Анжела Марсонс - Немой крик
– Пострадавшие?
– Никаких упоминаний, – покачала головой Стейси.
– Отлично. Кев, Стейс, займитесь списком сотрудников. Я хочу…
Она замолчала, так как заработал факс.
Все они знали, что им передают, и догадывались, что они увидят.
Брайант снял лист с факса и быстро просмотрел его. Он стоял рядом со столом Стейси и протянул ей резюме Терезы Уайатт.
– Ну, вот и всё, ребята. Кажется, у нас появился первый реальный факт.
Все они обменялись взглядами, мысленно просчитывая открывающиеся возможности. Никто не произнес ни слова.
И тут зазвонил телефон.
Глава 14
– Боже, командир, хоть немного помедленнее! Это же не «Кавасаки Золотое Крыло».
– Спасибо, что сказал, тем более что такого не существует в природе.
– А ты знаешь, что спасти его мы все равно не успеем, – слишком поздно.
Ким притормозила было перед желтым цветом светофора, но потом передумала и пролетела на красный на Редмор-роуд. Она то выскакивала на полосу встречного движения дороги, которая шла вдоль торгового центра Мерри-Хилл, то вновь ныряла в свой ряд.
– Кстати, на этой машине нет сирены, – добавил ее пассажир.
– Послушай, Брайант, расслабься. Мы же все еще живы. – Стоун покосилась на сержанта. – Подумай лучше о ране на своей левой руке. – Она заметила ее под рукавом его сорочки во время брифинга.
– Простая царапина.
– Опять играл в регби вчера вечером?
Брайант согласно кивнул.
– Тебе действительно пора с этим завязывать. Ты или постарел, или слишком неповоротлив для этой игры. В любом случае, рано или поздно ты получишь серьезную травму.
– Спасибо за заботу.
– Каждая последующая травма всегда хуже, чем предыдущая, так что лучше всего завязать.
Стоун пришлось остановиться на следующем светофоре. Брайант отпустил ручку над дверью, за которую судорожно держался, и расслабил пальцы.
– Не могу, – вздохнул он. – Регби – это мой ян[22].
– Твой что?..
– Мой ян. Противовес. Моя женушка заставляет меня каждую неделю ходить с ней на занятия по бальным танцам. Так что регби мне необходимо для душевного равновесия.
Ким влетела из крайнего левого ряда[23] на островок безопасности, не обращая внимания на сигналы, которые неслись ей вслед.
– Значит, сначала ты гарцуешь на бальном поле, а потом обнимаешься с потными мужиками для восстановления душевного равновесия?
– Командир, это называется схватка.
– Ты не подумай, что я кого-то осуждаю. – Стоун посмотрела на напарника, стараясь не рассмеяться. – Одного только не могу понять: почему ты добровольно выдал мне эту информацию? Ты же понимаешь, что сильно ошибся?
Сержант откинулся на подголовник, закрыл глаза и застонал.
– Только сейчас дошло… – Он повернулся к Ким. – Давай оставим все это между нами. Хорошо, шеф?
– Не могу обещать того, что не смогу выполнить, – честно призналась Стоун, покачав головой.
– А кому ты недавно звонила? – решил поменять тему разговора Брайант.
– Профессору Милтону.
– Зачем?
– Чтобы убедиться, что он благополучно добрался до миссис Пирсон.
– Полная фигня, – сказал сержантм, закашлявшись.
Машины медленно двинулись с места, и инспектор пристроилась за едущим впереди нее автомобилем. В том месте, где три ряда переходили в два, передняя машина резко затормозила, и Ким тоже пришлось нажать на тормоз. Брайант снова вцепился в ручку.
– Итак, что нам известно? – спросила его Стоун.
– Мужчина, ближе к сорока, горло разрезано от уха до уха. Возможно самоубийство, не исключена простая неосторожность.
Ким закатила глаза. На этой работе невозможно было обойтись без черного юмора, чтобы окончательно не сойти с ума, но иногда…
– Теперь куда?
– Налево мимо школы, а там уже будет видно.
С визгом покрышек инспектор повернула за угол, и Брайанта бросило на пассажирскую дверь. Автомобиль взлетел на вершину холма и остановился, как вкопанный, перед оцеплением: Стоун использовала ручной тормоз.
Из прихожей, больше похожей на коробку, они сразу же попали в гостиную, в которой на диване сидела женщина-констебль, успокаивающая другую женщину, почти потерявшую рассудок. Ким прошла прямо в столовую, соединенную с кухней.
– Боже мой!.. – прошептала она.
– Наверняка еще ничего не известно, – заметил Китс.
