Роберт Ричардсон - Древо Лазаря
Гостиная Сэлли Бейкер оказалась неожиданно экзотичной: с африканскими племенными масками, индийской бронзой, резными фигурками из слоновой кости и вышитыми японскими картинами, изображающими природу и животных. В углу китайский экран из гобелена, на буфете возвышалась шкатулка из эбенового дерева, ее крышка была выложена завитками золотых листьев и лакированных цветов.
— Стефан упоминал, что ваш муж был на дипломатической службе, — заметил Мальтрейверс. — Я вижу, вы собирали сувениры.
— Не все по собственному вкусу, — сухо ответила она. — Иногда невозможно было не принять подарки, но я была ужасно рада, когда мы смогли избавиться от высушенной головы из Найроби. Говорили, что это огромная честь — получить ее, но она всегда смотрела на меня слишком укоризненно. Однако давайте поговорим о дедах и предрассудках более близких нам.
Она уселась в типично английское кресло с высокой спинкой и помолчала минуту.
— Я, конечно, знаю об этих вещах под Древом Лазаря, но… в общем, прежде всего вам нужно знать кое-какие факты из местной истории. Очень давно здесь жил человек по имени Ральф-Сказочник, который…
— Я слышал о нем, — прервал ее Мальтрейверс. — Медмелтонский Кот и Бог знает, что к чему. Стефан достал где-то экземпляр книги его историй.
— Какого издания? — Вопрос был неожиданно резким.
— Я не знаю. А разве их несколько?
— Да, и я бьюсь об заклад, что это издание 1913 года. Оно самое распространенное.
— Это имеет значение?
— И очень даже. — Она повернулась в своем кресле, потянулась к открытому книжному шкафу, встроенному в стену, и вытащила оттуда книгу в выцветшем пурпурном кожаном переплете.
— Ральф был и в самом деле хорошим сказочником, но необразованным, и все его истории потерялись бы или перепутались в пересказах. Пастор же вовремя их записал, а в 1890 году один из его преемников опубликовал в Эксетере. — Она подержала книгу в руках. — Это редкий экземпляр, и я не знаю, существуют ли другие.
— Насколько он отличается от издания 1913 года?
— Он самый полный. В нем содержится все, что записал первый пастор, включая незаконченные сказки и ряд высказываний Ральфа, ни одно из которых не достойно запоминания. Второе издание было отредактировано. Высказывания Ральфа и полдюжины сказок были изъяты, включая… — Она перелистала несколько страниц, нашла нужную и протянула ему книгу. — Вот эту. Она довольно короткая. Я приготовлю кофе, пока вы будете читать.
Сэлли Бейкер вышла из комнаты, и Мальтрейверс, начав читать, услышал, как она отворяла дверцы буфета.
«МЭРИ ИЗ МЕДМЕЛТОНА И ЕЕ ДОГОВОР С ДРЕВОМ ЛАЗАРЯ
Жила в царствование королевы Елизаветы в Медмелтоне девица по имени Мэри Твелфтриз, и была она красива и мила и любима всеми жителями деревни. Но непостоянна и насмешлива со своими поклонниками, то позволяя думать одному, что он одержал над ней победу, то одаривая своим вниманием другого, а потом третьего и четвертого. И в этом находила она удовольствие и тешила свое самолюбие, принимая всевозможные подарки и знаки любви, но никому не отдавая взамен своего сердца или привязанности.
Но в противоположность бесконечной Благодати Небесной все земное счастье есть не что иное, как суета, если оно добыто достойными способами, и порождение Дьявола, если получено благодаря себялюбию или гордыне. И вот Мэри обнаружила, что наскучила молодым людям и они обратили свое внимание на других девиц, менее красивых, но более добрых по своей натуре. И потом тщетно она выставляла себя напоказ и давала обещания, которые, как было известно, всегда оказывались обманом, пока в конце концов не достигла она возраста двадцати лет, все еще оставаясь незамужней. Примерно в то же время приехал в Медмелтон человек из Корниша и нанялся в услужение к фермеру. Был он еще не женат, что весьма удивительно, ибо он был хорошо сложен и привлекателен. Познакомившись с этим человеком — его звали Артур из Редруса, по имени местечка, откуда он приехал, — решила Мэри, что он ей подходит, и поклялась поспешить действовать, пока другие не рассказали ему о прежнем ее поведении. И она стала проявлять знаки внимания к нему, что прежде вовсе было не в ее характере, — делала все, чтобы мужчине было приятно. И таким способом она преуспела в своих ухаживаниях, одержала победу, и на Пасху они были помолвлены.
