Сергей Рокотов - Свинцовый хеппи-энд
Елене нравилось в Стамбуле, она была очарована этим прекрасным городом, расположенным на двух морях и на двух частях света, любила ездить по его окрестностям на машине с шофером и телохранителем Ираклия - Георгием, приехавшим с ними из Тбилиси, любила гулять вдоль берега моря, любила подолгу стоять на высоком берегу и любоваться Черным и Мраморным морями, проливом Босфор, бухтой Золотой Рог.
Ираклий был по-прежнему ласков и нежен с ней, даже больше, чем прежде. Но он стал замечать, что порой она мрачнеет и грустнеет, что в ее душе пробуждаются давно забытые воспоминания. Он ревновал ее к ее прошлому. Он понимал, что там, в прошлом, остался какой-то любимый ею человек, о котором она ничего ему не рассказывала. То ли потому, что действительно не помнит почти ничего, то ли потому, что не хочет говорить. Но в ее голубых глазах он видел некое отчуждение, которое больно ранило его. Он любил ее все сильнее и сильнее.
Тревога накатывала на его душу, словно морские волны на берег. Он начинал испытывать давно неведомое ему чувство - чувство страха. За нее, за их счастье, за их совместную жизнь. Ему почему-то казалось, что все это скоро закончится. И он стал уговаривать ее вернуться на родину, там, среди родных гор, он бы чувствовал себя увереннее.
- Как скажешь, так я и сделаю, - улыбалась она. Но он видел, что она почему-то не хочет возвращаться. Вернее, не хочет ехать туда, куда хочет он. Она часто вспоминала российские пейзажи, лес, речку, маленький домик, но он старался не говорить с ней на эту тему, он понимал, что здесь кроется нечто опасное для него и для их совместной жизни.
Подходил к концу сентябрь. В Стамбуле стояла прекрасная теплая погода. Они уже твердо решили через месяц возвращаться на родину. А в этот вечер они собирались ехать в гости к своим друзьям, тоже выходцам из Грузии.
Георгий открыл ворота. Ираклий и Елена, одетая в черное длинное платье, сели в машину. Ираклий в этот день был взволнован и возбужден. Георгий сообщил ему, что сегодня днем к Елене на улице подошел какой-то человек и попытался заговорить с нею. Георгий решил, что это какой-то русский турист, увидевший на улице свою соплеменницу, и что встреча эта не несет в себе ничего особенного. Ираклий поверил его словам и успокоил себя. Хотя дал зарок больше жену в город не отпускать, она и так поехала вопреки его строгому наказу, уговорив Георгия. А что делать? Не запирать же ее на замок, если она не чувствует опасности? Придется, однако...
Они сели в машину и выехали за ворота. Георгий снова вышел из машины и стал закрывать ворота. И тут произошло неожиданное.
На огромной скорости к ним подъехала желтая машина. Из нее выскочили трое с пистолетами в руках.
Георгий только успел выхватить из кармана пистолет, как пуля, пущенная высоченным человеком с выдающейся челюстью, попала ему в висок.
- Ираклий! - закричала Елена, прижимаясь к нему. Но задние дверцы их автомобиля уже открывали...
Высокий бандит резким движением попытался вытащить Елену из машины. Она инстинктивно схватилась за руку Ираклия. А другой, невысокого роста, в темных очках, попытался с другой стороны вытащить из машины Ираклия. Тот четким отработанным движением ударил нападавшего кулаком левой руки в лоб. Человек в темных очках упал на спину. Рядом с ним стоял третий, с какими-то странными волосами, словно в парике, и с маленькими, также как будто приклеенными к верхней губе усиками. Он вытащил из кармана пистолет, раздался негромкий хлопок, и Елена с ужасом увидела, что Ираклий откинулся на заднее сиденье машины. Из головы его хлынула кровь. Он был мертв...
У Елены закружилась голова, все поплыло перед глазами. Вихрем, словно полузабытый сон, промелькнули в голове какие-то странные воспоминания. Она глядела на своего мужа и покровителя, лежащего с залитым кровью лицом, и стонала от ужаса и потрясения. Она даже на слышала своего собственного голоса, до того ей было страшно. Она не могла сопротивляться, руки и ноги стали словно ватные. А воспоминания вихрем летели в мозгу, буквально разрывали голову. Она не могла оторвать взгляда от окровавленной головы Ираклия. Кровь, смерть, боль... Господи, все это было, все это уже было... Только тогда были холод, тьма... Она погрузилась в иную жизнь... А теперь? Что теперь? Его нет, он мертв... Что от него осталось? Она громко закричала и потеряла сознание. Она не чувствовала, как ее вытаскивали из машины, не видела того, как к ним бежал на помощь тот самый человек, который сегодня днем подходил к ней в центре города и пытался завязать разговор, не видела того, как выпущенная высоким бандитом пуля попала ему в сердце и он замертво упал на землю.