Мертвый мужчина все еще сидел за обеденным столом. Конечности его безвольно висели, как у тряпичной куклы, голова была откинута назад, и макушка почти касалась лопаток. Стоун сразу же пришли в голову кадры из разных мультфильмов. Для живого человека такой угол наклона был просто невероятен.
По законам физики этот несчастный уже давно должен был упасть на пол, но его удерживала спинка стула, зажатая между затылком и спиной – при этом затылок играл роль крюка.
В зияющей ране на шее виднелась желтоватая жировая ткань, располосованная лезвием. Ударившая струей кровь достала аж до противоположной стены, и теперь высыхала на груди у убитого, превращаясь в подобие детского нагрудника кошмарного вида.
– Боже мой! – повторил Брайант, входя на кухню вслед за начальницей.
– Такое впечатление, что у вас одна фраза на двоих, – покачал головой Китс.
Ким не обратила на него внимания, стараясь поточнее запомнить сцену преступления. Она встала прямо над телом и посмотрела на него сверху. Глаза убитого были широко раскрыты, и на лице его был написан ужас.
На полу лежала пустая бутылка из-под виски.
– Он, что, пил с утра? – задала вопрос инспектор.
– Думаю, что полбутылки у него в желудке, а вторая половина на ковре, – ответил патологоанатом. – Чертовски жаль. Такой «Джонни Уокер» стоит больше ста фунтов за бутылку.
– Брайант, надо…
– Уже иду.
Сержант повернулся и направился в сторону гостиной. Он гораздо лучше умел обращаться с обезумевшими женщинами, чем Ким. В ее присутствии они почему-то начинали рыдать еще сильнее.
Стоун обошла тело, рассматривая его со всех сторон. В кухне отсутствовали следы борьбы, и все вещи лежали на своих местах.
Возле нее терся один из помощников Китса.
– Инспектор, Киган слишком хорошо воспитан, чтобы попросить вас отойти в сторону, но для меня это не составит труда, – сказал ей медик. – Отойдите, чтобы он мог сделать свою работу.
Ким бросила на Китса уничтожающий взгляд, но послушно отошла в угол комнаты. С ехидным удовлетворением она отметила, что обшлаг на его правой штанине оторвался, но будь проклята та последняя капля оставшейся у нее благовоспитанности, которая не позволила ей сказать об этом вслух.
Киган сделал сначала несколько цифровых фотографий, а потом достал одноразовый фотоаппарат и повторил все сначала.
– Бумажник лежит наверху, так что об ограблении речи нет, – заметил Китс, подойдя к Ким. Но в этом она и сама была уже уверена.
– Что за нож? – спросила Стоун.
– Думаю, это был кухонный нож с семидюймовым лезвием, которые обычно используются для резки хлеба.
– Не слишком подробно для предварительного осмотра.
– Или это может быть один из окровавленных ножей, которые лежат в раковине, – пожал плечами Китс.
– Его, что, убили его же собственным ножом для резки чертова хлеба?
– Инспектор, я бы не хотел делать столь поспешных выводов, но, – тут врач понизил голос и наклонился в сторону Стоун, – рискну предположить, что кто-то ведет против нас нечестную игру.
Ким закатила глаза. Отлично, сегодня все пытаются сыграть роль комика.
– Как убийца проник в дом?
– Дверь на веранду была открыта, чтобы кошка могла свободно входить и выходить.
– Рада видеть, что кампания «Безопасное жилье» принесла такие отличные результаты.
Инспектор подошла поближе к двери на веранду. Со стороны улицы эксперт покрывал дверную ручку пудрой. Ким внимательно смотрела каждый дюйм пространства. Внезапно она что-то заметила, наклонилась к земле и внимательно осмотрела палисадник на заднем дворе. Тропинки были сделаны из плитки, со щелями, слегка присыпанными гравием. По периметру шла аккуратная изгородь.
– Китс, кто из сегодняшней команды выезжал вчера в дом Терезы Уайатт? – спросила Стоун.
– Только я, – ответил эксперт, осмотрев всех присутствовавших помощников.
Значит их только двое.
– На тебе те же ботинки, что и вчера?
– Инспектор, моя обувь…
– Китс, хватит выпендриваться. Просто ответь.
Помолчав несколько мгновений, медик направился в ее сторону.
– Другие.
Сама Ким тоже сменила обувь.
– Посмотри, – предложила она, указывая пальцем на землю.
Мужчина взглянул на объект не длиннее одного дюйма.
– Веточка золотистого кипариса, – произнес он.
Их взгляды встретились, и они оба поняли все возможные последствия этого открытия.
