Алексей Макеев - В волчьей стае
– Давай, влепи ему! Отбей ему почки и яйца! – орали зрители.
Сергей сразу понял, что публика здесь респектабельная, а бои – это тотализатор, где одновременно в виде ставок прокручивается не один десяток тысяч евро.
– Дай ему! Дай! Шотландец!
Белобрысый вдруг присел и выкинул вперед кулак, но чернявый ловко увернулся и с разворота влепил ногой в лицо белобрысому, чиркнув каблуком по бровям. Белобрысый тряхнул головой, увернулся от очередного выпада и в ответ послал крепкий кулак в почки противника. Чернявый выгнулся от боли.
– Ха-ха! Давай! Отбей ему все! – ревели зрители в восторге.
– Вон тот, – кивнул на белобрысого Вася Белый.
– Его прозвище Шотландец?
– Да, – усмехнулся Вася. – Когда он побеждает, он берет волынку и выдувает песенку горных пастухов. Двинутый на шотландской старине.
– Он боец?
– Да, его завербовал Вазелин. Шотландец дерется за босса.
– У него был конфликт с Игроком?
– Из-за бабы. Когда Шотландец начал драться за Вазелина, он пришел с белой крашеной шалавой. Санек в первый же вечер увлек ее в одну из раздевалок и трахнул. – Вася усмехнулся. – Эта шлюха ничего не сказала Шотландцу. Каждый вечер, когда он дрался, она трахалась с Сашкой и его дружками, а когда Шотландец засек их и мог состояться грандиозный мордобой (Шотландец чемпион Степного края по кикбоксингу), Игрок сказал Шотландцу, что Женя (так зовут шалаву) любит его (Сашу), а он – ее. Шотландец расслабился, а Саня стал открыто таскаться с шалавой.
Сергей помрачнел – он знал, кто такая Женя-шалава, но про это он никому не скажет, даже Филиппову. Он ступил на опасную стезю, и продолжать допрос о взаимоотношениях Саши Игрока и Жени-шалавы не стал, ибо знал все и так – Женю впоследствии заметил сластолюбивый Вазелин и забрал у Игрока себе. Сергей краем уха слышал, что она имеет определенное влияние на главаря бандитов.
– Все ясно. Шотландец мог иметь зуб из-за шалавы. