Жан Саду - Временный персонал
Войдя в свою спальню, Даро вновь стал похож на сыскную собаку. Он поднял лампу над головой и, бросив подозрительный взгляд на окошко, присвистнул.
Спальная кабина была слишком роскошной для яхты. Она занимала почти всю кормовую часть. Там стояли две кровати, большое трюмо, переполненное бижутерией и различными дорогими безделушками. Помещение пропиталось едва уловимым запахом одеколона.
Майя взяла в руки статуэтку Будды и погладила ее ладошкой.
— Удивительно! И все это находилось здесь до вашего прихода?
— Все это составляет мою личную жизнь.
Она принялась изучать названия книг на полках: Дюрель, Грасс, Мишо, Казандзакис…
Майя улыбнулась.
— Вы увлекаетесь дзен?
— Я читаю все понемногу.
— А где ваши книги?
Даро с тоскливой гримасой указал на шкаф.
— Здесь… Вы любите изделия из нефрита? Смотрите…
Даро открыл небольшую шкатулку и достал от туда бусы.
— Возьмите…
Она осторожно протянула руку.
Даро продолжал:
— Эти бусы из настоящего нефрита, тогда как статуэтка Будды из джадеита. Нужно уметь различать эти две породы. Джадеит обладает успокаивающим действием.
Майя обратила внимание на одну из книг Блонда.
— Довольно интересно, почитайте ее, — посоветовал Даро. — С тех пор как я поселился на яхте здесь мало кто бывал, а в эту каюту вообще никто не заходил.
Лицо его просветлело и он внезапно показался Майе очень молодым.
— Чему я обязана тем, что нахожусь здесь? — тихо спросила девушка.
— Вашему отцу, скорее всего, ну, и самой себе, конечно, — он замолчал, внимательно посмотрел вокруг, — у меня ощущение, что кто-то нанес визит в мое отсутствие, хотя у меня нет ни одного близкого друга.
— Кто бы это мог быть?
— Возможно, когда-нибудь станет известно.
— Почему вы в этом так уверены?
— Есть мелочи, которые о многом могут рассказать. В конце концов это, может быть, всего-навсего полиция… Пойдемте ужинать… А бусы я хочу подарить вам в память о нашем последнем вечере.
— Вы с ума сошли?
— Они вам нравятся?
— Должно быть, это очень старинная вещь и дорого стоит.
— Разумеется. Не могу же я первый вечер оценить какойнибудь супермаркетовской дешевкой. Если они вам нравятся, возьмите в знак нашей дружбы.
Майя накрутила бусы себе на запястье и, внезапно смутившись, сунула их в карман своего плаща.
Она вспомнила сцену, свидетельницей которой была прошлой зимой. Одну из ее коллег отправили по следу одного субъекта. Миссия сбора информации длилась около месяца, и за это время молодая девушка пережила любовную историю со своим подопечным, которую, впрочем не скрывала. Задание закончилось тем, что был получен приказ о физическом уничтожении агента. Все зависело от политики и не имело никакого отношения к ее истории. Майя как раз находилась в бюро, когда вернулась эта молодая особа, успешно выполнив задание. Одета она была в шикарное леопардовое манто. "Все о'кэй, у меня все-таки хватило времени заставить его подарить мне эту шубу". "Что это, — думала Майя, — самозащита или беспредельный цинизм? На ее месте я бы так не смогла".
Даро накрыл на стол. Посуда оказалась тоже не из супермаркета. На кухонном буфете Майя увидела несколько книжек уже другого плана: Роб-Грие, Саррот, Сэлинджер. Даро открыл буфет и достал оттуда бутылку виски с бокалами.
— … Чтобы немного согреться и выпить за здоровье нашего капитана. Плохо, что нет льда, холодильник не работает.
Даро разлил по бокалам превосходное ирландское виски. "Живут же в абвере. Но этой организации больше не существует. Тогда что? Возможно он агент ЦРУ, на службе у которого много бывших, или сотрудник КГБ? А может всех сразу… Такое случается и не очень редко… Комфортабельно устроившийся в своем суденышке… Скрытый от глаз полиции… В конце концов, он может быть простым торговцем стратегической продукцией на службе у какой-либо частной организации, опутавшей своими сетями половину земного шара".
— О чем вы задумались? — вопрос Даро пришелся как раз кстати.
— О рыбе… Я думаю как ловится лосось. Вы не знаете?
— Наверное, в протоках…
— Я падаю от усталости, — вздохнув призналась Майя.
Даро нерешительно произнес:
— Я не осмеливаюсь предложить вам одну из кабин в носовой части яхты, там слишком сыро… Но если вы хотите продолжить этот вечер так же, как на "Калине"?..
В этот момент Майя неожиданно вспомнила о приказе Жерома о немедленной связи. Сейчас ей трудно было принять решение, она слишком устала, чтобы ехать в Ниццу, и, потом, ночь позволяет незаметно познакомиться с содержимым карманов и кошелька Даро. Подлое занятие… Ну да ладно!
— Я принимаю предложение, согласилась она, закрыв глаза.
Ее передернуло от мысли, когда она представила себе, что снова садится в эту проклятую шлюпку в такую ненастную погоду.
— Спасибо, поблагодарил Даро.
Он принес для нее кушетку, дал одеяло, оставив себе тонкое покрывало, и вышел, давая возможность Майе переодеться, что никогда не делал на борту "Калины". Она вспомнила, что оставила сумку в каюте и подумала, что у Даро несомненно появится желание осмотреть ее. "Ну и пусть. Ничего интересного он там не найдет…" Через несколько минут Даро постучал в дверь. Войдя, он предложил Майе сигарету.
— Ого! Вы курите "Караван"!
— Время от времени.
Он раздевался. Майя наблюдала за ним в зеркало.
— Марк, почему у вас такой безобразный автомобиль? Он вам не идет.
Вопрос развеселил Даро.
— Это не машина, это что-то вроде склада. Еще она служит почтовым ящиком. Я оставил стекло чуть приоткрытым, и почтальон спускает туда корреспонденцию.
Свернувшись калачиком, Майя молча разглядывала потолок. Затем спросила самым обыкновенным голосом:
— Давно ли было у вас последнее любовное приключение?
— Довольно давно.
— Уже здесь, в Канне? — вновь поинтересовалась она.
— Большинство женщин, которых я встречаю в Канне, не представляют для меня интереса.
— Тогда почему вы живете здесь?
Даро курил, делая глубокие затяжки.
— Я не ищу любовных приключений. Если встречаю женщину, то хочу, чтобы она была способной разделить со мной все. Я мечтаю о такой женщине, с которой бы мы были союзниками и сообщниками во всем.
— И как долго может продлиться ваше ожидание?
— Возможно… Возможно, очень долго.
— И вы верите, что ваша мечта сбудется?
— С трудом…
— Пора спать, — Майя закрыла глаза, — я потушу лампу…
Она приподнялась. Одеяло, скользнув вниз, обнажило грудь. В два счета Даро оказался рядом с ее кроватью. Яхта качнулась сильнее обычного, и они очутились в объятиях. Даро целовал Майю как ребенок, истосковавшийся по ласке. Его руки ласкали ее волосы, касались обнаженных плеч, гладили дрожащее тело. Майя застонала, притягивая его к себе. Внезапно Даро тяжело откинулся на кровать.
— Извини, слишком перевозбужден…
Он протянул руку, чтобы потушить лампу. В эту минуту Майя испытывала мучительное желание близости к мужчине и с радостью бы дала Даро пощечину. Она слышала как билось его сердце. Уткнувшись ей в волосы он прошептал:
— Я могу быть твоим отцом.
— И в этом все дело?..
— Я знаю, что ты сейчас думаешь обо мне.
— Не говори ерунды. Мы оба слишком взвинчены. Давай спать.
Она чувствовала себя разбитой, утомленной и даже озлобленной.
Когда она проснулась, была уже ночь. Ветер утих. Слышно как Даро дышит ровно, но немного тяжеловато. Осторожно Майя скользнула к его кушетке. Нужно было торопиться и поэтому она не стала одеваться. От холода зуб на зуб не попадал.
Приподняв брюки, она вынула из кармана бумажник. Даро продолжал крепко спать, повернувшись лицом к стенке. Майя быстро обшарила другие карманы. Ничего интересного. "Но что же в бумажнике?" В каюте ничего нельзя было увидеть и она решила подняться на палубу, где горел свет.
Часы на башне показывали четыре с половиной часа. Дрожа от холода, Майя открыла бумажник. Первое, что бросилось в глаза — толстая пачка денег. "Негодяй". Затем какие-то квитанции…
Неожиданно за спиной раздался баритон Даро.
— Не забудьте, пожалуйста положить все в том же порядке.
Майя застыла на месте. Даро стоял в своих белых плавках и улыбался. В руке он держал пуховую куртку.
— В инструкциях для шпионов советуют сначала негромко позвать спящего, чтобы убедиться в крепости его сна.
Майя съежилась. Даро, казалось, не ощущал холода. Он набросил на плечи девушке пуховичок и грубовато подтолкнул ее к рубке.
— Идите скорее внутрь, вы рискуете заболеть…
В каюте, ни говоря ни слова, он принялся растирать ей тело прямо через одежду, после чего, подняв как пушинку, швырнул прямо на кровать.
