Леонид Словин - Не живи уныло!
Несколько коллег — грузчиков — а, может, тоже кадровиков с Завода двигались с электрокаром в сторону проходной. Оттуда Садчикова уже звали:
— Дима…
Он сделал несколько быстрых затяжек подряд.
— Пошли, на ходу поговорим…
Я спросил:
— Куда пистолеты?
— На Кипр…
Мы были уже рядом с проходной. Я дернул его за руку:
— Слушай, ты можешь меня провести? Такой материал! Представляешь? «Наш корреспондент все видел своими глазами…» — Я чувствовал, что не очень убедителен. — А гонорар поделим! Прямо сегодня. Это не меньше чем по паре сотен баксов на брата…
Садчиков дрогнул.
В вечной войне за копейку трудно оставаться законопослушным и честным. Особенно, когда вокруг тебя нарушают законы все…
— Главный будет тащиться от радости… А потом поедем в ресторан, отметим… Спешить некуда. Ты с ночи. Посидим… — Я его откровенно покупал.
— Слушай… — На этот раз Садчиков не шутил. — Ты не из ЦРУ случайно?..
— Из Мосада.
— Ладно дурака валять. Пошли.
Мы перешли на рысцу. Молодой азиатского вида воин за тумбочкой в проходной вопросительно взглянул на меня. Садчиков, не останавливаясь, махнул рукой в сторону грузившегося борта с четырьмя мощными турбовинтовыми двигателями.
— Он со мной…
— Курить найдется? — спросил воин.
Я оставил ему пачку «мальборо».
Огромные створки под стабилизатором, в конце фезюляжа «АН-12», были распахнуты. Сбоку задним бортом выруливал под разгрузку крытый грузовик.
— Только близко не подходи… — предупредил Садчиков.
— Слушай… — Я придержал его за рукав. — Ты можешь узнать по-больше об этой отправке? Интересный материал…
— А чего?! Можно.
— Я хочу еще зайти в таможню. Взять интервью. Ты там кого знаешь?
Он на секунду задумался.
— Найди Юрку Вечернина. Скажи: от меня.
От грузовика уже махали:
— Дима!
Мне в голову пришла дельная мысль.
— Возьми это. Потом объясню… — Я сунул ему в ладонь записывающее устройство — крошечного «жучка». — Может окажешься рядом с клиентам. Чтобы не запоминать. Он все перепишет.
Садчиков сжал в ладони устройство, сделал последнюю затяжку, загасил и отбросил окурок…
Крытый грузовик загораживал внутренние грузовые отсеки. Они выглядели весьма мощными, как и сам «АН-12», выпестованный в открытой конкурентной борьбе двух известных Конструкторских Бюро — Антонова и Илюшина…
В этой части взлетного поля загружался только он один. Пространство между нами время от времени пересекал очередной бензозаправщик, под их прикрытием я перемещался поперек поля.
Несколько человек вблизи наблюдали за погрузкой. Я всматривался в них до рези в глазах. В средине небольшой группы стояла женщина. На ней была длинная, до земли, шуба. Я пытался разглядеть хоть какие-нибудь еще детали, но мне не удалось. Рядом держалось двое мужчин. Было самое время уйти в таможню, чтобы не оказаться на виду, когда они двинутся в обратную сторону.
Я помнил имя таможенного инспектора, которое назвал Садчиков.
«Юрий Вечернин.»
В таможне мне повезло.
Инспектор, только что вернувшийся от самолета «АН-12», как раз и был Юрий Вечернин — улыбчивый, потливый, с редкими льняными волосами на висках.
Он, как и Садчиков, работал ночью, однако, не уехал. Срочные неясного свойства дела заставили его остаться на службе.
Таинственным образом все — грузчики и таможенники — узнали об отправке блатного груза.
«Скромное обаяние Больших Денег…» Прибытие Капитала всегда ощущается, хотя его не регистрируют даже самые тонкие сейсмические приборы.
Полнеющий, белокожий Вечернин провел меня к себе, усадил за стол и приступил к делу. Интервью в его понимании было чем-то сродни установочной лекции.
— Проверка грузов за рубеж осуществляется в несколько этапов. Сначала проверяется наличие у Завода разрешения на вывоз оружия, а также контракта…
Он на секунду отвлекся — взглянул в окно на вхзлетную полосу погрузка там закончилась.
— Исследуется правильность оформления документов — код товара, наименование страны. К примеру, сегодняшняя партия спортивных пистолетов направляется на островное государство. Мы проверяем: среди горячих точек оно не значится…
За стеной хлопнула наружная дверь.
Вечернин быстро закруглил:
— Я лично осмотрел все ящики, опломбировал и сделал отметку в таможенной декларации…
Он замолчал. Широко улыбнулся.
