Марина Серова - Чертовски весело
Генрих послушно наморщился. Из его приоткрытых губ на расползшийся живот свесилась струйка прозрачной слюны. Прошло минуты три.
– Да чего ты привязалась-то?! – похоже, что искренне воскликнул, наконец, Генрих. – Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай! – Он оглянулся по сторонам – а не было по сторонам никого.
Не врет. Точно знаю. Я психологии все-таки обучалась.
Хотя на таких примитивных личностей, как Генрих Юсин, никакой психологии не надо – у них, как говорится, на лбу все написано.
– Ладно, – я поднялась на ноги, Генрих с заметным облегчением вздохнул, – допустим, верю. Но смотри… Если узнаю…
– Да чего узнаю-то? – завопил Генрих, очевидно, в надежде, что кто-нибудь придет его спасать. – Чего ты все?.. Я ж не трогаю тебя!
Надо действительно уходить. А то, правда, прибегут на генриховские крики бритоголовые какие-нибудь, драка, то се. Да и проблем потом не оберешься – все-таки группировка Генриха одна из самых влиятельных в городе.
– Ну хорошо, – развела я руками, – это я так просто зашла. Навестить. Не видела тебя давно. Все. Нет так нет. На нет и суда нет. Ухожу.
Генрих злобно что-то пробурчал, а я вспомнила:
– Слушай, Генришок, а твой Петя-Череп далеко? Я бы с ним еще повидалась, а?
– Нет Черепа, – до Генриха, очевидно, дошло, что бить его не будут, и отвечал он поспокойнее, – то ли убили его, то ли че… Пропал человек. Я его искал сначала – должок за ним был. Ну, а потом… Убили его, наверное.
Вот так-так.
Я вздохнула. Не врет он. Если б он врал, я бы сразу его раскусила. Как и раньше раскусывала. А сейчас – не врет он.
Я опять вздохнула.
Это что же значит? Это не Генрих на меня покушения устраивал? А Коля-Петя-Череп действительно, выходит, завязал? Новую жизнь начал? Ну и дела. И с документами Григорьева, значит, не Генрих шерудил?
А кто же тогда? И документы, и покушения, и слежка – кто тогда? Я вздохнула еще раз. Вздыхай не вздыхай, а надо новую версию разрабатывать, никуда не денешься.
– Ну пока, Генрих-Генришок, – я похлопала его по водянистому, с синими разводами вен, животу, – эх, ты… заворот кишок.
* * *К двум часам дня я была уже у подъезда дома Александра Владимировича. Если угроза исходит не от Генриха, то следует мне, наверное, навестить Григорьева. Кто его знает, может, в мое отсутствие…
Я подошла уже к самому подъезду, когда дверь открылась, и собственной персоной Валерий Петрович Задовский вышел из подъезда. Увидев меня, он несколько смешался и по всегдашней своей привычке протянул мне руку. На рукопожатие я ответила, отчего он смешался еще сильнее.
Ничего себе сюрпризики сегодня… Чего это Задовский тут делает?
– Я, понимаете, Александра Владимировича зашел навестить, – ответил на незаданный вопрос Задовский. Он как-то обескураженно улыбнулся, – Александр Владимирович второй выходной берет за неделю… Я думал, что он заболел, а он…
– А он? – переспросила я, ожидая ответ вроде «а он расчлененный лежит».
– А он того… – снова растерянно сказал Задовский, – с женщиной там. Дома. Вот так вот.
Ну дела. Чего это Григорьев развлекаться вздумал. Это была моя первая мысль. А вторая – неплохой этот Задовский все-таки человек.
– А вы к нему шли? – спросил меня Задовский. А то непонятно, куда я шла!
– К нему, – ответила я, – но, если уж женщина, тогда, пожалуй…
– Ага… – зачем-то проговорил Валерий Петрович, – а потом куда хотели направиться?
– В цирк! – совершенно для себя неожиданно выпалила я. Зачем я это сказала Задовскому? Уж кому-кому, а Задовскому этого говорить не надо было!
Задовский только плечами пожал. И ненадолго замолчал.
Черт, неловко так вот у дверей подъезда стоять и молчать.
– Как же вы его оставили-то? – спросил меня Задовский. Чтобы разговор поддержать, надо думать, спросил.
– Не оставляла я его, – почувствовав досаду, проговорила я, – я велела дома ему сидеть. И никому, между прочим, дверей не открывать. А кто, кстати, у него? Какая женщина?
– Да жена его бывшая, – просто ответил Задовский, – Юлия Львовна, у них вроде второго романа завязывается. Я зашел, а там – шампанское… цветы… музыка играет.
– Музыка… – мне вдруг, неизвестно почему, жутко захотелось туда, где музыка, шампанское и цветы. Я все-таки женщина. Не круглые же сутки я – телохранитель.