Но так как Всемогущему Богу иногда доставляет удовольствие осуществлять наказание за грехи еще при жизни человека, чем позволять ему дожидаться адских мучений, которые впереди у всех грешников, потому и не допустил Он, чтобы Мэри полюбили, ибо сама она жестоко отказывала в любви другим. И случилось так, что Артура поразил быстрый и ужасный недуг и он умер через три дня. Горько рыдая, сидела Мэри около его тела, и его смерть свидетельствовала о крахе ее собственных надежд. И пребывала она в таком плачевном состоянии несколько недель, а затем отправилась к некой женщине из Эксмура, искушенной в черной магии. Женщина эта присоветовала ей заключить договор с Древом Лазаря. Оно совсем было захирело, но разрослось вдруг без удержу возле церкви Святого Леонарда, и женщина уверяла, что счастье, которое пришло к девице, нашедшей себе мужа, также посетит и ее. Поскольку, сказала ведьма, дерево вернулось к жизни, подобно мертвому брату Марии и Марфы в Писании, так и Артур тоже сможет вернуться к ней».
Следующий, невероятно длинный, параграф уводил в сторону от этой истории, приправляя ее нравоучениями об опасных и мучительных последствиях отрицания Бога и занятий колдовством. Мальтрейверс понял, что он читает историю Ральфа-Сказочника с добавлениями наставлений пастора, и пропустил эти торжественные фразы, чтобы снова обратиться к самой легенде.
«Удовлетворенная словами этой женщины — и не зная, что они лживы, — Мэри вернулась в Медмелтон, чтобы свершить те заклинания и магические действия, которые она ей присоветовала. Тайно ночью преклонила она колени пред Древом Лазаря, как другие преклоняли пред Распятием на Голгофе, и извратила поклонение нашему Благословенному Спасителю, давая греховные и дурные обеты, чтобы дерево вернуло ей любимого. Подвергая свою бессмертную душу ужасной опасности, стала она совершать странные и противоестественные поступки, положив под дерево в виде жертвоприношения несколько предметов, как и было ей велено. Сначала она положила фигурку из глины, изображавшую умершего, затем — прядь волос, срезанную с его головы, потом — чашу со своей кровью, потом свое обручальное кольцо, затем букет белых лилий, мальв и вероники, каждый раз вознося моления по дьявольскому замыслу. Совершив все это, она еще больше согрешила, вырвав из Книги Святого Писания параграфы, написанные апостолом Лукой, в которых рассказывалось о чудесном исцелении Лазаря Господом нашим Иисусом Христом, и тоже положила их под дерево. Потом вернулась она к себе домой и стала ждать, ибо ведьма сказала ей, что Артур восстанет и придет к ней, когда она сделает все это. Три дня и три ночи не ела она мяса, не пила воды и не спала, пока на третью ночь, около полуночи, не раздался громкий стук в дверь ее дома.
Полная радости — ибо ее стремление к счастью победило осознание греховности того, что она делала, — она вскочила и открыла дверь, но тут же отпрянула назад, дрожа от страха, ибо перед ней стоял Артур из Редруса, завернувшийся в могильный саван и со следами своей ужасной болезни.
— Мэри! Мэри! — вскричал он громко и в великом гневе. — Почему ты содеяла это? Ведь ныне по твоей вине взят я с небес и возвращен на землю, не будучи ни смертным человеком, ни ангелом, каковым я уже являлся.
Затем отвернулся от нее и полетел, словно дух, в воды Нея, где превратился в большой, похожий на человека камень, который так и стоит в реке около луга Тома Блэкуэлла. И увидев, что произошло, Мэри бросилась за ним вслед, прижалась к камню, подобно невесте, обнимающей своего жениха, рыдая так, что голос ее походил на волчий вой и был слышен на двадцать миль вокруг. И разлились воды Нея, и сила потока сбросила ее с камня, так же как она вырвала Артура из лона Божьего. И ее тело несло дальше и дальше к морю, где, говорят, ее жалобные крики до сих пор слышны каждый год в ночь ее гибели, когда дует ветер.
И потому те, кто слушает этот рассказ, должны остерегаться и отвращать свои мысли от зла, оставаясь верным Богу».
Мальтрейверс закончил чтение на том месте, где пастор добавил от себя несколько заключительных предупреждений. Сэлли Бейкер вернулась с кофе.
— Не правда ли, есть в этом что-то знакомое? — спросила она.
— Конечно, но… — Его губы недоверчиво изогнулись. — Предположим, это только сказка для устрашения детей с небольшой примесью бесплатной проповеди. В атмосфере семнадцатого или какого-нибудь другого века это могло бы, понимаю, вызвать у иных дрожь. Но сейчас единственная ценность этой истории — в ее новизне.
