Джадсон Филипс - Замок Тэсдея (= Дом на горе)
- Карл Кремер, студент курса 1965 года в некоем университете, проговорил Кремер. - Студент-отличник, специализирующийся в психологии и социологии. Ты удивлен, отец?
- Почему же? И какой это был университет?
- Это моя тайна, - покачал головой Кремер. - Единственное, что было хорошего в моей жизни, происходило там. Так что университет не заслуживает, чтобы я его дискредитировал своей дурной славой. Как говорится, знание - это сила. Это я узнал еще в школе, отец. Весь мир представлялся мне лабораторией. Я мог войти в университетский двор и любому из тысяч студентов положить руку на плечо и выбрать того, кем я мог управлять, кого мог переделать, изменить так, как мне этого хотелось. Как я сказал, я хотел быть богом.
- Ты действительно пробовал этого добиться?
Губы Кремера сжались в мрачную линию.
- Пробовал, - сказал он. - О, я проводил над людьми великое множество экспериментов, пытаясь добиться власти над ними! Затем я выбрал себе одного подопытного кролика, паренька из хорошей, состоятельной семьи. Красивого парнишку с неотразимой улыбкой. Из этого парня я сделаю короля, сказал я себе. И у меня будет причина веселиться, потому что он будет пустоголовым королем, а я буду дергать ниточки, которые заставят его плясать под мою дудку.
- Но ты бросил эту затею?
- Он повесился на перекладине в университетском спортзале, - дрогнувшим голосом произнес Кремер.
- Почему?
Кремер горько рассмеялся.
Питер не шевелился.
- Мы живем в то время, когда все собираются в толпу, в стаю, - сказал Кремер, глядя в сторону. - Люди обретают в толпе жестокость и смелость. Одинокому волку остается мало шансов на выживание. Его подавляет простое большинство. Кажется, никто точно не осознает, за что он борется. Черные хотят быть белыми. Белые хотят оставаться белыми и приходят в ужас при мысли, что их мнение будет подавлено превосходством численного большинства, если станут принимать в расчет мнение чернокожих. Но они несут чепуху, отец. Говорят о чистых и нечистых. Люди, которые в конце концов вознесутся на вершину власти, отменят глупые различия между чистыми и нечистыми, между пороком и добродетелью. Они будут вынуждены стать конформистами, потому что у них не останется ничего, что придает смысл конформизму.
- Твой друг повесился, - осторожно напомнил ему Питер.
- Да, этот проклятый идиот покончил с собой! Я думал, он сознает, к какой цели мы идем. В конце концов, я понял, что ему нужен только я сам. Мне стало противно до тошноты, и я сказал ему об этом. И он повесился.
- А ты сбежал?
- Он оставил записку, - с горечью сказал Кремер. - Надо мной все смеялись. Они поверили в то, во что хотели поверить, - что я был таким же, как он. И я убежал, чтобы найти место и время снова все как следует обдумать. Вот тогда-то я и наткнулся на своих идиотов. Какое-то время мне было с ними любопытно. Они бродяжничали, было интересно наблюдать за ними. А потом произошла эта страшная резня на ферме. - У Кремера задергался уголок рта. - Я никогда не видел, чтобы люди проливали человеческую кровь просто ради потехи. Это... это было странное веселье. Во всяком случае, в самом начале. Им нужно было где-то скрыться, и я автоматически стал их лидером. У меня язык лучше подвешен.
- Это очевидно, - кивнул Питер.
- Мы набрели на это местечко, идеальное убежище. И вот вам! - Кремер вынул из кармана новую сигарету и закурил. - До тех пор пока Тэсдей работает на нас - кормит и укрывает, - мы нужны друг другу. Кто-то дежурит, пока остальные спят. Мы должны следить, чтобы Тэсдей или ты, Эмили или девушка не посмели восстать против нас. Но когда мы уйдем...
- Убив своих пленников, - уточнил Питер.
- Да, убив своих пленников, - мы разойдемся, и каждый из нас пойдет своим путем. Я сумею это сделать. Остальные не смогут, но пока не понимают этого. - Кремер недоверчиво покачал головой. - Дикость какая-то, отец. Старик понимает неравенство сил. Тэсдей скорее готов прожить несколько лишних дней, неделю или больше, чем восстать против этого неравенства. И он, конечно, прав. Ни у кого из вас нет возможности выбраться. Но как подумаешь, что человек так отчаянно цепляется за жизнь!
- Всегда есть шанс, что вы нас проморгаете, - сказал Питер.
