Наталья Никольская - Дела забытые
Эх, мальчик! Строишь ты из себя благородного рыцаря! НЕ припирало, видно, пока, а то сразу куда все принципы бы делись!
Но не скрою, мне было приятно, что мальчишка этот сопливый (года двадцать три ему, не больше) имеет какие-то понятия о честности и порядочности.
– Успокойся, – усмехнулась я. – Вламывать никого не придется. Тебе нужно просто рассказать мне о своем брате, его отношении к старшему следователю Овсянникову, а также и о своем к последнему отношении.
– А вам зачем? – сразу же спросил Вовчик.
Я решила больше не скрывать от него ничего. Все равно он мне все расскажет – деваться ему некуда, жизнь дороже.
Я молча достала старый альбом и протянула Вовчику свадебную фотографию.
– Вы? – изумленно спросил он. – ВЫ его жена? – такого он явно не ожидал.
– Каюсь, жена! – вздохнула я и уточнила:
– Правда, бывшая. Так вот. Сам ты с этими Свистковскими не справишься – денег таких тебе не собрать. К тому же ты и сам понимаешь, что если б даже и собрал – от тебя бы так просто не отстали. Люди, чувствуя, что их боятся, будут постоянно играть на этом. Короче, деньги с тебя продолжали бы тянуть неопределенно долгое время. А тебя есть, чем держать – сам говоришь, что не хочешь, чтобы твои коллеги узнали об этом… промахе. Так что ты у них на крючке. Помочь тебе смогут только в милиции, да и то по моей большой личной просьбе. А у меня друзей там хватает. Так что если захочу – смогу тебя отмазать. Чтобы взяли этих Свистковских.
– Но… – Вовчик завращал глазами. – Вы должны понимать, что если подумают, будто я их вломил… Меня же тогда…
– Ох, да успокойся ты! – поморщилась я. – Уж не дура я, наверное, смогу тебя прикрыть. Так что, будем сотрудничать?
Вовчик поднял голову, потом тихо кивнул. Помолчал и кивнул еще раз.
– Вот и славно! – удовлетворенно проговорила я и налила ему еще немного коньяка.
– Это для закрепления нашего договора.
Вовчик не заставил себя уговаривать и быстренько выпил.
Потом спросил:
– Так что вы конкретно хотели узнать?
– Повторяю, – терпеливо ответила я. – Я хочу знать, проще говоря, не имел ли ты зуб на майора Овсянникова Георгия Михайловича?
– В каком смысле?
– В прямом.
– Да я его просто ненавидел! Он же меня брата лишил – как я мог к нему относиться?
– Да, а брат твой был, конечно, святой человек! А Овсянников – злодей, так?
– Я не говорю… Не говорю, что ангел! Но зачем было его сажать? Можно было замять это дело? Я ж ему бабки предлагал!
– А он их взял?
Вовчик отрицательно замотал головой.
– Так о чем речь? – фыркнула я. – Если б он их взял, а сам тебя продинамил – одно дело. Но он же сразу отказался.
– Вот именно! А мог…
– Мало ли что он мог! – резко остановила я его. – Тебе не приходило в голову, что бывают и честные менты, нет? А братец твой – просто вор и грабитель! Можешь обижаться, сколько угодно, но это факт! И он был опасен для общества – я читала дело! И посадили его справедливо! А тебе, сопляку, спасибо надо сказать, что Жора и тебя не посадил, а просто пинка под зад дал. Пожалел!
Вовчик обиженно надулся и замолчал.
– Ты мне тут губы не криви! – прикрикнула я на него. – Молод еще! Давай без миндальничаний обойдемся, ладно? Говорим по делу. Во-первых, Жоре кто-то прострелил грудь. Во-вторых, он при смерти. В-третьих, я хочу знать, не ты ли этот сделал, а в-четвертых, собираюсь провести у тебя обыск. Посмотреть, не обнаружится ли в твоем жилище пистолет марки «ТТ».
– Да вы что? – у Вовчика аж челюсть отвисла. – Вы… серьезно?
– Куда уж серьезнее! – буркнула я, сверля глазами его лицо.
Мне очень хотелось по его выражению определить, притворяется Вовчик или нет. Ольга говорила, что по этому можно определить очень многое. Я ей поверила и теперь смотрела во все глаза… Определила я… Твою мать, да ни хрена я не определила! Глаза только заныли. Черт, ну почему Ольги нет рядом? Мне бы сейчас пригодился психолог.
Вообще-то, мне уже не хотелось, чтобы стрелявшим в Жору оказался Вовчик. Чем-то вызывал он у меня симпатию. Во-первых, молодостью своей и какой-то еще неиспорченностью, сколь бы парадоксально это ни звучало. Да-да, что-то детское, даже наивное было в этом мальчишке. И он еще не успел пройти все огни и воды.
– Но… послушайте, это не я! И «ТТ»-шника у меня никогда не было!
