Лиз Ригби - Полное затмение
— Она была его дочерью.
— Она хотела видеться с отцом после вашего развода?
— Наверное.
— Они любили друг друга?
— Не знаю.
— Однако вы утверждаете, что поехали за Льюисом в Калифорнию ради Гейл.
— Она имела право видеть отца. И Ричард тоже.
— Когда-то вы думали так. А теперь вы об этом не жалеете?
— Не знаю. Я устала. Могу я идти?
— Еще нет, миссис Фокс, - сказала судья.
Вики шумно вздохнула.
— Гейл хотела отправиться вслед за отцом?
— Не помню. Я не слишком хорошо чувствовала себя в то время.
— Она говорила, что хочет жить с ним?
— Возможно.
— Она очень любила его?
— О, она боготворила его. Если вы редко видите человека, например, он иногда водит вас в кино, то он может показаться вам необыкновенным. Ему не составило труда произвести впечатление на Гейл. Обычно она возвращалась ко мне, переполненная планами, идеями.
— А вы смеялись?
Вики Фокс пожала плечами:
— Иногда я просто молчала.
— Вам известно, ладила ли Гейл с отцом, когда жила у него?
— Протестую, - вступил де Мария. - Свидетельница не может ответить на этот вопрос. Она не жила вместе с ними.
— Ваша честь, то, что Гейл говорила матери об отце, очень важно для суда, - сказала Френсис.
Судья кивнула:
— Продолжайте.
— Ладил ли Льюис с Гейл?
— Я не знаю.
— Я думаю, миссис Фокс, что знаете.
— Тогда зачем спрашиваете?
Зал оживился. Бессвязная речь Вики подавляла зрителей, и они обрадовались возможности расслабиться.
— Протестую, - сказал де Мария. - Ваша честь, защитник подсказывает свидетелю ответ. Почему бы защитнику самой не ответить на собственный вопрос?
По залу пронесся шорох. Шум, который не прекращался с самого начала выступления Вики, усилился. Зрители входили и выходили, менялись местами, бренчали мелочью в карманах, шаркали ногами.
— Ваша честь… - начала Френсис таким суровым голосом, что первые ряды поежились.
Ломакс замер. Он хотел, чтобы шум утих. Френсис пыталась продолжать опрос Вики Фокс, несмотря на отсутствие интереса у публики и равнодушие присяжных. Для успеха ее предприятия требовались заинтересованные зрители, аудитория, готовая сопереживать драме, разыгрывающейся перед ней.
— У вас есть монетка в двадцать пять центов? Для кофейного автомата, - прошептала женщина рядом с ним.
Он сделал вид, что не слышит.
Напряженным голосом Френсис продолжила:
— Ваша честь, я задала этот вопрос, потому что уверена, что Гейл Фокс рассказывала свидетельнице о сексуальных отношениях с отцом. Я хочу доказать, что эти отношения связаны с их смертью.
Волшебным образом все шумы в комнате прекратились.
— Кто вам это сказал? Кто? - спросила Вики Фокс.
— Протест отклоняется, - произнесла судья.
— Кто сказал вам об этом? - повторила Вики.
— Ваш сын.
— Он ничего не знает.
Де Мария направился к судейскому подиуму. Слегка насмешливый тон, который он использовал раньше, чтобы подорвать доверие к словам Френсис, был забыт.
— Ваша честь, протестую. Обвинения Ричарда Фокса изъяты из протокола. Советник сама настояла на том, чтобы исключить их! А теперь… теперь она сама строит на них опрос свидетеля!
— Не помню, чтобы я исключала это из протокола, - сказала судья Олмстед. - Продолжайте.
Френсис повернулась к свидетельнице, которая снова глазела на присяжных. Она несколько раз повторила имя Вики, пока та наконец не откликнулась.
— Рассказывала ли вам дочь о своих сексуальных отношениях с отцом?
— Не знаю.
— Миссис Фокс, не забывайте, вы находитесь под присягой. Это означает, что вы обязаны говорить суду правду.
— Я ничего не знаю.
— Миссис Фокс, я знаю, Гейл говорила вам, что ее отец испытывал к ней сексуальный интерес. Она была напугана. А вы рассержены. Вы говорили об этом с моей подзащитной, Джулией Фокс.
Вики огляделась, она уже успела забыть о присутствии Джулии.
— Протестую! - произнес де Мария. - Ваша честь, защитник отвечает вместо свидетеля.
— Принимается.
— Я не знаю, - повторила Вики механически, хотя никто ее ни о чем не спрашивал.
Ломакс напрягся. Вики не собиралась сдаваться. Что-то витало в воздухе - в общем настрое зала, тембре голоса Френсис, тоне возражений де Марии, - но что-то шло не так, и пока защитник проигрывала.
— Миссис Фокс, почему ваша дочь уехала во Францию?
— Учиться.
— И только?
— Не знаю.
— А как вы думаете?
— Не знаю.
— Эту поездку придумали вы?
— Может быть, и я.
— Вы считали это хорошей идеей?
— Что?
— Отправить дочь во Францию?
— Ну, можно было отправить ее куда-нибудь еще. Франция не хуже других мест.
Защитник не утратила самообладания.
— По какой причине ваша дочь покинула страну, штат, город, семью? Существовала ли причина, связанная с семьей?
Вики отмахнулась.
— Вы под присягой, миссис Фокс. Пожалуйста, скажите, существовала ли другая причина?
Вики не отвечала.
— Вы должны отвечать, - сказала судья.
Лицо Вики сморщилось.
— Но я уже забыла этот траханый вопрос.
Зрители недовольно зашумели.
— Миссис Фокс, - ровно сказала судья, - не забывайте, что вы находитесь в суде.
— Как странно вы подбираете слова, миссис Фокс, - заметила Френсис. - Интересно, почему, отвечая на вопрос об отношениях Гейл Фокс и ее отца, вы употребили именно это слово? - Так как свидетельница только заморгала в ответ, Френсис продолжила: - Возможно, вы отправили Гейл во Францию, чтобы удалить ее от отца, чтобы снять с нее бремя сексуальных отношений с ним?
— Не знаю.
Громко, отчетливо и настойчиво Френсис спросила:
— Гейл Фокс спала со своим отцом?
— О Господи… - с болью в голосе промолвила Вики. - Господи, я-то думала, все это из-за того, что Льюису нравились молоденькие девушки. Вот в чем проблема. Ему всегда нравились молоденькие.
— Но ведь Гейл не была маленькой и беззащитной. Она могла отказать отцу в его домогательствах.
— Не так-то просто оттолкнуть человека, чьего внимания вы добивались всю жизнь.
— Когда вы упоминали о стремлениях и амбициях ваших детей, которые считали такими тщетными, вы имели в виду и это стремление Гейл?
— Нет.
— Наверное, вы понимали, что ваша дочь ищет прежде всего отцовской любви?
— Нет.
— И когда вы поняли это, то спросили себя: может быть, именно вы виноваты в этих ненормальных отношениях между ними?
Голос Вики стал на тон выше:
— Я ни о чем себя не спрашивала. Я пила, вам ясно?
— Вы настояли, чтобы дочь уехала во Францию. И когда узнали, что она возвращается, то испугались, что их отношения возобновятся. В ту ночь, когда Гейл должна была вернуться, вам позвонили.
— Это была Гейл. Гейл позвонила мне.
— Она просила вас о помощи?
Вики взорвалась. Иногда от возбуждения голос совсем пропадал, и тогда некоторые слова терялись.
— Она звонила из квартиры. Ее отец был там же, что-то делал в соседней комнате. Я точно не знаю. Она сказала, что он хочет переспать с ней, а она не хочет, но не сможет отказать ему.
— Она хотела, чтобы вы остановили его.
— Она хотела, чтобы я остановила ее. Она хотела, чтобы я помешала ей.
— А вы хотели помочь, потому что понимали, что это ваша семья и это ваша вина.
Теперь Френсис обвиняла. Вики откинулась назад.
— Вы сами, ваша депрессия, ваш алкоголизм, миссис Фокс, - именно вы виноваты во всем.
— Я должна была помочь ей.
— Суд уже слышал, что вы приехали к дому Гейл вместе с вашим другом Джоном Фаско. Вы взяли с собой оружие, миссис Фокс?
— Они были мертвы! Мертвы! Все было залито кровью. Ей выстрелили в голову. - Вики всхлипнула. - Я всегда знала, что жизнь страшна. Я увидела их. Я их увидела. Теперь я знаю, что и смерть страшна. Раньше я этого не знала. Это ужасно.
— Они умерли после того, как вы выстрелили в них, миссис Фокс.
— Нет!
— Вы обнаружили их в постели. Ваш бывший муж вел себя как молодой любовник. Когда-то давно, когда вы еще были счастливы вместе, он также вел себя с вами. А теперь он проделывал все эти вещи с вашей дочерью, которая всем своим видом показывала, что…
— Нет!
— Всем своим видом показывала свою радость. Вот что вы увидели там. Словно и не было всех этих лет. Тот же мужчина. Те же ласки.
Ответа не последовало, лишь животные всхлипы. Но Френсис была неумолима:
— Вы велели им одеться. А затем застрелили обоих.
— Нет!
— Протестую.
— Вы наставили на них револьвер и выстрелили один, два, три раза.
— Ваша честь, протестую!
— Миссис Бауэр…
Но Френсис не останавливалась:
— Один раз вы выстрелили в мужа, дважды - в дочь. Затем они умерли. Все вокруг было залито кровью. Как вы уже сказали, смерть оказалась такой же страшной, как и жизнь.
