Юлия Терехова - Хроника смертельного лета
– А ты заметил, что я нравлюсь твоему другу? – вдруг спросила девушка, водя пальцем по его ладони.
– Что? – тот мгновенно проснулся и приподнял голову, чтобы лучше видеть лицо Кэти. Она безмятежно улыбалась.
Олег ощутил, как мгновенно запылало все тело, словно его ошпарили кипятком – неужели так очевидно, что она ему нравится? Пожалуй, больше, чем нравится – у него перехватывало дыхание, когда он наблюдал, как Кэти вытирает пыль или чистит унитаз. Значит, она поняла!
– С чего ты взяла? – нахмурился Андрей. – Он тебе сказал?
– Нет, – хихикнула она, – просто он глаз с меня не сводит.
– Тебе показалось, – Орлов отстранил ее и рывком сел на постели, – этого просто не может быть.
– Почему это? – девушка чуть обиделась.
– Потому!..
– А он красивый, – Кэти сделала глубокий вздох, и Олег замер. Она считает его красивым?!
– Чего в нем красивого, – скривился Орлов, – длинный, тощий.
– Что ты понимаешь! – усмехнулась она. – У него красивые глаза. И он очень умный. Стихи мне читал.
– Что?!
– Да. Когда мы с ним дождь пережидали. Правда, я ничего не поняла. Он по-французски их читал. Про какую-то Барбару…
Орлов безмолвствовал, и Олегу на мгновение показалось, что его приятель решил прекратить этот щекотливый разговор, но тут Андрей словно очнулся.
– Там тебе ничего не светит, – злорадно произнес он.
– Ты уверен? – в ее голосе отчетливо слышалась провокация.
– Уверен, – и Орлов выпалил: – он девушками не интересуется. Он голубой.
– Что?! – она прыснула и зажала ладошкой рот, – ты врешь!
– Голубой, – с видимым удовольствием повторил Орлов, – педераст. Он и ко мне клеился.
– Как тебе не стыдно! – возмутилась Кэти. – Так нельзя говорить!
– Нельзя, – удивился Орлов, – это почему?
Олег отшатнулся от двери. Окружающие его предметы стали терять очертания – резким спазмом сдавило голову. Он ухватился рукой за стену – это позволило ему удержаться на ногах. К горлу подступила такая тошнота, что Олегу показалось, что его вот-вот вывернет наизнанку прямо под дверью. Но сейчас она скажет этому гаду, что он не прав, и она ему не верит.
– Надо говорить – гей, – услышал он ее голос, – нет, ну кто бы мог подумать! Жаль! – Орлов что-то ей ответил, но Олег уже не разобрал его слов. Он старался ступать осторожно, так, чтобы его шаги не услышали эти двое – тот, кого он считал единственным другом, и та, которая занимала его грешные мысли и царила в ночных мечтах.
Олег покинул коттедж Орловых, шатаясь. Его по-прежнему мутило, и было тяжело дышать. Он еще не знал, что этот ком в горле называется ненависть. Он начал ее старательно лелеять, взращивать и всячески подпитывать…
Прошел месяц.
…Он слышал с балкона, как Кэти уходила от Орловых. Сейчас она придет к ним, и он попытается объяснить ей, какую непоправимую ошибку она совершила.
– Да, мэм, я все поняла, – Кэти стояла в дверях, выслушивая указания Валерии. Та, с трудом скрывая неприязнь, старалась держаться в рамках вежливости. Надо сказать, девушка не понравилась ей с первого взгляда. Ни Гарвардский университет, ни кафедра славистики не произвели на Орлову никакого впечатления. Наглая, развязная, вызывающе одетая девица – словом, шлюха. Валерия с тревогой ловила взгляды сына, которыми тот провожал юную горничную, и понимала – ни в коем случае их нельзя оставлять наедине. Но разве возможно уследить за гормональной бурей, бушующей в организме пятнадцатилетнего подростка? Свои возможности она явно переоценила – парочка внаглую занималась любовью, даже когда Валерия была дома, находя в этом особую остроту ощущений – словно на американских горках…
– Да, мэм, я все поняла, – Кэти вышла, осторожно прикрыв за собой дверь и тихо ругнувшись сквозь зубы: «Старая корова!» С Мариной она ладила гораздо лучше – та, спокойная, улыбчивая и непривередливая, не ходила за ней, пальцем проверяя, хорошо ли вытерта пыль с камина. Кэти с удовольствием представила, как поболтает с Олегом… Все же жаль, что такому интересному парню, насмешливому и умному не по годам, нравятся мальчики. Вот ведь недоразумение!
Кэти открыла дверь коттеджа Рыковых.