– Не буду помогать! – хмуро покосилась на него я.
Вовчик аж подпрыгнул.
– Но послушайте! – почти простонал он. – Какой мне тогда вообще смысл что-то рассказывать?! Вы что, хотите мне помочь в обмен на то, чтобы я признался в том, что стрелял в вашего Жору? А какая мне тогда разница? Ведь за это дело такой срок впаяют!
– Объясняю популярно! – я снова закурила, закинув ногу на ногу. – Срок – это еще не смерть. Рано или поздно выйдешь. А Свистковские, если что, шутить не будут. Рыпнешься – на тот свет быстро отправят. Усекаешь?
Вовчик все прекрасно усекал. Но не признавался в том, что стрелял в Жору. А смотрел тоскливо и умоляюще. И молчал. Молчал и молчал. А я курила.
– Это не я, – вымолвил наконец Вовчик, когда я уж было решила, что он от тяжести навалившихся на него проблем онемел и парализовался. – Это не я, – повторил он и вдруг заговорил быстро:
– Вы знаете, у меня была мысль отомстить, была, не стану врать. Но… Это только так, крутилось просто в голове. Пашка на него орал в суде, говорил, что убьет как выйдет. Ну и вот… А когда Пашка умер, я, значит, подумал, что обязан теперь… Короче, я только мучился, потому что понимал, что убить его у меня все равно не получится. Я вообще не могу убить человека… – признался он как-то виновато, жалобно посмотрев на меня. – В общем, помаялся я-помаялся, да и плюнул на это дело. Пусть, думаю, все идет как идет, а там видно будет. Время рассудит, кто прав был.
– Да… – задумчиво проговорила я. – Рассудило!
– Я правду говорю, поверьте мне! – Вовчик прижал руки к груди.
Да я верила ему. А что мне оставалось делать? Нет, я, конечно, попрошу Мишу или еще там кого обыскать квартирку Вовчика. Ордер на это дело никто, конечно, не даст, но кому он нужен, этот ордер? Мы что, не свои люди? Да я просто уверена, что Вовчик не станет возражать, чтобы несколько человек осмотрели его квартирку. Еще и спасибо скажет, если эти же люди потом возьмут Свистковских. Так что тут проблем не будет. Вот только кто же в Жору стрелял? Нет, не Вовчик, не верю я в это! Но вот ведь черт! – мальчишке этому я помогу, но ведь к разгадке даже на миллиметр не приблизилась! Что же теперь делать?
– Ты хорошо подумал? – вяло спросила я у Вовчика, прекрасно зная, что он мне ответит.
– Да, да, – закивал он головой. – Я все сказал! Честно, это не я.
– Честное бандитское? – усмехнулась я.
Вовчик осекся, потом улыбнулся и сказал:
– Нет. Просто человеческое.
– Ладно! – улыбнулась я ему в ответ. – Поехали. Будем пытаться выпутать тебя из этого дерьма. Но вот тебе мой совет: если все обойдется, смени место работы, хорошо? Больно уж она у тебя нестабильная! И рискованная.
– Подумаю… – покраснев, пробормотал Вовчик, и мы пошли на улицу.
Я посадила его в машину и повезла в отделение.
* * *Закончилась эта история хорошо. Для Вовчика, я имею в виду. Я поговорила с Мишей, он поговорил с кем надо, и вскоре Свистовских с Вовчиковой помощью взяли за торговлю наркотиками.
Я посчитала свою роль в этом деле законченной и мирно рассталась с Володей Омельченко, от души пожелав ему удачи в жизни. Он был благодарен мне и даже, как мне показалось, был не против продолжить знакомство, но от этого, извините, я уже отказалась.
Теперь мне предстояло отрабатывать какую-то новую версию, а ее-то как раз и не было.
В раздумьи я сидела дома и пилила ногти, когда раздался телефонный звонок. О своем существовании напомнила Ольга.
– Алло, Поля? – послышался тоненький голосок сестры.
– Да, – машинально ответила я.
– Ой, ну что же ты даже не спросишь, как я поработала? – я прямо чувствовала, как Ольга вся кипит от возбуждения на том конце провода, и ей не терпится что-то мне рассказать.
Признаться, я уже и забыла, что поручила ей отрабатывать версию с Жориной предполагаемой любовницей. Неужели она что-то откопала? Неужели?!
– Оленька, я слушаю тебя внимательно! – сразу подобралась и закричала я.
– Может, я лучше приеду? – тут же загорелась Ольга. – Только у меня, понимаешь, с деньгами того…
– Давай! – легко согласилась я. – Заплатим!
Ольгу не надо было просить два раза – она примчалась через пятнадцать минут.
Запыхавшаяся, но счастливая, прошла в комнату и влезла с ногами на диван. Глаза ее возбужденно блестели. Когда она заметила бутылку коньяка, которую я по простоте душевной не стала убирать в бар, блеска в глазах сестры прибавилось.
