Алексей Биргер - Тайна утопленной рамы
- Но попробовать её достать стоит! - горячо поддержал Фантика Ванька.
- Может, и стоит, только мне её не вытащить, - возразил я. - У меня там ноги до дна не достают, а с этой фиговиной в руках я вряд ли всплыву...
Ванька с надеждой поглядел на Гришку и Петю. Мужчины переглянулись между собой и расхохотались.
- Ну, сыщики!.. - ржал Петя. - Всем ментам нос утрут! Вы, ребята, даете!..
- Так что делать-то будем? - спросил Гришка, сквозь смех. - Слазим в воду?
- Чего не слазить? - ответил Петя. - Давай ребятню побалуем. Заодно и искупаемся. С нас не убудет!
- Хорошо, Ванька, уговорил! - сказал совсем развеселившийся Гришка. Сейчас дозавтракаем, перекурим - и вытащим вашу драгоценную улику! Время все равно есть, рыбе ещё часа два коптиться, не меньше.
Он вытащил мятую пачку "Примы", предложил сигарету Пете, тонкой веточкой подцепил горячий уголек из костра, прикурил от него и отхлебнул здоровый глоток чая.
Минут через пятнадцать Гришка и Петя стали готовиться к погружению под воду.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ
- Ах ты, скотина! - Гришка вынырнул, отфыркиваясь и подняв тучу брызг. - Крепко зацепилась каким-то боком. Да ещё дно илистое, скользит под ногами - никак упора не создашь, чтобы её рвануть!
- Ничего, сейчас пойдет, гадина! - пропыхтел Петя, переводивший дыхание, держась за валун. - Чтоб у нас, да не пошла!..
Гришка и Петя не на шутку разозлились на неподатливую железяку, и азарт ими овладел. Если сперва они полезли в воду просто потому, что были в добродушном настроении после неплохого улова и решили потешить нашу "прихоть", то теперь извлечь зацепившуюся за дно штуковину стало для них делом чести.
- Может, твою лодку подогнать, да на цепь её подхватить? - предложил Петя.
- Тоже идея! - согласился Гришка. Не тратя лишних слов, он выбрался из воды, подогнал к валуну лодку, выкинул наружу длинную кованую цепь со штырем навроде гнутого штыка на конце - этот штырь играл роль якоря - и опять нырнул, прямо с лодки.
Через минуту он вынырнул и весело крикнул:
- Готово, зацепил! Давайте все вместе тащить!
Мы все вместе взялись за цепь и стали тянуть. Сначала железяка подавалась с трудом, а потом оторвалась от дна так резко, что мы чуть не полетели вверх тормашками и в воду через валун.
Мы стали выбирать цепь бодрее и энергичней. Сначала над водой показались два усика - они состояли из многожильных стальных проволочек, перекрученных между собой и растопорщившихся на концах - а потом и основная часть: черная-пречерная, чугунная, по всей видимости, согнутая под прямым углом. В одной стороне было прямоугольное отверстие, под дверцу, даже петли остались, в другой - круглое отверстие, сантиметров тридцать в диаметре.
- Ч-черт!.. - Гришка вдруг поперхнулся и даже, мне показалось, малость побледнел. - Тащи скорее! - заорал он вдруг на Петю не своим голосом.
Мы все напряглись, недоумевая, почему Гришка так разволновался, и через несколько секунд литая штуковина лежала на валуне.
- Д(шник, - коротко прокомментировал Петя, разглядывая штуковину.
Гришка встал на колени и внимательно её разглядывал.
- Д(шник? - недоуменно переспросила Фантик.
- Ну да, - объяснил Петя. - Такая штука в печке, чтобы перекрывать дымоход. Вот на это круглое отверстие крышка кладется - или снимается, когда надо печь затопить. Душники ставят чуть пониже заслонок - и, когда закрыты и душник, и заслонка, получается как бы двойная система удержания тепла. Разве никогда не видела?
- Нет, - ответила Фантик. - У нас тоже есть печка, "голландка", но она без душника.
- Верно, их ставят далеко не всегда... - кивнул Петя. - Эй, что ты крючишься вокруг этого душника, будто тебя бешеный жук укусил? - обратился он к Гришке.
Гришка встал с колен.
- Потому что это мой душник, - угрюмо сообщил он.
- С чего ты взял?!
- Вот, посмотри, - Гришка указал ему на клеймо. - Что здесь написано?
- "Петроград. 1920", - прочел Петя.
- Вот так! - сказал Гришка. - У меня был самый старый душник в этих краях. Я его убрал несколько лет назад, когда печку перекладывал. Оставил только заслонку - печник мне посоветовал, что лучше душник убрать, потому что мы с печником "шведку" сообразили, а в "шведках" душник - это лишнее. С тех пор он у меня так и валялся во дворе, ржавел. Дверцу я с него снял, чтобы огурцы солить. Видишь, петли погнуты. Именно так я их и погнул, когда дверцу вытаскивал...
- Так как же он сюда попал? - не выдержал я.
