Джеймс Кейн - Почтальон всегда звонит дважды. Двойная страховка. Серенада. Растратчик. Бабочка. Рассказы
— Знаешь, Джейн, она сильно похудела и больше не напоминает маленькую жирненькую куропатку, но выглядит она довольно неплохо, учитывая те восемнадцать лет, что прошло со времени ее отъезда.
— Да, вечером она выглядит вполне нормально.
— Ну, конечно, при свечах многое кажется другим, чем при свете дня…
— Свечи тут не при чем. Это жар. К вечеру температура повышается на пару градусов, и тогда глаза у нее сверкают, на щеках появляется румянец, и она в самом деле кажется хорошенькой. Но вот утром, когда температура опускается ниже нормальной, вид у нее ужасный. Лицо приобретает землистый оттенок, она постоянно кашляет, а взгляд становится отрешенным, словно она смотрит куда-то в даль.
— Это туберкулез.
— Да. Она совсем плоха.
— Жаль, очень жаль…
— Но что ей нужно здесь? Зачем она приехала?
— Если тебя интересует мое мнение, то здесь она не из-за нас и не из-за Дэнни. Для того, чтобы найти объяснение тому или иному поступку Белл, то начинать надо с Моука, ибо первопричина всех ее решений кроется в нем.
— Нет, это вряд ли.
— Значит, она изменилась.
— С рождением Дэнни их с Моуком отношения испортились окончательно. До тех пор она не обращала внимания на то, что мы с Кейди думали о нем, и у них все вроде бы было нормально. Но как только в доме появился Дэнни, начались скандалы. Это было похоже на то, как если бы их связывала какая-то тайна, в которую не был посвящен больше никто, кроме них самих.
— И что же это было?
— Понятия не имею.
Глава 7
Я не помню, как долго это продолжалось, но мне показалось, что я слышал это всю свою жизнь — этот голос в тишине ночи, выкликающий мое имя, и отчаянный стук в дверь хижины. Я в это время мирно спал в сарае на своей койке, так что к тому времени, как я выбежал во двор, Кейди уже открыла дверь черного хода. Она зажгла лампу, которой мы пользовались на своем подпольном заводике, устроенном в шахте, и при ее свете мы увидели Моука — хныкая и жалобно подвывая, он что-то бессвязно бормотал.
— Кейди, ей-Богу, я даже не знал, что она была здесь. Я даже не знал, что это была она до тех пор, пока не отшвырнул ее от себя, когда она пыталась убить меня. А потом зажег спичку и увидел кровь.
— Какую еще кровь?
— Из ее рта! У нее изо рта текла кровь.
— Ты же знаешь, что нужно делать, когда с ней такое случается. Так ты сделал, что надо, или же так перепугался, что позабыл обо всем на свете?
— Я оставил ее лежать на полу в моей хижине. Я сделал все, как полагается, а потом бросился сюда за помощью. Я бежал всю дорогу. Но раньше с ней никогда не случалось ничего подобного.
— Джесс, это все из-за больного легкого.
— Знаю. Я съезжу за врачом.
— Нет, сначала отвези меня к его хижине или, по крайней мере, так близко к ней, как только возможно. Затем поезжай в Карбон-Сити за доктором. Разбуди Уоша и попроси его привезти врача из гостиницы. Но это уж предоставь ему. Сам же немедленно возвращайся и привези самое главное — лед. Мы обложим им ее бок, чтобы он остудил кровь и остановил кровотечение. Нужно много льда. Лучше всего колотого, но в случае чего бери целиком и поскорее возвращайся. Так будет лучше, чем ждать, пока они его там будут колоть.
Сборы не заняли много времени. Она забежала в дом, накинула на себя плащ и вытряхнула из сумки Белл все находившиеся там лекарства. Я же подошел к окну, у которого стояла Джейн и сказал, что она останется здесь с Дэнни и будет ждать нашего возвращения. Затем с ее помощью я погрузил постель Кейди — как она была вместе с простынями и подушками — в кузов грузовичка, так как в той хижине не было никакой мебели, один лишь земляной пол, и даже если перевезти ее куда бы то ни было не будет никакой возможности, то в любом случае ей нужно будет на чем-то лежать. К тому времени Кейди была уже готова и залезла в машину. Моук тоже последовал ее примеру. Но все это время у меня из головы никак не шла оброненная им фраза, и чем больше я думал об этом, тем бессмысленнее она казалась.
— А что ты сказал насчет того, что она пыталась убить тебя?
— А ты что, глухой и не понимаешь человеческого языка?
— Я задал тебе вопрос.
— Она пробралась в хижину, когда я спал. Я не знаю, откуда она появилась там. Первое, что я понял спросонья, так это что кто-то накинулся на меня с ножом.
