Марина Зосимкина - Обратный счет. Книга третья из серии «Сказки мегаполиса»
корпоративный cотовый. Она его частенько забывала дома и постоянно
пользовалась своим собственным мобильником, поскольку такой чепухой, как
деньги на счету, заморачивалась мало.
И вот этот мобильник сейчас, скорее всего, находится в полиции.
Если мертвую Ксюху не обшмонали какие-нибудь подонки-мародеры и не
присвоили Дашкин аппарат.
Даше опять стало тошно. Интересно, есть у Ксюхи родственники? Дашка
даже не знает, из какого города бескрайней Сибири Ксения Ульянова приехала
в Москву в поисках интересной насыщенной жизни и денег – то ли из
Новосибирска, то ли из Новокузнецка.
Корпоративный сотовый нашелся довольно быстро в пузе панды,
которого подарили ей на прошлый день рождения девчонки с работы. Они тогда
прикольнулись, что в его напузном кармане удобно припрятывать
презервативы, и все ржали, но Дашка только притворялась, что ей смешно.
Парня тогда у нее не было, да и сейчас тоже нету.
Но лучше все-таки найти трубку. Вечно Игорь ее засовывает куда попало,
а сваливает на нее, на Дашку. Если и в кабинете она ее не обнаружит, то тогда
просто наберет с мобильника свой домашний номер и пойдет на звук.
Она не проделала и половину пути, как трубка сама дала о себе знать. Ее
сиплое пиликанье донеслось откуда-то со стороны холла, сама же трубка была
обнаружена среди перчаток в нише тумбочки, стоящей у зеркала. Дашка трубку
схватила, вглядываясь в дисплей определителя. Номер был незнакомый.
Оказалось, звонят из полиции. Вот блин, докопались.
Звонивший дядька представился длинно, Дашка не успела разобрать и
запомнить. Попросил к телефону ее, Дашку, и задал тот самый вопрос. Не
может ли Дарья Павловна ответить, хотя бы предположительно, кому в
последнее время она отдавала свое редакционное удостоверение и мобильный
телефон? А если эти предметы были ею утеряны, то не могла бы она сообщить,
когда и при каких обстоятельствах.
Ей очень не хотелось говорить – кому, а, наоборот, хотелось сочинить
какие-нибудь обстоятельства. Но она подумала, что тогда Ксюха так и будет в
полицейском морге значиться, как неизвестный труп, и Ксюхины родители
никогда не узнают, как именно их дочь погибла. И не заберут ее тело, и не
похоронят.
Она вяло рассказала историю с переодеванием, добавив, что с работы
они вышли вместе, а потом Ксения свернула во дворы, после чего Даша ее не
видела. Она чуть было не забыла спросить, а в чем дело. Но сообразила, что
спросить все же надо. Вопрос вышел какой-то неуверенно-вымученный, но
полицейский чин, кажется, этого не заметил. Ответил коротко, что был
обнаружен женский труп, что сначала решили, что это труп ваш, извиняюсь,
Дарьи Врублевской, по документам, а сегодня утром точно установили, что это
не так. Поэтому вот звоним, проясняем ситуацию. Потом чин поблагодарил за
помощь и предупредил, что, возможно, она им еще понадобится. Дашка помочь
согласилась и повесила трубку.
«Нужно сейчас Кирееву позвонить и предупредить, – подумала она, –
может, всех в редакции теперь будут расспрашивать. Но сначала в больницу».
Зажав трубку в руке, Дашка направилась в игорев кабинет. Там на его
огромном письменном столе стоит большой монитор, она включит мощный
компьютер и найдет в Интернете телефоны справочной службы больницы. И,
наконец, туда позвонит.
Дашка открыла дверь кабинета и застыла от неожиданности на месте.
Потому что в узком проходе между Игоревым письменным столом и стеллажом
с книгами спиной к Дашке уверенно и споро просматривал содержимое томов то
ли Бальзака, то ли Теккерея их временный повар. Он откладывал одну книгу и
брал в руки следующую, раскрывал ее кишками вниз и тряс над столешницей, а
затем брался за новую. Сбоку от него уже высилась приличная стопка
отбракованных книг.
Более нелепого и возмутительного зрелища Дашка увидеть не могла.
– Ты что здесь делаешь, урод? – взвилась она, а когда повар к ней
обернулся, продолжила свой глупый наезд: – Вали отсюда живо, ты понял? Ты
вообще уволен! Я прямо сейчас в полицию звоню!
Повар был примерно ровесник Игоря, лет под сорок, но какой-то
мужланистый. Да и фиг с ним, главное, чтобы готовил прилично и подавал
вовремя. Другой отличительной чертой сменного повара была немота. Слышал
он нормально, а вот речевой аппарат не действовал. По какой причине – и
Игорю, и Дашке было неинтересно.
