Анна и Сергей Литвиновы - Коллекция страхов прет-а-порте
– Мы так и будем тут стоять? Мне вообще-то разрешили домой идти.
– Нет, – мгновенно отреагировал Дима. – Стоять здесь мы не будем. Но и по домам – не пойдем. Знаете что? Здесь кафе есть, буквально напротив «Континенталя». Пойдемте, выпьем по рюмке чая? За знакомство, за чарующий вечер?
«Ничего нет чарующего. И вообще нехорошо как-то – после убийства чай пить, будто ни в чем не бывало, – подумала Лера. – Но, с другой стороны… этот Полуянов – такая лапочка…»
В общем, лучше она промолчит – пусть Надя с Димой сами решают. Надька и решила – отрезала:
– Не хочу.
– Почему? – изумился Дима.
– Потому что не вдохновляют меня… чаи после убийства, – пожала плечами библиотекарша. – Так что я уж лучше домой.
– А мне помочь, Надюха? – вкрадчиво спросил журналист.
– А чем я тебе могу помочь? – фыркнула Надя.
– Рассказать, что здесь было. – Дима взглянул на часы и объяснил: – Мне через пятнадцать минут заметку в номер сдавать. Чтоб в завтрашней газете вышло.
– Ах вот как! – воскликнула Надя, и лицо ее тут же стало обиженным-преобиженным. – Ты, значит, сюда по работе приехал!
– Нет. Я приехал тебя спасать, – тут же возразил журналист. – Сразу, как ты позвонила, сорвался. Но почему бы нам не совместить полезное с приятным? Я тебя, как истинный спаситель, буду кофеем отпаивать – а ты мне по-дружески, у камелька, все расскажешь?
– Вон, пусть Лера тебе рассказывает, – отмахнулась Надя.
– Нет, – решительно отказался журналист. – Если уж говорить – так всем вместе. Я у вас обеих интервью возьму. Так как – идем?
Лера задумалась. Поболтать с симпатягой – это одно. А давать интервью, даже и о Соньке, – совсем другое. Марат-то как наставлял: все контакты с прессой – только через него: «А то ты, коза, такое ляпнешь, что потом хрен отмоешься!»
Но интервью, которые проходили в присутствии Марата, оказывались сущим адом. На любой Лерин ответ ее менеджер то хмыкал, то кривился, а то и еще хуже – встревал в разговор и требовал от журналиста «этот ее бред не записывать». Так что, если Марат будет присутствовать, с красавчиком из «Молодежных вестей» лучше и вовсе не разговаривать, а то она выставит себя полной дурой… И так она рискует – болтает с журналистом в коридоре, где менеджер может выскочить и нависнуть в любое время.
И Лера сказала так:
– Знаете что? Про Соньку рассказать я, конечно, могу – но только… как это будет… анонимно, вот.
– Вы чего-то боитесь? – тут же навострился журналист.
– Да ничего я не боюсь, – фыркнула Лера. – Просто менеджер у меня сволочь. За каждым шагом секет.
– Сечет, – поправила ее Надя.
Дима взглянул на нее удивленно, а Лера расхохоталась (интересно, прилично ли хохотать, если только что подругу убили?):
– Ага, Надька, все с тобой ясно. Боишься, что друга детства отобью?
Надя, конечно же, немедленно покраснела и зыркнула очень обиженно. «Да врешь ты насчет друга детства! – подумала Лера. – Влюблена ты в него, вот что!»
Но озвучивать свои мысли не стала – зачем библиотекаршу зря травмировать? И так ясно, что у Надюши перед ней, Лерой, даже миллионной доли шанса нет.
Дима – молодец, не теряется! – юлой ввернулся между обеих девушек, обхватил каждую за плечи и потащил к выходу:
– Все, девчонки, тогда уходим. Немедленно.
– Немедленно не получится. Мне надо переодеться, – возразила Лера.
– Зачем? – изумился Полуянов.
– Ну, у меня ж платье вечернее. (О том, что к тому же не ее собственное, говорить не стала.)
– Оно тебе так идет, Лерочка, – подлизнулся журналист. – Давай, ты потом переоденешься, а?
«Ну и вставит же мне Марат! – мелькнуло у Леры. – У меня же в контракте: «использовать одежду для показа только в помещении для показа…»
Впрочем, противиться Полуянову сил не было.
– Хорошо, – покорно сказала она. – Я переоденусь потом. Пошли.
* * *Лера не очень разбиралась в журналистах, но Дима Полуянов, похоже, был очень опытным. По крайней мере, конфетку из Сонькиной гибели склепал непринужденно, красиво и быстро. Лера только рот разинула, когда увидела, как, оказывается, делаются заметки для газеты – раньше-то думала, что журналистов муки творчества терзают, что они пишут-правят и даже в отчаянье рвут неудачные страницы… Дима же работал безо всяких мук. Задал Лере и Наде всего-то четыре вопроса, черкнул в блокноте пару строк и объявил, что «готово дело».
– Но… – опешила Лера. – Но я же про Соньку еще много чего другого знаю! И мысли, кто ее мог убить, у меня есть!..