Я и не заметила, что мы с Задовским идем уже от подъезда по направлению к его машине.
– Вот черт, – негромко проговорил, как бы про себя, Валерий Петрович, – мне теперь часа три придется бездельничать. Из-за этой мыльной оперы.
Я не успела посочувствовать ему по этому поводу, как вдруг Задовский остановился – мы были уже в двух шагах от его машины – и предложил мне:
– А давайте, Евгения э-э… Максимовна, я вас в ресторан приглашу. Тысячу лет уже в ресторане не обедал. С красивой женщиной.
Ой, то, что надо! Прямо, как будто желание мое угадал!
– И я тоже тысячу лет уже в ресторане не была, – сжеманничала я, – с красивым мужчиной…
Между прочим, в последнем моем высказывании я душой не покривила, конечно, Задовский не мистер Вселенная, но меня так давно не приглашали в ресторан, что… В общем, понятно.
– Ну, так, значит, вы согласны? – обрадовался Задовский. – А? Поедемте, прошу вас… Согласны, Евгения Максимовна?
– Можно просто Женя, – ответила я.
И мило улыбнулась.
* * *Это местечко называлось «Амбер Кейп». Ресторан, кстати, высшего класса. Задовский, по дороге ставший уже для меня Валерой, снова угадав мои желания, тут же заказал шампанское. В зале, кстати, звучала, что называется, интимная музыка.
Короче говоря – кайф.
Мы мило беседовали – давно я так не беседовала, пили шампанское, ожидая, пока принесут наш заказ.
В процессе беседы я, к своему удовольствию, выявила одну замечательную черту Валеры Задовского – собеседником он был чудесным. Всегда точно знал, где замолчать и дать возможность мне высказаться, умело и к месту отпускал шуточки, интересно что-то рассказывал.
К тому времени, когда смолкла звучавшая в зале песня, мы как раз вели разговор о наших музыкальных пристрастиях. Мне нравился Фрэнк Синатра, и Задовскому, как оказалось, тоже. Он даже некоторые его песни наизусть знал.
Так вот, когда смолкла песня, Задовский оборвал себя на полуслове, и таинственно прижав палец к губам, поднялся со своего места и направился к музыкантам – в ресторане играл живой оркестр, кажется, он назывался так же, как и ресторан – «Амбер Кейп».
Да-а. Я закурила и откинулась на спинку стула. Вот она, жизнь какая! Недавно еще человека полным дерьмом считала, а теперь… Просто идеальный мужчина какой-то. И как я могла его подозревать в том, что он хочет избавиться от Григорьева и один управлять «Булет-банком»? Как, интересно? Такой-то милашка…
Хотя, наверное, – я усмехнулась про себя, – просто дело в том, что мне всю жизнь не хватало таких вот романтических отношений. Этот внезапный и замечательный поход в ресторан…
Офигенно! Как говорит моя тетя, на своих детективах досконально изучившая все нюансы современного молодежного сленга.
– Хорошо сидишь, подруга, – услышала я за спиной, – не угостишь сигареткой?
Небритая рожа ко мне склонилась. И водкой несет, как от…
Бамс! Кр-рак! По моей зеркально чистой, кристальной, можно сказать, картине мира поползли зигзагообразные трещины.
Так вот всегда! Только начнешь от жизни кайф получать, как не замедлят явиться те, кому просто не терпится этот кайф обломать.
– На, возьми, – протянула я сигарету, – свои уже пора иметь, не маленький.
Небритый парень в помятом пиджаке, стрельнувший у меня сигарету, ухмыльнулся:
– Да не боись! Сигареты у нас имеются. И бухло у нас имеется, и все, что захочешь…
– Сигарета – повод для знакомства? – неприязненно скривившись, предположила я.
– Сечешь! – одобрительно заржал детина. – Слушай, – он снова наклонился ко мне. – Чего тебе с этим мудаком сидеть. Пошли к нам за столик. У нас веселее. – И парень показал на стол в середине зала, где выпивали двое таких же орангутангов. Орангутанги воздели руки и приветственно мне помахали.
Ну вот еще. Чего я там не видела?
– Давай, дядя, шуруй за свой столик, – вздохнув, посоветовала ему я, – и того… сиди там. Кури сигаретку.
Парень оборвал свое ржание и недоуменно буркнул. Потом подумал немного, длинно выматерился и пошел за свой столик.
Господи, сделай так, чтобы он сегодня больше не появлялся! Так все хорошо начиналось…
Вернулся Задовский.
– Чего этот… хотел?
– Да так, – поморщилась я, – он…
Договорить я не успела. Музыканты «Амбер Кейп» взяли в руки инструменты, и вокалист подошел к микрофону:
– Strengers in the night…