– Эй, есть кто-нибудь? – крикнула она, но в доме стояла тишина. Никого нет – ну что же, вот шанс остаться наедине со своими мыслями. Видимо, пришло время возвращаться в Бостон, надо готовиться к новому семестру. Дрю[71]такой славный, им хорошо вместе, но сколько это может сходить им с рук? Не дай бог, его мать-грымза что-нибудь пронюхает – скандала не оберешься. И не видать рекомендательных писем от миссис Энтуани…
«Пожалуй, это единственно верное решение», – бормотала она себе под нос, согнувшись в три погибели, натирая порошком ванну. Она скребла ее с таким остервенением, словно та виновата в том, что ей, Кэтрин Жаклин Маккларен, приходилось принимать решение, которое она не хотела принимать. Ну вот, теперь можно ополоснуть ванну теплой водой и – готово.
Она почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной. Не выпуская из рук душевого шланга и не разгибаясь, повернула голову в сторону двери. Там, облокотившись о косяк, стоял Олег и, улыбаясь, наблюдал за ней. Кэти почувствовала себя неловко. В высоко обрезанных шортах, да еще в такой позе – зрелище явно не для пятнадцатилетнего мальчика.
– Не смущайся, – улыбнулся Олег. – Ты красива, даже когда чистишь ванну.
– В отличие от твоего друга, умеешь сказать приятное, – она выпрямилась и повернулась к нему.
– Он мне не друг, – отрезал парень.
– Нет? – удивилась Кэти. – Разве? А я думала…
– Ты ошибалась. Он мне не друг, – повторил Олег и добавил, – я действительно сильно отличаюсь от него, но есть кое-что, в чем я на него похож.
В ее глазах мелькнул вопрос.
– Мне ты тоже нравишься, – произнес он, не отводя пристального взора.
Кэти покачала головой и фыркнула:
– Да ладно! Ты, наверно, шутишь!
– Это не повод для шуток, – сухо отозвался он, – ты мне действительно нравишься.
– Я не понимаю, – она сделала движение к выходу. Но он ловко перехватил ее и слегка придержал за талию:
– Не понимаешь? Или не хочешь понимать? Тебе, наверно, удобно делать вид, что ты не понимаешь?
– Это еще что такое? – Кэти стукнула его по руке, но когда она встретилась с ним взглядом, улыбка сползла с ее лица. В голубых глазах Олега мерцал такой обжигающий холод, что ей стало не по себе.
– Что ты? – отшатнулась она, но юноша словно не слышал. Кольцо его рук сжималось все крепче и крепче, и ей уже не хватало воздуха.
– Отпусти меня! – хрипло потребовала она.
– Почему? – Кэти не узнала его голоса – словно из потустороннего мира. – Почему? Я тебе не нравлюсь?
– Нравишься, очень нравишься, – торопливо заговорила она, поглаживая его по плечу, – но мы могли бы обсудить это…
– О нет, – тем же мертвенным голосом ответил он, – обсуждать это мы не будем.
Кэти попыталась вырваться. Тщетно. Пятнадцатилетний мальчишка держал ее крепко. Она вцепилась ногтями в его плечо, он вскрикнул и неожиданной силы удар обрушился на нее. Она упала и стукнулась затылком о край ванны, на несколько минут потеряв сознание…
…Очнулась она полностью раздетой и лежащей в ванне, только что так тщательно вычищенной ею самой. Ванна постепенно наполнялась теплой водой, а запястья Кэти были туго привязаны резиновыми жгутами к блестящим металлическим ручкам. Он стоял рядом, наблюдая, как девушка дергается, пытаясь освободиться от пут.
– Ответь мне, – сказал он, присаживаясь на край ванны. – Почему ты не хочешь меня? Чем он лучше?
– Я люблю его, – с вызовом глядя на него, ответила она, – а ты мне отвратителен!
– Я тебе отвратителен? – спросил он тихо. – Чем же я так плох?
– Тем, что ты гей! – выпалила она.
– Я не гей, – ответил он каменным тоном, – с чего ты взяла?
– Отпусти меня! – завизжала Кэти. – Мне плевать, кто ты!
– Это тебе твой любовничек сказал? – ему не нужен был ее ответ – он и так знал. Она и не ответила, только с отчаянием вырывала из пут руки, кисти которых посинели.
– И ты поверила? – он ощутил, как неудержимый гнев вновь захлестывает его. – Как ты могла ему поверить?..
– Отпусти! – ее голос сорвался от крика и стал сиплым.
Он, казалось, размышлял, что делать дальше. Его молчание испугало Кэти так, что она начала сожалеть о неосторожно вырвавшихся словах. Вода почти полностью скрыла ее тело, и из-под воды были видны только ее округлые груди. Он пристально смотрел на нее, словно хотел запомнить навсегда хорошенькое лицо, искаженное ужасом, темные глаза, полные паники, закушенную до крови нижнюю губу. Кэти с надеждой произнесла:
– Послушай, ты наверно действительно влюблен в Дрю? А мне мстишь? Давай поговорим об этом. Уверена, все можно уладить. Я скоро уеду и перестану вам мешать…
– Да ты охренела! Я никогда не был влюблен в этого подонка! Я не гей. Я тебе докажу. Но лучше бы ты ему тогда не поверила. Осталась бы цела.
