Лен Дейтон - Только когда я смеюсь
– Что народ собирается делать сегодня утром? – задал вопрос Сайлас. – После визита в банк, я имею в виду.
– А что, мы сначала идем в банк? – спросила Лиз.
– Конечно, – подтвердил Сайлас. – А что ты предлагаешь – просто оставить все наши деньги под кроватью? Безусловно, это первое, что надо сделать. Подготовь надежную сумку.
– А мы купим машину? – поинтересовалась Лиз.
– Я все уже устроил, – сказал Сайлас, стряхивая с колен кошку.
– Мне отдельную машину, – вставил я. – Надоело упрашивать вас каждый раз, когда нужно отправиться куда-то.
– Ну, как пожелаешь, – ответил Сайлас. – Если хочешь взять на себя все хлопоты и расходы, бери.
– Хочу красную машину.
– Хорошо, – согласился Сайлас, отложив в сторону газету. – Покупай любую машину, какую пожелаешь. Мне, конечно, придется вычесть все расходы, но и после того как я отложу средства, необходимые для следующей операции, все равно останется внушительное вознаграждение для вас обоих.
На это я сказал:
– А может, мне две машины? «Мини-купер» и «Роллс»?
– Нет, – ответил Сайлас. – Однажды в молодости, я купил сразу две машины.
Я чуть было не выдал плоскую шуточку типа «А что, тогда уже были машины?», но не хотелось портить ему настроение.
Сайлас продолжал:
– Обе машины были одновременно доставлены к дверям моего дома и стояли там, сверкая полировкой, как начищенные ботинки гвардейца. Все соседи обсуждали покупку, а мой младший брат просто стоял рядом, купаясь в лучах славы. Я вышел и посмотрел, как будто хотел убедиться, то ли это, что я заказывал, а потом влез в ту, что стояла впереди. Мотор завелся сразу, я нажал акселератор и задал грохот на всю улицу. Затем проверил, на месте ли переключение скоростей – мне не хотелось вывести из строя коробку передач, – и выжал сцепление. Но я поспешил, мне не хватало опыта: я случайно включил задний ход и со всего маху врезался во вторую машину. Обе были разбиты. Помню, соседи давились от смеха. Боже, ну и унижение. С тех пор у меня никогда не было двух машин сразу. Сколько бы денег я ни заработал на операции, никогда не покупал двух машин.
– Желтая машина была бы шик, – заметила Лиз. – Желтая, как горчица.
– Мы неплохо сработали в этот раз, – сказал Сайлас. – Тебе хватит даже на соболя и бриллианты.
– Мне нужен только ты. – Лиз поцеловала Сайласа. Он смутился, и зря. Гордиться надо.
– Мы хорошо проведем время. Счастливо, я хочу сказать, – заключил Сайлас.
И, наверное, он подумал о тех разбитых в молодости машинах, потому что вдруг громко засмеялся, что с ним нечасто случалось. В такие моменты чувствуешь себя неловко, потому что появляется ощущение, будто он над тобой смеется.
Я сказал:
– Пойду заниматься.
– Собираешься брать уроки гипнотизирования животных? – пошутила Лиз, проведя рукой по моим волосам.
– Оставь его в покое, – посоветовал Сайлас. – Неплохая мысль, старина. Что будем изучать?
Я пояснил:
– Иностранный язык, историю… Можно поучиться водить самолет. А может, серьезно возьмусь за археологию. Это то, что надо.
– Археологию отложим на завтра, – решил Сайлас. – Сегодня будем тратить деньги. – Он наклонил чашку, показывая, чтобы ему налили еще.
Лиз пошли на кухню приготовить новую порцию кофе. Я отвлекся от своей книги:
– Не заняться ли мне садоводством? Это может оказаться очень интересным.
– Что за книгу ты читаешь? – поинтересовался Сайлас.
– Карьера для мальчишек, – ответил я.
– Карьера для мальчишек! – в восторге завизжал Сайлас, будто ничего более смешного в жизни не слышал.
– Археология или вождение самолета, – пояснил я, – вот чем стоит заняться в первую очередь.
Сайлас подошел к двери, ведущей в кухню, и крикнул Лиз:
– Ты знаешь, что собирается делать наш вундеркинд?
– Нет, – крикнула Лиз в ответ.
– Научиться водить самолет. Дрррр.
И Сайлас принялся издавать звуки, как огромный самолет. Интересно, что он не свистел, как сверхзвуковая машина. Он делал «др-др-друдр», как те нацистские бомбардировщики, о которых он рассказывал, когда говорил о войне и о том, как получил свои награды. Я не отрывал глаз от своей книги. А он продолжал «др-др-др» и, расставив руки, как крылья, планировал вокруг дивана.
– Говорит Рен. Рентген вызывает вышку. Рен, Рентген вызывает вышку. Как слышите меня? Прием. – Он бегал по комнате, выкрикивая все это с театральным американским произношением.
