волны, которые, кипя, пытались докатиться до их ног.
— Какой свежий воздух, так и хочется вобрать его в лёгкие и увезти с собой, — вздохнула Зина. — А море сегодня напоминает «Девятый вал» Айвазовского. Не хотела бы оказаться сейчас среди волн! Брр! — поёжилась она.
— Пойдём под тот навес! — предложила Таня, указывая на место для спасателей. — Там за стеной не такой ветер!
Они сели на скамью за деревянным стендом и, прижавшись друг к другу, стали смотреть на волны.
— Идиотка! Зачем нацепила на себя краденые цацки? — неожиданно прозвучал совсем близко грубый мужской голос. — Где теперь в песке найдёшь? Такая ты дура! Я бы тебя закопал тут же, рядом.
— Попробуй только! — провизжал неприятно знакомый голос. — Мне он разрешил серёжки взять себе! Их делить не будут!
— Чего он с тобой возится? Ни кожи, ни рожи, ни переда, ни зада! Ищи давай! Рой песок! — удаляясь, говорил грубый голос. — А вообще, если твои цацки не в дележе, то на кой они мне! Хочешь — сама копайся! А я пас!
Парень с загорелым скуластым лицом, миновав место укрытия двух подруг, попав в их зону видимости, быстрым шагом удалялся по пляжу.
— Стой! Я всё расскажу, как ты не хотел мне помочь! — нёсся вслед капризный девичий голос. Потом почти рядом послышалось бормотание: — Я же не могу оставить здесь такую вещь. Он не простит мне. Ну, где же она упала?!
Тихое подвывание то удалялось, то приближалось к ним. Неприятный, выворачивающий душу звук сопровождался шарканьем, похрюкиванием и бормотанием:
— Где эта зараза? Куда она упала? Целое состояние потеряла. У-у-у-а-а-о-о… И как она упала?! Замок что ли расстегнулся?! У-у-у-а-а-о-о-и-и…
Послышалось такое горькое рыдание, которое обычно можно услышать на кладбище у гроба горячо любимого человека. Зина вскочила со скамьи — Таня удержала её и усадила на место.
Рыдания приблизились — шаркая по песку, мимо протащилась, понуро опустив голову и всхлипывая, их врагиня собственной персоной.
