Татьяна Полякова - Уходи красиво
– Ничего не выйдет, – сквозь зубы пробормотала я и направилась в прихожую, в самом деле торопясь уйти. Там, на улице, избавиться от наваждения куда проще, чем здесь, среди привычных вещей, напоминавших о брате, о моей любви к нему, о житье-бытье, наполненном счастьем. Тем самым счастьем, что однажды он подарил мне, великодушно и щедро, а потом отнял. В один день, в одно мгновение.
Я уже взялась за ручку двери, но в последний момент остановилась. «Я свободна, – подумала спокойно. – А вокруг просто старые вещи. И никакой магии. Есть они или нет – значения не имеет». Еще сомневаясь и словно желая проверить, имеют или нет, я опять прошлась по квартире. В кухне включила чайник, выпила кофе и вновь вернулась мыслями к брату, но теперь думала о нем спокойно, отстраненно, как о чужом.
Он оставил мне записку. В том, что она адресовалась мне и только мне, сомнений никаких. Допустим, он ждал, что я вернусь, но вряд ли рассчитывал на встречу двух родственников с улыбками и объятиями. И эта записка, найденная мною случайно, по замыслу брата должна послужить началом примирения, поводом для разговора по душам? Он сможет оправдаться, а я выслушать. Бред. Тогда что? Что он хотел сказать мне этой запиской, спрятанной в детской игрушке, которую я, вполне вероятно, решу оставить себе, если все-таки появлюсь тут? Рука не поднимется выбросить плюшевого зверя, на чашки-ложки и тряпье в гардеробной наплюю, а медведя запихну в рюкзак. Витька знал: родной город для меня табу, пока он здесь. И вернусь я сюда лишь в одном случае... черт, получается, допускал мысль, что может быть убит? И эта записка вовсе не глупая попытка оправдаться...
Я вновь прошлась по квартире, спокойно, сосредоточенно. После его убийства следователи наверняка побывали и в этой квартире. И ничего не нашли? Плюшевый медведь интереса не вызвал. Даже найди они записку, вряд ли бы она привлекла их внимание. Бессмыслица, которую не способен понять никто, кроме меня. Если они ничего не нашли, у меня тоже шансов немного. Но я терпеливо открывала дверцы шкафов, перетряхивала книги, заглядывала в вазы, в носастый чайник в немецкой горке, перекладывала, перебирала... Никаких вещей Виктора в квартире не оказалось, только мои и те, что остались от родителей. Он как будто разграничил пространство, и это было мое, мое и родительское, которое, с его точки зрения, тоже принадлежало мне.
Через два часа я вновь пила кофе в кухне, уже зная: искать бессмысленно по той простой причине, что ничего, кроме записки, он не оставил. Мое состояние вполне можно было назвать умиротворенным, сделала, что в моих силах, а теперь с чистой совестью в гостиницу, хотя отчего бы здесь не остановиться?
Возвращая вымытую чашку в шкаф, я вдруг поняла, где надо искать. Конечно. Как я могла забыть? Витька предпочитал держать в доме кое-какую наличность, иногда довольно значительную, и с этой целью оборудовал тайник.
Я припустилась к дивану в гостиной. Потянула нижний ящик на себя. Крышка легко открылась, ящик был пуст. Раньше здесь лежали одеяло и две подушки, на случай, если кто-то из гостей останется ночевать. А вот дно ящика с секретом, точнее, днище было двойным, между листами фанеры пространство в несколько сантиметров, куда Витька и складывал деньги.
Я провела рукой по краю и, нащупав бечевку, аккуратно за нее потянула. Фанера легко приподнялась, а я увидела ноутбук. Совсем маленький, для работы такой вряд ли годился. Достав ноутбук, я вертела его в руках, задаваясь вопросом: хочу ли я знать тайны брата? «Не хочу», – кто-то панически заголосил внутри меня, но я уже двигала в свою бывшую комнату, включила ноутбук в розетку и теперь таращилась на дисплей.
На рабочем столе три папки, все три с фотографиями. Я тщательно просмотрела каждую. На фото из первой папки мой брат в компании Вальки и молодого мужчины в очках. Берег реки, костерок на берегу, Витька держит в руках здоровенную рыбу, улыбаясь в объектив. Во второй папке фотографии с красавицей-блондинкой где-то на отдыхе: море, пальмы, бар возле бассейна. Девушка жмется к Витьке, на лицах обоих полнейшее удовлетворение. Третья папка мало чем отличалась от второй: пальмы, море, но вместо блондинки плечистая брюнетка со стрижкой под мальчика. Всего двадцать семь фотографий. И ничего больше. Вообще ничего. Выходит, этот компьютер брат использовал в сугубо личных целях. Вот только с какой стати его прятать в тайник? Я понятия не имела, есть ли здесь Интернет, то есть шесть лет назад он, конечно, был, но, учитывая, что Витька довольно давно переехал... Кликнула по иконке, на экране возникла страница Яндекс. Мне повезло, почта открылась автоматически, пароль был сохранен. Всего тридцать два письма, самое раннее пришло несколько дней назад, накануне того самого дня, когда брат был убит. Либо компьютер он приобрел совсем недавно, либо все предыдущие письма уничтожил.