Немой повар по имени Слава положил на стол толстый том Генриха
Манна, который до этого собирался подвергнуть то ли обыску, то ли досмотру, а
потом тяжелыми шагами обошел письменный стол. И схватил Дашку за локоть.
Больно схватил и как-то безжалостно. Дашка пискнула, дернувшись безо
всякого результата. До нее, наконец, дошло, какая же она дура.
– Сейчас сюда придут, – пропищала она ему в живот, когда он толкал ее
кресло, стоящее возле двери.
– Значит так, слушай сюда! – сипло пролаял ей в лицо их временный
немой повар, и это было страшнее всего. – Сейчас ты мне расскажешь, куда ты
дела одну вещь. Иначе…
Твердая, как разделочная доска, ладонь отвесила Дашке увесистую
пощечину.
– Ну и денек, – устало пробормотала Надежда Михайловна, после того,
как дверь за полицейским оперуполномоченным была закрыта на два замка и
щеколду. Она проверила запоры и прошла в спальню. Плюхнулась в кресло.
Как была в твидовой «двойке», так и плюхнулась. Есть расхотелось. Нужно
Андрюху накормить. Иначе он за своим компьютером до трех утра просидит, а
потом примется потрошить холодильник, пальцами выуживая со сковороды
холодные котлеты.
Но Надя не пошла в комнату сына. Ей хотелось подумать. Сейчас она
посидит минуточку, соберет мысли в кучку, а потом уж приступит к
обязанностям. Ужином займется, стиркой, глажкой, уборкой… Хорошо, что
уроки проверять уже не нужно.
Опер пожаловал всего минут через пять после того, как Надежда пришла
с работы. Она только и успела, что скинуть сапоги и повесить в шкаф дубленку.
Видимо, поджидал ее в засаде, прячась в подъезде напротив или сидя в каком-
нибудь невзрачном авто.
Он позвонил, она спросила через дверь: «Кто?»
Он сказал, что он из полиции, она сказала: «Вызывайте повесткой». Угу, я
сейчас тебя впущу, а ты окажешься маньяком или грабителем.
Он сказал: «Надежда Михайловна, а вы позвоните в отделение, вам
подтвердят».
Она спросила: «Фильм «Рожденные революцией» смотрели?»
Он вздохнул тяжело. Похоже, смотрел.
«Значит, мое удостоверение вас тоже не убедит?» – даже не спросил, а
как бы констатировал опер. Надежда хмыкнула. Да в любом переходе метро…
Тем более, что дверь на цепочку она открывать не станет. Знаем мы эти
бокорезы из легированной стали.
Она не ждала полицию, не вызывала неотложку и не заказывала пиццу
на дом. Зачем же ей тогда открывать дверь своей квартиры? Даже если
Андрейка дома?.. Она откроет для одного опера, а ввалятся четверо
головорезов. Рисковать жизнью сына она не желала. Да и своей, кстати, тоже.
Но опер, набрав побольше воздуха в легкие, реванул в голос на радость
соседям: «Инесса Николаевна Киреева вам кем приходится?», и Надя открыла.
Не потому, что разволновалась из-за Инессы, а просто поняла, что он и вправду
из полиции, и еще ей немного стало беспокойно. Из-за Инессы.
Вчера, когда после тяжких выяснений, вылившихся в вульгарный бабий
скандал, Надежде удалось ее вытолкать на лестничную площадку, Инка
отправилась домой даже более взбешенной, чем явилась к ней на разборку.
Скандал не принес ей ни облегчения, ни каких-либо практических результатов,
если она на них вообще рассчитывала. Только сорванные голосовые связки.
И вот оперуполномоченный по ее душу. Может, пришила Инка какого-
нибудь несчастного гастарбайтера-таджика, когда вчера вечером, кипя злобой,
возвращалась в свое Бибирево? Или руки на себя наложила, а в записке
предсмертной написала, что довела ее до этого страшного дела братова жена?
Надежда почти угадала. Но поверить во все захотела не сразу. Инка,
конечно, зараза, но все же своя. Со своими такое не происходит. Только с
чужими и только в кино.
Опер Кутузов Сергей Михайлович, тридцати четырех лет от роду,
сотрудник районного ОВД и лейтенант, хотел лишь задать Надежде свои
вопросы и получить на них ответы, по возможности – подробные и правдивые.
Но, на минуточку, этот фокус может пройти с кем угодно, но только не с
Киреевой Надей. «Вопросы здесь задаю я», – подумала Надежда, и он сам не
заметил, как раскололся.
Она узнала, что самоубийство действительно имело место быть, только
не гражданки Киреевой Инессы Николаевны. Инесса как раз жива и
относительно здорова. А покончила собой некая Шевчук Галина Васильевна,