- Вот это и есть самое интересное... - проворчал Гришка. - Только давайте перейдем к костру, мне зябко стало, после купания.
Мы вернулись к костру, опять перегнав лодку к берегу и прихватив с собой душник. Гришка оделся, попрыгал вокруг костра, хлебнул горячего чаю и, усевшись поближе к жарким углям, на которых коптилась рыба, заговорил я, Фантик и Ванька все это время хвостиками следовали за ним, ожидая его рассказа.
- Значит, так. Этот душник у меня выпросил один мужик, Захаров Толька... А, так я ведь вам только вчера про него рассказывал - тот пьянчуга, что намылился бабкину икону продавать... Ну, бабка ещё вроде как жива была, а он ей давно обещал печку отремонтировать. Сам-то он, я упоминал, по-моему, в соседней деревне живет, а бабка его жила вон там, Гришка указал рукой, - в прибрежной деревеньке, дальше по берегу. Вот он и говорит, что, мол, у тебя этот душник, без толку валяется, а у меня, может, в дело пойдет. Да бери, ответил я ему, только как ты его приспособишь, он старый весь, и без дверцы, а дверцу мне отдавать жалко, уж больно хороший гнет для огурцов и грибов получился, ровненький такой, плоский, и как раз нужного веса, придавливает равномерно и сколько надо. Да я, говорит, приспособлю, не волнуйся, и дверцу где-нибудь подберу. Бабка все просит душник поставить - говорит, так теплее будет, и дров будет меньше уходит. Пожалуйста, говорю, бери, если тебе охота эту штуку до дальней деревни переть. Ну, он и попер.
- А дальше что? - спросил Ванька.
- А дальше я не знаю. Только, видишь, он этот душник так бабке и не приладил, раз мы его из реки извлекли.
- Выходит, рама из-под его иконы? - спросил Петя.
Гришка покачал головой.
- Его икона меньше по размеру была. Если она в этой раме стояла, то рядом с ней ещё иконы две или три поменьше уместилось бы. Но ведь он мне говорил об одной иконе, а не от трех или четырех. А Толька, он такой мужик, если б у бабки не одна икона была, а несколько, он бы все разом в продажу зарядил. Ему эти иконы до лампочки, у него по утрам душа горит...
- Может, он все-таки хотел продавать их по одной? - предположил я.
- Если б даже и хотел, то мне бы он все равно сказал, что у него их несколько, чтобы я заранее покупателей ему подыскивал. Нет, он мне определенно говорил, что у его бабки была одна икона, одна-единственная. А такие рамы, повторяю вам, делались под несколько икон.
- Загадочка!.. - присвистнул Петя.
- Вам это кажется таким важным? - спросила Фантик.
- Сама посуди, - ответил Гришка. - Душник мой - значит, взяли его у Захарова. Захаров собирался свою икону продавать - то есть, как-то с этими скупщиками снюхался. А раму утопили - не из-под его иконы! Выходит, либо сам Толян кого-то грабанул, чтобы скупщикам толкнуть, либо наводку им дал на кого-то... В общем, так ли, иначе, а соучастником получается. А раз рама утоплена - значит, они эти иконы не законным путем добыли и старались следы замести. И поосновательней! Это ж надо, не пожалеть сил, чтобы душник в лодку затащить! Вовеки бы рама не всплыла, с таким-то грузом.
- Если б я на этом месте донные удочки не закинул! - гордо заявил Ванька.
- Закинул, на нашу голову, - усмехнулся Гришка. - Что теперь со всем этим прикажете делать? Мне эти рама и душник руки жгут... Что теперь делать? В милицию я ни за что не пойду. А попробовать с Толяном побеседовать, вразумить его... Он сразу может побежать к скупщикам икон, завопит, будто нам все известно, а эти скупщики икон такими оголтелыми бывают, что переходить им дорогу я бы ни за что не хотел. Сохранить эти вещи как улику - плохо. Выкинуть их вон в те кусты - ещё хуже. Куда ни кинь - всюду клин.
Петя закивал, полностью соглашаясь с размышлениями Гришки, и тоже погрустнел. Да и мы призадумались.
- Ой, а не эту ли раму они имели в виду? - вдруг воскликнула Фантик. Ну, я имею в виду скупщиков икон, когда они говорили, что оклад без содержимого не имеет ценности, и лучше его просто выкинуть. Что, мол, деньги за него не стоят хлопот, чтобы его волочь!
- Где это они говорили? - заинтересовался Гришка.
- В ресторане! Они были за соседним столиком, и весь их разговор был слышен.
Гришка задумался, потом опять покачал головой.
- Это не оклад, а рама, именно рама. Ни один человек, который хоть что-то смыслит в иконах, не назвал бы эту раму окладом. Оклад... ну, вы представляете? Широкий, и делается так, чтобы сам был как бы частью иконы. А эта раму частью икон никак не назовешь. Это именно... именно обрамление, чтобы вместе их держать, и только. Что-то другое они имели в виду. Хотя интересно...
