Дарья Калинина - Шаловливый дедушка
— Нет, — сказала я. — Она сейчас не со мной.
— Жаль, — расстроился Витя. — Ну все равно.
Слушай, значит, дело обстоит так, у меня знакомых египтологов нет. Но есть одна девочка, она занимается Ассирией. Сейчас я ей позвоню, и если она меня еще помнит, то, может быть, поможет.
У меня лично было опасение, что если девушка Витю и в самом деле помнит, то рассчитывать нам на ее помощь особенно нечего. Еще ни одна девушка на моей памяти не жаждала запомнить Витю подольше.
К моему удивлению, Витя до девушки дозвонился и она дала ему телефон знакомого профессора, занимающегося Древним Египтом, и пообещала даже этому профессору позвонить и условиться с ним о встрече с нами.
Через четверть часа Витя перезвонил и сообщил, что профессор — светило науки — поддался уговорам Витиной знакомой и согласился уделить нам завтра ровно десять минут в перерывах между двумя лекциями. После этого мы с Витей распрощались, причем я осталась в твердом убеждении, что Витина знакомая его просто по телефону перепутала с каким-то другим, симпатичным ей молодым человеком.
— Завтра в половине двенадцатого нам нужно быть в университете, — сказала я Инне. — Будем беседовать со светилом египтологии.
— Что, в такое время? Кто нас туда пустит? — надулась Инна. — Этот профессор большой чудак, однако. Он бы еще на полночь свидание назначил, да не в университете, а возле Академии художеств.
Прямо в лапах у сфинкса.
— В половине двенадцатого утра, — объяснила я Инне, — он между двумя лекциями нас примет.
Нужно сразу же подготовить круг вопросов. Времени у нас будет мало.
Но подготовить вопросы мы не успели, так как появилась растрепанная и поцарапанная Мариша. Первым делом она кинулась к большому зеркалу, которое висело у Инны в ванной. Стянув с себя кофточку, она застонала и полезла в аптечку за спиртом.
Спирта там не оказалось, пришлось ей мчаться на кухню за водкой. При виде груди Мариши, появившейся в кухне, я простонала сквозь стиснутые зубы, а Инна поражение спросила:
— Это кто же тебя так разукрасил?
И было чему поразиться. По груди Мариши шли длинные кровоточащие царапины. Такие же царапины украшали ее лицо и руки.
— Кто разукрасил?! — спросила Мариша и тут же взвыла, так как спирт защипал кожу. — Твоя свекровь, вот кто! Предупреждать нужно, что она совсем ненормальная.
— Так я и говорила, — попыталась оправдаться Инна.
— Черта лысого ты говорила, — ярилась Мариша. — Ты сказала, что она мегера. Но ты посмотри на мою грудь! Это же ни в какие ворота не лезет. А если бы не я поехала вместо тебя, а ты поперлась? Эта психопатка тебя бы живьем сожрала. Я и то еле от нее вырвалась, а покрупней тебя буду. Плесни-ка мне немного водки. Да не в рюмку, а в стакан.
Я послушно вылила в стакан всю остававшуюся в бутылке водку и спросила:
— Что произошло-то?
— А то, — сказала Мариша и залпом опрокинула в себя водку.
Закусив несколькими наспех сделанными бутербродами с копченой семгой, немного успокоившаяся Мариша поведала нам следующую историю. До квартиры Бритого она добралась без приключений.
Адрес ей Инна дала верный. Мариша позвонила в дверь и изобразила на лице самую приятную из своих улыбок, предназначенных исключительно для людей крайне нужных. Улыбка не пропала даром, потому что дверь ей открыл настоящий красавчик.
— Представьте, черные волосы, карие пронзительные глаза, орлиный профиль. Мечта, а не мужчина, — рассказывала нам Мариша. — Я прямо обалдела. Стою и пялюсь на этого мужика. И вдруг из глубины квартиры выплывает какой-то осьминог. Я сразу даже не поняла, что это существо — женщина.
Какая-то она вся была огромная, бесформенная. И в довершение всего на ней был какой-то брючный костюм из искусственной кожи, из которого все телеса этой дамы вылезали наружу. В общем, эта баба просекла, что ее муж тут вовсе не скучает, и жутко разозлилась.
— Молодец, Мариша! Вместо того, чтобы втереться в доверие к врагу, ты сразу настроила ее против себя, — сказала Инна.
— Эту бабу не нужно было настраивать. Она уже изначально настроена против всех! — завопила Мариша. — Ты с ней только по телефону разговаривала, а я лично общалась. Короче говоря, пока мы с ней окончательно не поцапались, я представилась агентом по недвижимости. Сказала, что слышала от соседей о ее горе и вот предлагаю продать через наше агентство квартиру сына, не дожидаясь, пока мать вступит в права наследования.
— И она клюнула?
