Марина Серова - Поиграли и хватит
Ладно, «девушка-дэтэктив», кончай ты со своим бабским любопытством! Пусть об этом голова болит у ФСБ да у его тамошней, островной налоговой инспекции. Рэй тебе платит совсем не за то, чтоб ты выявляла источники его дохода. Вот и думай по делу!
С клиентом, стало быть, все ясно. Что еще нам ясно? Все… Дальше — густой туман, переходящий в полный мрак. Неизвестно даже, сколько преступлений надо расследовать — одно, два? Полтора?.. «Одно пишем, два — в уме…» Черт знает что такое!
Такая же неясность и с мотивами. Я могу только предполагать — с достаточной степенью вероятности, — за что убили Сашу. Но Ольга — ее-то за что? Если, конечно, и ее… Если вообще первое преступление — не плод больного воображения покойника. Впрочем, это скоро выяснится: ведь менты, должно быть, уже начали копать по заявлению папаши Вингера. Надо будет постараться сесть им на хвост. Вингер, Вингер… Нет, не помню.
А уж подозреваемых-то… Тут вообще черт ногу сломит! От одной мысли, что придется работать со всеми одиннадцатью островитянами, меня охватывала глухая тоска. Уж конечно, не у всех у них так подвешен язык и так варит котелок, как у тех, с кем я уже общалась накоротке. Ренуа и Лионовски — наверняка исключения, которые только подтверждают общее правило. Все остальные будут только бекать и мекать и глупо хлопать томными африканскими глазами. Я припомнила красавчика Нари и Роджера-«раба». А значит, преступнику — если он действительно находится среди них — ничего не стоит прикинуться со мною идиотом наравне со всеми. Ничего себе перспективка…
Неожиданно мне пришло в голову, что в жизни Саши Ренуа число «тринадцать», чертова дюжинка, сыграло роковую роль. Он был тринадцатым пассажиром во вчерашней электричке, когда мы встретились, и тринадцатым студентом своего землячества в Тарасове. Тринадцатым — «лишним»… Ну вот! Не хватало еще впутывать в дело всякую чертовщину.
Стоп, а почему одиннадцать подозреваемых? Двенадцать! Ну и что с того, что мистер Рэй — твой клиент? Пусть не обижается: доверяй, но проверяй! Ну, разве только проверочка эта будет ненавязчивая — а то как бы действительно не обиделся и не отказался финансировать мое расследование. Все-таки, как ни крути, а с гонораром лучше, чем без него.
Итак, двенадцать, по версии Саши Ренуа, плюс два, то есть Света и Наташа, — это по теории вероятности. В самом деле: Наташе-то вроде бы незачем, тем более подруга, а вот Светочка… Эта вполне могла, незаметно прокравшись по лесочку, тюкнуть по головке Олю, мирно рыдающую на бережку, да и спустить в ручей под какую-нибудь корягу — и поминай как звали! Деваха она крупная и, кажется, довольно крутого нрава. Такая тигрица на многое способна. К тому же железный мотив — ревность и возможность совершить преступление. И еще угрожала — да, она ведь открыто угрожала Ольге! Это слышали пять человек, трое из которых могут теперь подтвердить это перед следствием. А это уже не шутка…
Я усмехнулась. Ерунда все это, конечно. Не может быть, чтоб все было так просто. Да и при чем тогда Шурик Ренуа, его ночной звонок Рэю, обвиняющий в преступлении «нашего» студента?.. Но ведь — версия? Версия. И на месте нашей доблестной милиции я бы мимо нее не прошла. Да она, наверно, и не пройдет — тем более что менты склонны считать смерть Ренуа самоубийством, никак не связанным с исчезновением Ольги Вингер.
Тут в мои детективные мысли и в мои сборы на студенческую тусовку вклинился телефонный звонок. «Наверно, Рэй уже соскучился», — была первая реакция.
Я оказалась права, но только отчасти. Тот, кто звонил, действительно соскучился, однако это был не Рэй.
— Ва-вай-вай, Таня-джан! Воистину есть Бог на свете! Чтобы в воскресенье к вечеру ты была дома, да еще и отвечала таким деловым голосом… Подожди, не говори ничего, сейчас угадаю причину: ты, конечно, тосковала по старому другу Гарику, сидела у телефона, ожидая его звонка, и печалилась, почему он так долго не звонит. Я прав?
— Как всегда, ара. Интуиция — оружие сыщика, а я не раз говорила тебе, что ты лучший сыщик всех времен и народов. Но если я даже признаюсь, что ты оторвал меня от важного дела и от мыслей о другом мужике, то все равно я чертовски рада тебя слышать, Гарик!