— Так ты, вроде бы, и не ранен совсем.
— Зато собаке досталось.
— Какой еще собаке?
— Любимому псу Берди Блу. Когда я накануне вечером вернулся домой, бедный пес бродил во дворе моей хижины, и я позвал его в дом, чтобы не было скучно одному. Потом я лег спать на расстеленных на полу мешках, и он устроился рядом. Так что первый удар, а может быть и несколько последующих, пришлось на него. Она размахивала ножом, как одержимая, а когда почувствовала, что лезвие во что-то воткнулось, то, наверное, решила, что прикончила меня. Нож я отобрал, а потом у нее изо рта хлынула кровь?
— Зачем же ей было нужно убивать тебя?
— Понятия не имею.
— Ладно, кончай врать.
— Вот возьми и сам спроси у нее.
Но к тому времени, как мы все-таки добрались до места, нам было уже не до расспросов. Заехав двумя колесами грузовика на тропинку, а двумя прокладывая колею по целине, подпрыгивая на кочках, я подвел машину так близко к хижине, как только мог. Она все еще лежала на полу, но вокруг нее уже суетились двое или трое соседей с фонарями. Они пытались поднять и посадить ее, а этого, как объяснила мне Кейди, нельзя было делать ни в коем случае. Так что мы попросили их оставить ее в покое, а вместо этого пойти и помочь нам перенести кровать из грузовика. Дверь хижины оказалась слишком узка, но они наклонили ее и втащили боком, а потом еще подложили под ножки доску, выбитую раньше мною и Уошем из стены, чтобы сгладить неровности земляного пола. Затем Кейди наполовину скатала простыню и разложив ее на полу рядом с Белл, подпихнула под нее скатанную часть, а после снова распрямила ее. Затем все мы взялись за края простыни, подняли Белл с пола у перенесли ее на кровать. На полу же к тому времени уже успела собраться лужица крови, посреди которой лежала мертвая собака, и теперь эта самая кровь устремилась тоненьким ручейком по покатому полу к двери. В воздухе держался стойкий запах спекшейся крови. Я велел одному из добровольных помощников унести и похоронить собаку и вытереть с полу кровь, но Кейди перебила меня, сказав, что сейчас не время беспокоиться о подобных пустяках, и велела поскорее отправляться за льдом. Так что я помчался в гостиницу, заскочил к Уошу и, сказав ему, чтобы он вместе с врачом ехал в хижину Моука, сам подошел к портье за стойкой и объявил, что мне нужен лед. Он выполнил мою просьбу очень быстро. Ибо прежде, чем отправиться в лощину, я захватил из своей хижины и прицепил к поясу кобуру с револьвером, что до этого висела на стене рядом с винтовкой. На окружающих это средство обычно действует безотказно.
Остаток ночи был похож на какой-то сумбурный кошмарный сон, в котором врач давал Белл вдыхать какое-то лекарство, Кейди рвала простыни на полосы, чтобы сделать из них мешочки для льда, а вокруг толпились соседи из лощины, молча наблюдавшие за происходящим и охотно помогая, когда это было нужно. Уж не знаю, слышали ли они что-либо, когда у Белл с Моуком произошла та небольшая потасовка в темноте, но только к тому времени, как Уош приехал вместе с доктором, собака была убрана из хижины, нож тоже куда-то исчез, и ни слова не было сказано вслух о том, что кто-то кого-то пытался убить. Врач увидел здесь лишь то, что ему и полагалось увидеть — больную женщину, страдающую от легочного кровотечения и больше ничего. Где-то ближе к рассвету он все-таки сумел остановить кровь и отправился домой, предварительно отозвав Кейди в сторонку. И тогда мы с Уошем как бы ненароком оказались поблизости, чтобы слышать, о чем пойдет речь.
— Мисс, вы дочь миссис Тайлер?
— Да, я ее дочь.
— Вы знаете, что это означает?
— Вы хотите сказать, что она очень плоха?
— Если бы она находилась в больнице, где я мог бы вводить ей необходимое питание, перелить ей пару кварт крови, а затем, когда она достаточно бы окрепла, провести коллапс больного легкого, то, возможно, она и протянула бы еще несколько месяцев или даже лет. Но здесь я ничего сделать не смогу, а переезда до города она не выдержит. Надеяться больше не на что. Это может случиться в любой момент, но, возможно, она протянет до вечера. Ее температура опустилась до 36.1, и, принимая во внимание лед, которым она обложена, поднять ее не представляется возможным. Вскоре температура постепенно опустится до 35.7, а затем последует резкое понижение. После этого она впадет в кому, а там уж дело времени.
— Мы более или менее ожидали этого.
— Когда все будет кончено, вызовите меня. Я подпишу бумаги.
— Я позвоню вам с бензоколонки, что на шоссе.
