Михаил Бадалян - Проклятие Вермеера
- Почему вам пришла мысль позвонить в милицию, а не в больницу, господин Котов? - спросил Егоров, оглядываясь вокруг в поисках пепельницы. - С чего вы взяли, что потерявший сознание художник должен нас заинтересовать?
- Понимаете ли, лейтенант, тот факт, что нашли его в камине... - Котов казался взволнованным. - И потом, он был похож на труп, вы же сами видели.
- Да, кстати, кто его видел в последний раз? Я имею в виду, в сознании... И где? - спросил Егоров, бесцеремонно махнув в сторону Котова.
- Я, - ответил все тот же служащий музея, нашедший Маревича в камине. - Он делал копию с картины Рубенса в дальнем конце зала.
В кабинет вошел один из охранников музея.
- Разрешите обратиться! - охранник встал перед Егоровым, вытянувшись по стойке смирно.
- Слушаю вас, - промычал Егоров сквозь зубы, прикуривая очередную сигарету.
- В три часа сорок минут Маревич выходил из Эрмитажа, неся с собой этюдник и копию, которую срисовывал с Рубенса.
- Вы разбираетесь в живописи, сержант? - улыбнулся Егоров.
- Приходится, товарищ лейтенант! - охранник попытался изобразить на лице нечто, похожее на улыбку.
- Где же вы были до сих пор?! - вдруг заорал лейтенант, вскакивая с места. - Почему об этом никто не знает?
- В четыре часа я сдал пост! - охранник смотрел поверх головы лейтенанта. - Мне только что сообщили о случившемся, и я поспешил сюда, чтоб сказать вам об этом.
- Я не помню, который был час, - робко заговорил смотритель фламандского зала, - но и мне показалось, что Антон выходил со своим этюдником и законченной копией.
- Ну, прямо сборище идиотов! - терпение Егорова лопнуло. - Тебя как звать, парень?
- Стас!
- Так вот, Стасик, дорогой, - голос лейтенанта дрожал от негодования. Тебе показалось, или Маревич действительно выходил из музея с этим... как его... этюдником, черт тебя побери!
Стас проглотил слюну и ответил:
- Теперь я уверен, что он ушел часа за полтора до закрытия. Антон даже кивнул мне на прощание, хотя раньше никогда не делал этого. Он и не здоровался со мной по утрам, когда прихо...
- Я понял, - Егоров не мог скрыть своего раздражения. - И где только находят таких болванов!
- Стас очень толковый парень, - попытался защитить своего работника Котов. - Изучает историю искусств.
- Да ладно уж, - лейтенант загасил сигарету на подошве своего огромного башмака и бросил окурок в корзину для бумаг. Не попал. Встал со своего места и прошелся по кабинету. Все присутствующие невольно вытянулись, как на параде.
- Вы нашли копию, которую делал Маревич? - спросил Егоров, возвращаясь на свое место.
- В том-то и дело, что не нашли, - отозвался Котов. - Она исчезла.
- А вы уверены, что исчезла именно она?
- Я не совсем понимаю, о чем вы, лейтенант, - Котов недоуменно пожал плечами. - Что вы хотите этим сказать?
- Пока ничего. Какую картину срисовывал Маревич?
- Голову Христа Рубенса. Хотите взглянуть?
Егоров кивнул головой.
- Пойдемте, я вас провожу, - Котов жестом пригласил лейтенанта следовать за ним.
Спустившись по широким лестницам на этаж и пройдя несколько помещений, Котов обернулся.
- Мы в зале фламандского искусства. Картина висит в дальнем углу.
Егоров оглянулся вокруг. Зал представлял собой большое прямоугольное помещение, по стенам которого были развешаны картины. Кое-где стояли несколько мраморных и бронзовых статуй. В простенках между окнами, перпендикулярно стене стояло пять стендов, обитых красным бархатом, на которых также висели картины в громоздких рамах. В торце каждого стенда стояли высокие мраморные тумбы с бронзовыми бюстами. Последний стенд вместе со стеной образовывал небольшой закуточек, старинный камин, облицованный изразцами, занимал весь угол. Голова Христа висела напротив камина.
- Вот она, лейтенант.
- Я вижу, - Егоров протянул руку и указательным пальцем дотронулся до холста.
- Картины нельзя трогать руками, - заметил Котов тоном учителя, делающего замечание нерадивому ученику.
- Заткнитесь! - Егоров посмотрел на свой палец, потом понюхал его. - Я так и знал! Примите мои поздравления, господин Котов. Сегодня в три часа пополудни вас ограбили. У вас похитили картину Голова Христа Роб-бинса... или как его там!
* * *
- ...Я ничего не помню, - Антон полулежал на койке, приложив указательный палец к переносице.
Лейтенант Егоров устроился рядом, в кресле для посетителей.
- В таком случае, расскажите, что помните. Постарайтесь припомнить самые незначительные на ваш взгляд детали.