— Нет, только не говори мне, неверная, что я опять не успел вклиниться между твоими мужиками…
И так далее, и тому подобное… Теперь это надолго. Взглянув на часы — время еще терпит, — я поудобнее уселась в кресле, приготовившись отбивать витиевато-беспардонные наезды старого армянского друга. Но физиономия моя совершенно непроизвольно расплылась в широкой улыбке. Я действительно была рада чертовски. Только подумала, что неплохо бы сесть на хвост ментам, — как тут же один желающий сам себя запряг и взнуздал!
Капитан милиции Гарик Хачатурович Папазян, один из лучших оперативников тарасовского уголовного розыска, отличный служака, в принципе не подверженный коррупции и тем не менее доставляющий своему начальству массу хлопот неординарностью собственной личности, наконец, знойный мужчина, по силе своего «убойного» воздействия на женский пол превосходящий все известные мне аналоги, — так вот, этот самый Гарик Папазян обладает целой кучей ужасных недостатков и такой же кучей великолепных достоинств. Зная Гарика не первый год, я до сих пор не могу определить для себя, какая же из этих «куч» больше. Но, может быть, поэтому я и люблю его таким, какой он есть.
Среди первых — то есть недостатков — неизбывное стремление Папазяна перевести наши дружеские отношения в иную плоскость, горизонтальную. На это он тратит множество материальных, организационных, эмоциональных и сексуальных усилий. И — самое главное! — постоянное отсутствие результата его нисколько не смущает и не охлаждает его пыл. Мне же все это доставляет много хлопот, а частенько и отнимает драгоценное время. Я прекрасно понимаю, что для нас обоих будет проще, если я сниму оборону и сдам свою крепость без боя, но… сама не знаю, что мне до сих пор мешает. Уж конечно, не то, что Гарик мне не нравится: я ведь уже сказала, что мужик он классный и бабы от него «в отпаде». Наверное, просто не хочу быть как все.
Во второй «куче» — то есть среди достоинств Папазяна — заслуживает восхищения прежде всего его способность появляться на горизонте именно в тот момент, когда в нем нуждаются. Даже если сам нуждающийся еще не осознал того. Кстати, только что я имела случай лишний раз в этом убедиться.
Гарик Хачатурович пространно рассказал мне о своем «потрясающем» отпуске, который он провел на исторической родине — там, где «на горе Арарат растет крупный виноград». Просто поразительно, как этому пройдохе удалось оторвать в своей «фирме» отпуск в самый бархатный сезон, да еще и, судя по всему, уехать не с пустым кошельком! Само собой разумеется, что наиболее «потрясающие» впечатления Папазянчику дало пополнение его донжуанского списка. Впрочем, об этом он, как истинный джентльмен, всегда рассказывает только в самых общих чертах, но с неизменным чувством собственного достоинства. Да, я забыла упомянуть: товарищи по работе все, как один, называют Гарика не иначе как Кобеляном.
Затем приятный собеседник вылил на меня ушат причудливых русско-армянских ругательств за то, что я, вместо того чтобы пригласить «бедного Гарика» на чашечку кофе, вместе с ним оплакать «безвременную кончину» его отпуска и, разумеется, «пожалеть и приласкать», имею наглость говорить с ним о работе. Наконец, после того как я долго оправдывалась, извинялась и подлизывалась (обязательный ритуал!), «лучший сыщик всех времен и народов» смилостивился:
— Ладно уж: валяй, эксплуатируй мои таланты. Какие проблемы, старушка?
— Гарик, тебе что-нибудь говорит фамилия Вингер? Что-то крутится в голове, но никак не соображу…
— Вингер? Нет, это не из нашей картотеки. — Профессиональная память капитана Папазяна могла бы поспорить с моей.
— Да нет же! Респектабельный инженер. По-моему, что-то из сферы оборонки, если не ошибаюсь.
— Постой-ка… Не ошибаешься, старушка. ПО «Конус», Вингер… кажется, Лев Анатольевич. Да, точно. Не то главный инженер, не то ведущий, я в этой механике не силен. Шишка, одним словом. Пару лет назад я сталкивался с ним, у них там крупная кража была.
Нет, сегодня мне определенно везет!
— Что значит «сталкивался»?
— Нет, не в этом смысле. Встречался то есть. Как раз наоборот: впечатления благоприятные. Вингер тогда хорошо помог нам. А сам оказался чист. Респектабельный инженер — это ты правильно сказала. А зачем он тебе?
— А ты не в курсе, Гарик? Кажется, у него пропала дочь. Если только на тарасовских заводах нет другого инженера Вингера.
Он присвистнул:
— Ну дела! Как я могу быть в курсе? Говорю ж тебе — вчера к ночи пригнал свой драндулет из Еревана, свалился замертво и вот только-только привел себя в боевую форму. Сейчас собираюсь навестить ребят в управлении, узнать новости…