Улыбка предназначалась людям, которые появилисьу меня за спиной. Именно их таможенник ждал все это время и не покидал службу после бессонной ночи.
Мне предоставлялась возможность, не прощаясь, «по-английски», покинуть кабинет. Но прежде я рассмотрел близко всех бригаду. Меня, естественно, интересовали в первую очередь не бизнесмены — женщина и ее пожилой спутник, а секьюрити. Именно они могли вылететь на Ближний Восток как непосредственные исполнители любого заказного преступления, приуроченного к православной Пасхе…
Из них я выделил двоих. Оба, несомненно, были военными. Один молодой, белесый, с короткими светлыми ресницами — держался чуть в стороне. У него был шрам на губе — потому казалось, что он все время улыбается… Второй — с правильными чертами лица, высокий, не менее 185 — внимательно приглядывался к окружающим. По приметам он был похож на того, что разоткровеничался в кафе с израильским ветераном ливанской войны…
«Максим…»
Мы встретились глазами. Он — был единственным, кто сосредоточенно взглянул на меня, пытаясь определить, кто я и что тут делаю…
— Погнали?
Садчиков успел переодеться. Вместо комбинезона и брезентовой «дубль-куртки» на нем был приличный костюм и турецкий короткий кожан.
Первый же свободный водитель доставил нас в тот же ресторан, в каком мы сидели накануне. Мы выбрали тот же стол, ту же официантку.
— Медвежатинка понравилась?
Садчиков взглянул на меня.
— А что? Можно повторить… Ты как?
— Тебе распоряжаться.
Он заслужил сегодняшний обед. Мы снова заказали кулебяку, мелвежатину, грибной бульон, котлету по-киевски. Рыбную закусь. Представляю, как поиздевался бы над нашим выбором истинный гурман.
Насчет спиртного Садчиков распорядился сам:
— Бутылку «Калашникова».
Все было символично: Щитоград, загруженное в «АН-12» оружие, «Калашников» — с портретом генерала на этикетке…
Водка была из высококачественного зернового спирта и специально приготовленной воды. Я оценил ее сразу. С первыми же глотками чистой водки у меня резко повышается зрение.
Так было и на этот раз. Я поделился своими наблюдениями с Садчиковым. Он не согласился. Он сразу перешел к обсуждению совершенной сделки.
— Покупатели солидные. Компания с Кипра… Хозяйка своевременно произвела предоплату. Дирекция подписала письмо о выдаче разрешения на продажу. Все остальное взяли на себя покупатели.
Официантка принесла еще хлеба:
— Медвежатину вам быстро подавать?
Садчиков прикрыл глаза.
— Нет силы ждать.
Я продолжил интервью. Меня оно интересовало больше чем блюдо, называемое медвежатиной — куски мяса, обжаренные, если верить официантке, с яйцом в толченых пшеничных сухарях после четырех дней предварительного заключения в маринаде и тушения.
Садчиков рассправлялся с нею в агрессивно и быстро. Кроме того успевал отвечать на вопросы. Мы снова заговорили о деятелях ружейного бизнеса.
— Сколько у них было в команде?
— Трое. Еще двое я думаю из их Службы Безопасности…
— Хозяйка как-то называла их?
— Мадам-то?! А как же… Это что — тоже для читателей?
Лицо Садчикова было невозмутимо. Было бесполезно продолжать игру в «журналиста». Сейчас это больше напоминало промышленный шпионаж.
— Для меня. Я частный детектив.
— Догадываюсь. Пожилого она называла по-имени-отчеству. А иногда — по званию. «Генерал». Второго не помню. А этих, из ее личной службы безопасности… Один — Максим…
— Какой он из себя?
— Молодой, симпатичный…
«Макс!..» Ошибки не могло быть. Приметы и имя чудесным образом совпали. Именно он прилетал в Иерусалим…
— А молодой белесый, все улыбается — «Кадет». Кстати… — Он наполнил рюмки. — Тебя, наверное, интересует, кто осуществляет транспортировку… Вот! — Он сунул мне мятую обертку от сигарет. — Специально для тебя списал… Да, чуть не забыл! Речь шла о гонораре за твою статью. Может оформим заказ? Как это у вас делается…
Он на секунду отложил нож, достал из кармана «жучок», передал мне. Все это без комментариев, продолжая есть.
Я отсчитал доллары. Он положил их в карман. Мы выпили.
— О чем они говорили во время погрузки?
— А-а… Пустяки. — Садчиков с сожалением оглядел тарелки. — Секьюрити куда-то летят. Там записалось… — Он скосил глаза на карман, куда я сунул записывающее устройство.