Антон еще сильнее сморщил лоб, пытаясь вспомнить, вернее, сообразить, с чего начать.
- Рассказывать, в принципе, нечего. Я, как всегда, пришел в музей к открытию...
- Когда открывается музей? - Егоров посмотрел на Серова.
- В десять утра, - ответил тот.
- Я прихожу пораньше, - продолжил Маревич, - потому что в это время в залах почти пусто, и я могу спокойно работать. Вы не представляете, лейтенант, как посетители могут действовать на нервы! Хорошо, если молча смотрят. К таким я уже в какой-то степени привык. Постоят, посмотрят и пойдут дальше. Но попадаются такие, что хочется все бросить и бежать, куда глаза глядят. Я имею в виду тех, которые вечно лезут со своими замечаниями: то сходства нет, то краски не те, то еще что... Тьфу! К двум-трем часам я обычно ухожу. Но сегодня решил немного задержаться и закончить копию. Завтра, с утра, я хотел начать что-нибудь новое.
- Кто мог быть в курсе ваших планов? - спросил Егоров. - Я имею в виду друзей, знакомых.
- У меня нет знакомых в Петербурге, - Антон отпил воды из стакана. - Я здесь сравнительно недавно.
- Где вы остановились?
- Снимаю квартиру в Колпино.
- Продолжайте, - Егоров приготовился слушать дальше.
- Ну, так вот, - вздохнул Антон. - Работа шла у меня хорошо. Никого в зале не было. Только Стас изредка подходил ко мне - посмотреть. Стас - это смотритель зала, - пояснил он.
- Знаю, - хмыкнул Егоров поморщившись, как будто в стакане с водкой, который поднес ко рту, вдруг заметил плавающего таракана. - Больше никто к вам не подходил?
- Вроде, нет. Хотя... погодите. Я толком не помню, сегодня это было или вчера... Подходил ко мне один тип.
Глаза лейтенанта оживились.
- А вы вспомните, постарайтесь!
- Нет, не могу, - Маревич стал тереть пальцем лоб. - Не помню.
- Хорошо, - Егоров пересел на край кресла, поближе к Антону. - А как он выглядел?
- Я не обратил внимания. Я же говорю, что стараюсь не отвлекаться.
- Но вы же художник! - не унимался Егоров. - У вас должна быть фотографическая память на лица. Передайте хотя бы общее впечатление. Какой он: высокий, низкий, толстый, худой, лысый, в очках?.. Хоть что-то вы должны были запомнить?!
- Не помню, - с легким раздражением ответил Маревич. - Помню только, что на нем был светлый костюм и бабочка. Я даже подумал: псих какой-то, в такую жару ходить в костюме, да еще с бабочкой.
- Все ясно, - Егоров, не добившись от Маревича более полного описания человека в костюме с бабочкой, задал следующий вопрос. - Вы выходили сегодня из музея?
Егоров не случайно спрашивал об этом. Может быть, охранник путает, что видел художника с этюдником, выходящим из здания? Антон мог выйти поесть или по другим делам. Что касается этюдника, то его сержант мог видеть до сегодняшнего дня, а потом все напутать. Такое часто бывало в практике лейтенанта. Свидетели могли видеть черный Мерседес перед своим носом, а потом говорить, что видели синий БМВ или даже светло-желтый Москвич.
- Нет, я не имею привычки выходить, когда работаю, - ответил Маревич.
- Вы точно помните? - лейтенант сделал ударение на слове точно.
Антон побледнел от негодования:
- Вы что, меня за идиота принимаете?
- Ни за кого я вас не принимаю, - Егоров, казалось, сам сейчас вспылит. Я просто задал вопрос. Вы же сами только что говорили, что не помните, вчера или сегодня к вам подходил мужчина в светлом костюме!
- Да, но свои привычки позвольте мне помнить хорошо! - Антон повернулся к лейтенанту спиной.
- Позволяю, - пожав плечами, Егоров встал с кресла и, не попрощавшись ни с кем, вышел из палаты.
- ...Ну, как продвигается расследование, лейтенант? - капитан Маров, прилепив сигарету к нижней губе, играл зажигалкой, оттягивая удовольствие прикурить ее.
- Смотря с какой стороны посмотреть, - неопределенно ответил Егоров, усаживаясь рядом со столом капитана.
Стул под ним ужасающе заскрипел, стальные ножки разошлись в стороны, отчего тот стал сантиметров на пять ниже.
- Будешь вставать - смотри, осторожней, как бы стул не взлетел к потолку, - предупредил Маров. - Ну, рассказывай, кому взбрело в голову топить камин живописцами?
- Дело намного серьезнее, чем может показаться, - начал лейтенант. Какой-то тип сначала усыпил художника, затем заменил оригинал картины на копию и с помощью сообщника, загримированного под автора копии, вынес оригинал из музея.
- Гениально! - капитан, похоже, восхищался изобретательностью грабителей. - И на сколько тянет оригинал?