Я начала с верхнего, с того, что пришло сегодня. Обычная рассылка, как и еще двадцать девять писем. Одно письмо от какого-то Эдика, он сообщал, что в мае собирается на рыбалку в Астрахань, и интересовался, не желает ли Виктор присоединиться. И наконец, последнее письмо, то, что пришло накануне гибели брата. Заглавные буквы, жирный шрифт «Я знаю, кто ты. И ты за это заплатишь».
– Черт, – выругалась я и повторила: – Черт...
От телефонного звонка я вздрогнула, в первое мгновение даже не поняв, что это. А потом поплелась в прихожую, где стоял телефон. Мужской голос, смутно знакомый.
– Кристина Олеговна? Это Артем Леонидович. – Ясно. Адвокат. – Извините, что беспокою, – продолжил он. – Хотел узнать, как вы устроились, все ли в порядке?
– Да, все отлично, – буркнула я, перед глазами все еще была страница с крупными черными буквами.
– Что ж... вы, должно быть, хотите отдохнуть с дороги, – в голосе неуверенность.
– Считаете, нам надо поговорить?
– Время терпит... хотя... я недалеко от вашего дома, могу подъехать, если вы не возражаете.
– Не возражаю.
– Тогда минут через десять я буду у вас.
Я вернулась в свою комнату, выключила ноутбук и сунула его в рюкзак.
Вскоре раздался сигнал домофона, я открыла дверь, ожидая гостя. На лестничной клетке появился мужчина лет тридцати пяти, в строгом костюме в полоску, поверх которого была легкая куртка с расстегнутой «молнией». Мужчина высокий, стройный, даже худой, хотя, может, так только казалось из-за его роста. Метр девяносто сантиметров, не меньше. На адвоката он, с моей точки зрения, походил мало, ему бы в баскетболисты, впрочем, одно другому не мешает. Очки без оправы на аккуратном носе, который больше подошел бы женщине. Подбородок с ямочкой и пухлые губы. Симпатичный. Разглядывая его, я поняла, что несколько минут назад видела его фотографии... На фото он стоял обнаженным по пояс и доходягой точно не выглядел. Получается, их с братом связывала не только работа, свободное время они тоже проводили вместе.
– Какой сюрприз, – скупо улыбнулся он, входя в квартиру. – Я видел ваш портрет, там вы блондинка.
– А брюнетки вам не нравятся? – спросила я серьезно.
– У меня разносторонние интересы.
– У меня тоже. Вчера блондинка, сегодня брюнетка, завтра рыжая.
– Любите эксперименты?
– Ищу себя в многообразии жизни.
– И как?
Я пожала плечами:
– Все еще в поиске.
Он снял куртку и повесил ее в шкаф. Ни портфеля, ни папки в руках у него не было, следовательно, заглянул для предварительной беседы.
– Хотите кофе? – предложила я.
– С удовольствием.
Мы прошли в кухню, Артем Леонидович заинтересованных взглядов по сторонам не бросал, из этого я заключила, что в квартире ему приходилось бывать и раньше.
– Здесь совсем ничего не изменилось, – точно в ответ на мои мысли произнес он. – С тех пор, как Виктор переехал...
– Чего ему тут не жилось? – спросила я с усмешкой.
– Ну... эта квартира не соответствовала человеку его положения, – тоже с усмешкой ответил он.
– Расскажите мне о его положении.
– Ваш брат был одним из богатейших людей в городе. Теперь его состояние перейдет вам.
– Надо бы взвизгнуть от счастья, но почему-то не хочется.
– Понимаю, – кивнул он серьезно. – Вы ведь были очень близки?
Я подала ему чашку кофе, гадая, то ли он дурака валяет, то ли пребывал в счастливом неведении.
– Последние шесть лет мы не встречались, не переписывались и не собирались что-либо менять в этом смысле.
– Да, я знаю. Ваше похищение, душевная травма... вы считали, что в этом виноват ваш брат, то есть его деньги.
– Примерно так, – кивнула я.
– Виктор болезненно переживал ваш отъезд, но был уверен: вам надо дать возможность успокоиться.
– До вожделенного спокойствия далеко.
– Вы о наследстве?
– И о нем тоже. Я могу от него отказаться?
– Вы это серьезно? – нахмурился Артем Леонидович.
– Вполне.
Он с минуту молчал, а заговорив, тщательно подбирал слова, как будто боялся меня обидеть.
– Можно вопрос? Вы хотите отказаться от денег, потому что это деньги вашего брата? – Светлые глаза из-под очков смотрели не отрываясь. Я первой отвела взгляд. И усмехнулась:
