Круиз по лишним проблемам - Андреева Валентина Алексеевна

– Наталка – неандерталка, – не вовремя прыснула я, включив воображение…

Наташка изгалялась долго и профессионально. Если коротко: Джин-Тоник – инвалид детства, больная на голову. А я просто урожденная нахалка. Было в ее выступлении и рациональное зерно. Наш бандитский налет с утюгами, глушителями и монтировками возможен только в колготках на голове и без машины, но все равно посадят – за вооруженный грабеж. Использовать свои колготки не по назначению она категорически отказывается. Есть более разумный вариант, не раз доказавший свою надежность: порыться в старых теткиных чемоданах и на короткое время возродиться при старом количестве, но в новом качестве. Для большей надежности изуродовать себя макияжем. Сама Наташка предпочитает мою косметику, поскольку она идет ей так же, как мне алые паруса.

Через несколько минут пол бытовки был усеян горой старых шмоток, включая детские платьица Тоника. Немного смущал специфический запах залежалости, но он должен был выветриться в процессе нашей транспортировки к месту назначения. Я попыталась было сама подобрать себе подходящую экипировку, но разве Наталью переспоришь? Спорить вообще не хотелось. Поверила подруге: страшнее, чем есть, мы не будем. Попутно выяснилось, что в прошлом веке, кроме крепдешина, пользовался популярностью и какой-то креп-жоржет. Разницу я уяснила плохо, зато отметила, что люди, их носившие, тоже, оказывается, имели стройные фигуры. Наташка выкопала две замысловатые бархатные шляпки с бархатными же цветочками да еще с вуалью. Я сразу отказалась от обеих, несмотря на убеждения подруги о полном несоответствии предназначенного мне ярко-синего крепдешинового платья капитально полысевшему оренбургскому пуховому платку. Методом проб и ошибок подобрали мне для прикрытия белый «газовый» шарф и, вручив старые темные очки с одним стеклом, выставили на улицу. Там я, морщась от отвращения к самой себе, подкрасила губы Наташкиной губной помадой и приняла твердое решение не смотреть на себя в зеркало до полного окончания операции – момента, когда можно будет умыть руки, а следом и физиономию.

Менее чем через полчаса мы были готовы к отъезду. По моему мнению, наш с Наташкой внешний вид уже невозможно было испортить. И все же его портили кроссовки. Старых запасов ношеной обуви в тетушкином загашнике не оказалось. Тоник, выгодно отличавшаяся от нас своей свежестью и первобытностью, призвала не обращать внимания на это маленькое недоразумение. У ее мамы и тетушки в молодости были парусиновые то ли тапочки, то ли ботинки, так они в них бегали даже на танцы. Так тогда называли дискотеку. Нам же с Наташкой, если и придется бегать, то в случае крайней необходимости, и уж совсем не на «танцы». А в такой момент кроссовки – самое оно.

– Не решили вопрос с конвертом! – вспомнила Наташка. – Честно говоря, нет желания бесплатно катать его туда-сюда. Предлагаю оставить его здесь.

– Да кто бы возражал! Если собрались ехать – вперед. Надоело. Второй день катаемся, – выразила я свое недовольство всем сразу.

За руль села Наташка, обещав передать «вожжи» Тонику в последние минуты перед финишем. На счастье, бензина в машине хватало, так что лазить в крапиве в поисках канистры с заначкой не пришлось.

Дорога показалась короткой всем, кроме Наташки. Ей надоело поправлять съезжающую на лоб шляпку с вуалью. Доехав до знакомого съезда в лес, я обрадовано показала шлагбаум Тонику.

– Ты хочешь сказать, что вы, побывав ТАМ, вернулись?

Круглые от изумления глаза Тоника меня испугали. Я невольно потрогала себя. Все вроде на месте, включая белый газовый шарф.

– Знали бы, что все так обернется, махнули бы назад, – ответила за меня Наташка, отфыркиваясь от плохо закрепленной вуали. Она щекотала ей нос. – Кстати, Ирина всю лесную дорогу безвозмездно расчистила. Санитарка природы! Или лешая. Вернее, лесничая. Блин! Придется остановиться и снять перед этим шлагбаумом шляпу. Достала она меня!