— Сначала мне показалось, что она обрадовалась.
Даже постаралась стать полюбезней и пригласила меня в дом. И там стала выспрашивать, а как быть в том случае, если сын уже успел оформить дарственную на свое имущество на другого человека, но человек тот об этой дарственной знать не знает? Конечно, я попыталась узнать, на кого это ее сын дарственные оформляет. Так, знаете ли, между делом спросила.
А эта мегера развопилась, что я подослана этой дешевой шлюхой — невестой ее сына.
— Это она про меня? — дрожащим голосом спросила Инна.
Мариша кивнула и продолжила:
— Конечно, я попыталась все отрицать. Но черт меня дернула начать именно с того, что ты вовсе не шлюха, а на редкость хорошая девушка и что Бритый был бы с тобой счастлив. Все это моя проклятая любовь к истине. Его мамаша от моих слов стала наливаться чернотой, словно спрут. Мне даже за нее страшно стало. Дурочка, лучше бы я за себя боялась.
Потому что эта баба вдруг вскочила с места и вцепилась мне в волосы. И вырвала, мерзкая тварь, порядочный клок. Но это плевать, волос у меня много.
А вот потом она вцепилась мне ногтями в лицо и грудь, а это уже посущественней урон. Примчался ее муж, попытался оттащить женушку, но где там. Его она, правда, не осмелилась ударить, но мне руки все-таки расцарапала. Еле от нее вырвалась и убежала.
Такие вот дела, — закончила Мариша.
— Выходит, что ты напрасно съездила, — сказала я.
— Нет, не совсем напрасно, — возразила Мариша. — Кое-что мне все же удалось узнать. Во-первых, что мамаша Бритого обожает своего нынешнего мужа, а он вряд ли отвечает ей взаимностью, так как, судя по роже и глазам, страшный бабник и просто физически не может любить одну женщину, а уж тем более такую страшную, как мамаша Бритого. И потом он младше ее лет на двадцать, если не больше.
А во-вторых, я узнала от соседей, что мамаша Бритого заявилась к своему сыночку в гости как раз в тот день, когда его похитили. Сказала, мол, сердцем почуяла, что с ее сыночком что-то недоброе на чужбине случилось. Вам не кажется такая сверхчувствительность подозрительной?
— Кажется, — согласилась я. — А как она в дом попала?
— Вот! — обрадовалась Мариша. — В корень зришь. У нее, оказывается, имелся комплект ключей.
Что, учитывая их напряженные отношения с сыном, выглядит довольно странно.
— А на кого Бритый оформил дарственную на свое имущество? И на какое именно имущество? Добра у него немало было.
— Об этом лучше спросить у Крученого, — сказала Инна. — Он правая рука Бритого. Никто не знал о делах Бритого, сколько знает он. Только я в офис не поеду. А вдруг Бритый на меня дарственную оформил? Не хочу, чтобы на меня там смотрели так, словно это я их обожаемого босса из-за денег или квартиры прикончила.
— Ладно, — сказала я. — Мы с тобой поедем в университет, а Мариша смотается в офис к Крученому.
— Я не могу никуда ехать, — отказалась Мариша. — Я завтра целый день раны залечивать буду.
А то, сами понимаете, в таком виде я на глаза ни одному мужчине не смогу показаться. Нет уж, лучше смерть, чем такой позор. Пусть Инна дурака не валяет и отправляется вместо университета к Крученому.
В конце концов ты, Инна, на похороны Бритого все равно пойдешь. Так что с Крученым и своими коллегами тебе рано или поздно придется встретиться.
— Похороны — это другое дело, — уперлась Инна. — На кладбище я могу тайком пробраться, там мне вовсе не обязательно с кем-то общаться. А на поминки я могу не идти.
— Вы как хотите, но я завтра остаюсь дома, — сказала Мариша.
В общем, мы решили, что сначала едем с Инной в университет, а потом я еду с ней в офис к Крученому.
Для моральной поддержки, так сказать. Ночевать мы остались у Инны. Где-то среди ночи нас разбудил междугородный телефонный звонок. Все втроем мы кинулись к телефону, едва не переломав себе ноги в темноте. Звонила Юля.
— У меня все в порядке, — бодрым голосом доложила она. — Самолет захватили террористы, поэтому я немного задержалась. Но вы не беспокойтесь. Я все узнала, если завтра вернусь, все расскажу. А сейчас говорить больше не могу. Но новости у меня такие, что закачаетесь!
После этого в трубке раздалось шипение, а затем пошли короткие гудки. В оцепенении мы стояли и смотрели друг на друга.
— Что это значит? — наконец спросила Инна. — Она нас разыгрывает?
— На Юльку не похоже, — усомнилась я. — Когда дело касается серьезных вещей, она не склонна к шуткам. Ее и на работе за это ценят и неизменно каждый год повышают в должности.