Мне не хотелось подыгрывать старому болвану, поэтому, не отрываясь от книги, я безразличным тоном буркнул:
– Слышу вас отлично, Рен. Рентген. Прием.
Он пошел на снижение в районе журнального столика, прожужжал у меня над ухом и закричал:
– Рен. Рентген вызывает вышку. У меня бомба застряла на выходе. Прошу разрешения на посадку на полосу сто восемьдесят. Прием.
– Разрешения не даю, Рен. Рентген, – ответил я. – Наберите высоту двадцать тысяч футов. Сориентируйтесь на юг по направлению к проливу и катапультируйтесь. Прием. – На секунду я повернулся и взглянул на него.
Сайлас продолжал с гулом носиться по комнате, расставив в стороны руки, набирая высоту двадцать тысяч футов, и гонял взад-вперед вдоль дивана, не переставая орать:
– Рен. Рентген вызывает вышку. Что? Вы хотите, чтобы развалюха обрушилась на женщин и детей где-то в Сури? Нет, сэр.
Я упорно читал книгу, притворяясь, будто не замечаю, как он прыгает с пола на диван и обратно, но ответил:
– Вышка вызывает Рена. Рентген. Говорит ваш командир части. Слушай, идиот. Ты должен поставить корабль на курс по направлению к проливу и катапультироваться. Это приказ. Слышишь, это приказ, черт тебя побери. Прием.
– Рен. Рентген вызывает вышку. Что-то случилось с радиопередатчиком. Попытаюсь осуществить посадку. Включите все освещение. – Сайлас спикировал через весь ковер, опустившись на колени, продолжая свое «рррррр», имитируя звук захлебывающегося мотора.
Я не спеша повернул к себе лампу и включил свет. Сайлас расшумелся не на шутку. Он сбавлял высоту. Он был великолепен, но я все же краем глаза продолжал читать. Он сделал еще один вираж, снижаясь и кренясь на бок, пытаясь выровняться, используя весь свой асовский опыт. Ему удалось направить машину прямо над взлетной полосой – над ковровой дорожкой, – и он влетел в камин, где громоздились всякие каминные щипцы и щетки. Грохот стоял вселенский.
– Рррр… – завелся я, как аварийка.
– Какого черта ты там делаешь в камине, Сайлас? – донесся голос Лиз с порога.
Бедолага Сайлас лежал в камине, его изломанный корпус изогнулся там, где треснула обшивка, одно крыло, как пьяное, нацелено в небо.
У женщин совсем нет воображения. Сайлас – явный случай замедленного развития. Его умственный уровень соответствует шестнадцатилетнему возрасту. Именно поэтому он был капитаном школьной команды и завоевывал ордена на войне, именно поэтому он так естественно смотрелся во всех этих мошеннических забавах. Но если бы Лиз попыталась понять его, а не пресекать всякий раз его ребячества, он мог бы достичь развития нормального человеческого существа, а не оставался бы каким-то малоумным тираном.
– Сайлас только что заработал почетный орден, – бросил я Лиз. – Вот что он делает в камине.
Глава 5
Лиз
А мама всегда говорила, что я не захочу иметь детей. Все, что мне нужно, – один взрослый мужчина. Стоит на минуточку отлучиться в кухню за кофе, как тут же эти недоразвитые малолетние хулиганы начинают валяться в камине и играть в самолетики. Сайлас медленно поднялся на ноги, затеяв возню со своими золотыми запонками, чтобы убедить меня в том, что одну из них он искал в камине. Ни слова не говоря, я налила кофе. Боб, притворявшийся, что читает книгу, медленно поднял глаза и подмигнул мне. Трудно было злиться на них.
Боб снова позвал кошку. Та с вызовом уставилась на него и потерлась о ногу Сайласа. Сайлас небрежно погладил ее, но кошка не отставала.
– Сегодня должна быть готова моя машина. Но прежде надо купить кое-какие вещи: пару рубашек и два хороших английских костюма. Да еще я подумываю купить кожаное пальто.
– До самых пят? – спросил Боб.
Сайлас кивнул. Боб продолжал:
– И фетровую шляпу с загнутыми сзади полями, да еще очки в тонкой металлической оправе. – Боб щелкнул каблуками. – Итак, либер мэдхен, разрешите представить вам оберштурмбанфюрера Шмидта из гестапо. Ах, он уметь обращаться с девушками, да? Нихт да?
– Почему бы тебе не одеться? – спросила я.
Боб все еще был в своем изъеденным молью халате, который сегодня за завтраком заляпал желтком и джемом. Волосы не расчесаны, подбородок только наполовину выбрит, в зубах зажат окурок, с которого то и дело падал пепел. Боб безуспешно пытался подобрать его со скатерти, но лишь оставлял на ней грязно-серые дорожки. Сайлас же, несмотря на свою авиакатастрофу, выглядел свежим и аккуратным в своем шелковом халате, пестрый шарфик изрядно прикрывал шею. Не было в мире более разных людей, чем эти двое.