Наташка аккуратно притормозила у съезда. Джин-Тоник молчала, с ужасом вглядываясь в уходящую в глубину леса дорогу. Брошенная Натальей ей на колени шляпка произвела эффект дохлой крысы. Тоник вскинулась на месте, надолго растянув гласную «а», судорожно, а посему ловко, зашвырнула шляпку за пределы видимости в гущу придорожных кустов и отчаянно завизжала, в полной мере подтвердив свое право первенства в негласных соревнованиях с Соловьем-разбойником. Неизвестно откуда налетевший порыв ветра качнул верхушки деревьев, самая незащищенная из берез переломилась пополам и рухнула рядом со шлагбаумом. Донельзя перепуганная Наташка взвыла пожарной сиреной, а я, как всегда, скромно задубела на месте.

Быстрее всех разобралась с обстановкой Наташка. Не переставая вопить, оглянулась по сторонам и, не заметив никакой опасности, на пару секунд смолкла. Затем раздались две ее четкие команды: Тонику заткнуться, мне отмереть.

– Че орали-то?

Наташка покосилась на себя в зеркало и поправила волосы.

Я недоуменно пожала плечами, давая понять, что в общем хоре не участвовала – вела свою собственную партию короткого застоя.

– Антонина, ты психопатка-запевала!

Тоник с трудом разлепила губы. Наташкин наказ заткнуться сработал в полной мере. – Мне был знак… Он прилетел прямо в руки… Почти. Упал на колени.

Наташка посмотрела на меня, скривила губы и тихонько покивала головой, намекая на то, что от тоника остался один джин, который ей и ударил в голову. Я с ней согласилась. Ее же методом.

– Дорогая моя, – задушевно обратилась подруга к Тонику, – этот знак тебе швырнула лично я. Чтобы ты аккуратненько пристроила его сзади. А ты его со всей дури – в канаву! Нехорошо так поступать с тетиной шляпой. Иди и подними.

В следующую минуту произошло нечто необъяснимое. Вернувшаяся бумерангом тетина шляпа врезалась в переднее стекло машины, отскочила и спокойненько улеглась на капоте… Второе отделение не очень художественного визга было коротким, но более качественным. Последнее обстоятельство вынудило меня вылететь из машины, заткнув уши, отскочить шага на три назад и только потом остолбенеть.

В машину, несмотря на мое сопротивление, меня вернули довольно быстро. Наташка сразу рванула вперед, несчастная шляпа испуганно «приклеилась» к стеклу. Тоник усиленно крестилась. И никто не пожелал выслушать не только мои комментарии, но и громкую отборную ругань со стороны оставшихся позади придорожных кустов. Да и позднее, когда все уже успокоились, я никак не могла втолковать обеим, что никакого «ужаса» не было. Просто Джин-Тоник снайперским закидоном отправила тетину шляпу, так сказать, в самый центр событий – к месту развлекаловки сладкой парочки. Пока мои приятельницы от души надрывались в машине, я, будучи в оппозиции на обочине, сумела разглядеть торчавший из кустов мотоцикл, а рядом с ним колоритную фигуру голого по пояс мужчины. Голая по грудь «нимфа» мелькнула только на секунду и тут же скрылась в зеленой листве. Вдогонку шляпе мужчина подумывал запустить ополовиненную бутылку с неизвестным содержимым, но не решился – жаль было остатков. А посему он ограничился бранью. Но разве моих девиц переорешь?

– Это проклятое место! – стояла на своем Тоник. – Думаете, там зря поставили шлагбаум? Да не фига! Дорога ведет к заброшенной деревне. В ней, так же как и в лесу, сплошные оборотни. Но на дорогу они не выходят, предпочитают заманивать к себе.

Я хмыкнула:

– В таком случае ты первая передала им привет тетиной шляпой. Но к себе они нас явно не приглашали.

– Не вижу ничего смешного! А почему шляпка помешала Наталье именно на этом отрезке пути?

– Стечение обстоятельств. И подумай своей головой: мотоцикл, который я четко видела, может быть оборотнем? Все-таки техника, а не человек.

– Может! – уверенно заявила Тоник. – На самом деле он старый, ржавый и страшный велотренажер.

– Да прекратите вы свои страшилки!!! – рявкнула Наташка. – Меня от всех ваших баек неудержимо влечет в столицу. Между прочим, Антонина Георгиевна, мы с Ириной Александровной спокойненько переночевали в эпицентре твоего «проклятого места». Но только потому, что знать не знали и ведать не ведали, что оно проклятое. Допустим, я была почти под наркозом, но Иришка-то находилась в своем и почти бессонном уме…