- На это не рассчитывай. - Кремер глубоко затянулся. - Я рассказал обо всем, чтобы ты конкретно представлял себе свое положение. У тебя более изощренный ум, чем у Тэсдеев и у девушки. И у меня почему-то подозрение, что ты попытаешься улизнуть. Будет любопытно посмотреть, как ты будешь срываться с крючка. Но если ты не поймешь, что сбежать невозможно, будет уже не так забавно.
- Значит, ты играешь для меня роль Господа Бога?
- Так хоть не сойдешь с ума от скуки. - Кремер рассмеялся.
Глава 5
Кухня в замке Тэсдея, первоначально предназначавшаяся для обслуживания гостиницы, представляла собой громадное помещение с мраморным полом. В ней сохранилась старинная кухонная плита, которая топилась углем, с печью для обогрева помещения и с приспособлениями, которые в двадцатых годах считались самыми современными. На крючьях около плиты висели старые медные кастрюли и сковородки, до блеска начищенные Эмили. У стены красовался вместительный старинный буфет, полки которого прогибались под тяжестью сервизов китайского фарфора, - в количестве, достаточном, чтобы обслужить полный дом гостей. Кухня была оборудована лифтом для подачи готовых кушаний на верхний этаж, где располагалась главная столовая. В стены были вмонтированы старинные слуховые трубы, через которые можно было переговариваться, находясь на разных этажах. Центр кухни занимал длинный рабочий стол, за которым должен был орудовать шеф-повар, готовя блюда, которые затем подавались в столовую на лифте. В одном из углов была оборудована мясницкая, где повара разделывали говяжьи и бараньи туши, хранящиеся в чулане, охлаждаемом глыбами льда, которые, в свою очередь, запасались в погребе. Вероятно, в свое время эта кухня поражала своими размерами и оборудованием.
Разумеется, теперь в печи жгли не уголь, а дрова, которые в погожую погоду запасал для Эмили Тэсдей. Они использовали это просторное и гулкое помещение в качестве столовой - просто потому, что так было удобнее. Конечно, за эти годы они внесли в убранство кухни кое-что личное. Противоположную от плиты стену украшала огромная картина Тэсдея - натюрморт из фруктов, овощей и охотничьих трофеев. На дальней стене висел один из многочисленных портретов Эмили, на этот раз с белым пуделем, на шее которого был повязан голубой бант, который уютно устроился на полных коленях хозяйки. Вряд ли повара двадцатых годов нашли бы уместным присутствие здесь этого портрета.
Сейчас в этой громадной кухне Тэсдей и Эмили готовились обслуживать своих непрошеных гостей. На столе стояли витиеватые канделябры с зажженными свечами, которые разгоняли сумрак, наплывающий с горы Барчестер. Жаркий огонь, на котором Эмили жарила бифштексы из оленины и котлеты, обогревал кухню.
Они уселись за длинный стол - Кремер, высокий блондин Бен Мартин, зарезавший своего отца, гигант Джейк Телиски, рыжеволосая Труди и Питер. Очевидно, Дюк Лонг остался снаружи, на сторожевом посту. Джордж Манджер и Линда Грант тоже отсутствовали, хотя о них говорили.
- Джордж хочет, чтобы я отнес обед ему и даме, - сказал Телиски Кремеру.
- Пусть спустится сюда, - заявил Кремер. - Я не хочу, чтобы сегодня вечером мы сидели по разным углам. Один Бог знает, когда сюда заявятся полицейские, так что нам лучше быть вместе.
- Пойду скажу ему, - сказал Телиски и вышел.
Как ни тяжело было на душе Эмили, обед она приготовила необыкновенно вкусный. Превосходно зажаренные бифштексы с золотистой корочкой истекали ароматным соком. Кроме того, были поданы жареный картофель с луком и внушительная миска с зеленым салатом из огурцов, лука и помидоров. Питер почему-то решил, что это любимые блюда Тэсдея, приготовленные специально по его вкусу.
Стол был накрыт таким образом, что Тэсдей с Эмили сидели у дальнего конца, а остальных отделяло от них футов шесть свободного пространства. Видимо, старики хотели уединиться, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.
Кремер погрузился в молчание, в то время как Мартин жадно поглощал еду, а Труди Гаррет, игнорируя свою тарелку, все внимание перенесла на Питера.
- Ну и роскошная же у вас машина! - сказала она. - Я никогда не каталась на "ягуаре".
- Она неплохо ходит, - сказал Питер.
Мартин оторвался от сочного бифштекса.
- На ней, наверно, запросто можно обогнать полицейскую машину, точно?
Питер пожал плечами.
- Она без труда делает девяносто миль в час, - сказал он. Единственная проблема в том, что такую скорость можно развить только на специальных автострадах. - Он усмехнулся. - Если вы думаете на ней смыться из Барчестера, думаю, полиция сможет ее догнать.
Мартин задумался, царапая тарелку острым ножом.