– Расскажешь, Лерочка, – заверил Дима. – Все расскажешь, в деталях. Но позже, для следующего номера. Мы с тобой тогда вообще аналитическую статью напишем. А сейчас – подожди, я информашку быстренько скину…
«Мы с тобой!.. Напишем! Во, классно!» – восхитилась про себя Лера. Дима же тем временем достал мобильник, набрал номер, закурил сигарету и, как по писаному, принялся диктовать кому-то неведомому:
– Топ-модель Софья Перепелицына была убита примерно в девять часов вечера на показе весенне-летней коллекции в ресторане «Континенталь». Смерть застала ее в туалетной комнате, где девушка приводила себя в порядок перед выходом на подиум. Неизвестный нанес Софье несколько ножевых ударов в область грудной клетки – один из них, по предварительным данным, оказался смертельным…
Лера заметила, что блокнот с пометками журналист захлопнул, глаза прикрыл, и восхищенным шепотом спросила у Нади:
– Он что же, прямо из головы придумывает?!
Надя только плечом дернула – насмешливо, вполне в Сонькином стиле.
– И это правда завтра в газете появится? – не отставала Лерочка. – В самих «Молодежных вестях»?!
– У тебя кофе стынет, – буркнула Надя. – Пей.
Лера машинально – мерси Марату, уже реакция выработалась на командный тон – отхлебнула кофе и решила Надьку больше ни о чем не спрашивать: нервная она какая-то, или менты довели, или и правда – ревнует.
А тут и Дима отдиктовался. Нажал на «отбой», отбросил мобильник, устало выдохнул:
– Ф-фу, еле успел… Газета уже в типографию уходила.
– И завтра уже прочитать можно будет? – спросила Лера – на этот раз не сердитую Надьку, а самого Полуянова.
– Ну да. С утра газета уже в киосках, – пожал плечами Дима. – Разбирают «Молвести», кстати, быстро. Так что лучше пораньше встань, чтобы наверняка купить.
– А во сколько пораньше? – продолжала упорствовать Лера.
– Ну… скажем, в шесть утра. Когда киоски только открываются. Проснешься?
– Проснусь, – серьезно пообещала Лерочка. – И куплю.
А Надя фыркнула.
Дима виновато взглянул на подругу детства и обратился к Лере:
– Ладно, не заморачивайся. Я тебе номерок оставлю. Из личных запасов.
«Значит, еще раз увидимся», – порадовалась Лера.
А Полуянов – снова покосился на Надю и, видно, почел за благо опять перейти на официальный тон:
– Теперь так, девчонки. Пьем еще кофе – а потом вы мне рассказываете все поэтапно. От альфы до омеги.
Встретил непонимающий Лерин взгляд и пояснил:
– Во-первых, весь ваш сегодняшний вечер – по минутам. А во-вторых – это уже к тебе, Лерочка – мне нужна полная биография этой Соньки. Ее интересы, контакты, связи. Имена любовников и поклонников. Что рекламировала, в каких показах участвовала. В общем, вся подноготная.
– Будешь на ее костях славу себе делать? – не очень-то любезно поинтересовалась Надя.
– Нет, – покачал головой Полуянов. – Буду выяснять, кто ее убил.
«Класс!» – оценила Лерочка.
Глава 4
До чего же приятно, когда двое взрослых – да не абы каких, а красавчик-журналист и умная, как сто энциклопедий, библиотекарша слушают тебя разинув рот! Удерживать бы их внимание вечно! Любой ценой. Даже такая шальная мысль в голове пронеслась: «Сказать, что ли, будто это я – Соньку?.. Ножом?! Вот у них рожи вытянутся!!!»
Но от столь явной глупости Лерочка, конечно же, удержалась. Обойдемся без самооговора – сплетен, идей и мыслей и так хватает.
Она откинулась на неудобном кафешечном стуле и заговорщицки произнесла:
– Так сказать вам, кто Соньку убил? Скорее всего?
Надя с Димой переглянулись. В глазах библиотекарши Лера с обидой подметила насмешку. Дима же остался серьезным. Кивнул.
– Конечно, скажи. – И подначил: – А ты, что ли, знаешь?
– Знаю, – снисходительно кивнула Лера. Выдержала паузу и закончила: – Сонька, царство ей, конечно, небесное, той еще фруктой была. Врагов себе нажила – как в бразильском сериале. Серьезных. Таких, что грохнуть могут на раз.
Надя снова хмыкнула, а журналист спокойно спросил:
– А можно, Лерочка, поконкретней?
– Можно, – кивнула девушка. – Взять, например, Сонькиного папика. Дядю Андрея Черкашина. Вроде – лопух лопухыч, мухам со своего компота хлебать дает. Сонька всегда болтала, что им, как хошь, вертеть можно. И вертела: бабки тянула, трубку не снимала, когда он названивал, на свидания не являлась. Трепала, что папик ей что угодно с рук спустит. Но у меня-то, – Лера постучала пальцем по лбу, – тоже глаза есть. Так что я видела, как этот Черкашин на нее смотрит.