Очнулась она в машине. Было темно, автомобиль на большой скорости мчался в неизвестную даль.
Рядом с ней на заднем сиденье машины сидели двое мужчин. Спереди еще двое.
Она невольно поглядела на тех, кто был рядом. Справа сидел здоровенный мужик, с выпирающей вперед челюстью и мрачным бессмысленным выражением лица. Это он застрелил Георгия и вытащил ее из машины. Слева был тот, в парике, с приклеенными усиками, это он убил Ираклия. В зеркале заднего вида она видела бородатое лицо водителя.
- Ну что? Пришла в себя? - спросил, поворачиваясь к ней, четвертый. - Ну и славно, посмотри немного по сторонам, теперь можно...
Это лицо она никогда не смогла бы забыть. Это лицо словно вырвалось из ее страшного детства, из той ночи, когда она сбежала из Землянского детского дома и скрывалась от своих преследователей в подвале старого дома.
- Павел Дорофеевич? - прошептала она, с ужасом глядя на это до кошмара знакомое лицо.
- Ты обозналась, девочка, - прекрасно знакомым ей елейным и вкрадчивым голосом ответил сидящий впереди. - Правду о тебе говорили, что ты немного не в себе. Меня зовут Валерий Иванович. Но ничего, мы вылечим тебя, все будет прекрасно.
Как хорошо она помнила этот голос, как помнила этот жуткий проницательный взгляд сквозь затемненные очки. Господи, сколько прошло времени с тех пор. Воспоминания вихрем пронеслись у нее в голове. От пережитого в этот день она вспомнила все. От жгущих мозг воспоминаний ей стало страшно, стало очень страшно. Она пряталась в подвале от своих преследователей. И тогда ее спас он. Ее спас Сергей. Сережа... Это было очень давно, в восемьдесят втором году. Но они снова нашли ее. Их теперь много у этих страшных людей. Но он не изменился, он такой же. Как будто и не прошло долгих лет.
- Зачем вы убили Ираклия? - едва шевеля губами, спросила она, вспоминая теперь то, что произошло совсем недавно.
- Зачем он тебе, этот террорист? - улыбался своей жуткой, непроницаемой улыбкой человек на переднем сиденье, так похожий на Павла Дорофее-вича Кузьмичева. - Он бандит, он находится в розыске, как опасный преступник...
- Зачем вы убили его? Что он вам сделал? - шептала она, начиная ощущать, кроме страха, еще и ненависть к этим людям.
- Он насильно удерживал тебя здесь, в чужом городе, в чужой стране. А теперь мы вернем тебя твоим родителям. Ты знаешь, как неутешно их горе. Ты еще очень молода, ты не понимаешь, как ужасно родительское горе. Ты вернешься к ним, и все будет прекрасно.
- Ты лжешь, - сквозь зубы процедила она. - Ты все лжешь. Ты и раньше был изувером и садистом, теперь к тому же стал и убийцей.
- Ребята, - улыбнулся Валерий Иванович. - Девушка действительно не в себе, она принимает меня за кого-то другого. Да, Султан, - обратился он к водителю машины. - Ты был прав насчет того, что она совершенно потеряла память. У нее к тому же еще и галлюцинации.
Сидящий за рулем бородатый человек не произносил ни слова. И отчего-то она почувствовала, что только в нем может найти хоть какое-то сочувствие к своему положению. От остальных, сидящих в машине, шла аура какого-то ледяного холода и ужаса, словно от посланцев дьявола, призраков ночи. Они были какие-то фальшивые, с накладными усиками, волосами, в затемненных очках, с выпуклыми блестящими глазами, квадратными плечами. И только от сидящего за рулем бородатого человека исходила аура чего-то хоть отчасти живого...
- Послушайте, - крикнула она водителю. - Мне знакомо ваше лицо, я вижу ваше лицо в зеркале. Послушайте, совершается преступление, помогите мне. Поглядите, кто сидит рядом с вами!
Но голова человека за рулем не дрогнула. Он думал о чем-то своем.
- Вас накажет бог, - произнесла она четким твердым голосом. - Вас обязательно накажет бог за ваши злодеяния. Вы убили Ираклия, он был такой добрый и отважный человек. Будьте вы прокляты!
- Сиди и не рыпайся, - пробасил сидящий справа от нее огромный человек с выпирающей челюстью, квадратными плечами и круглыми бессмысленными глазами. Нечего тут нам гнать!
- Господи, - шептала женщина, бросая взгляды то на одного, то на другого подонка. - Какие вы все одинаковые. Я помню все, я вспомнила все - Трушкина, Костоедова, Ангелину Антиповну. Как вас много, как же вас всех много...
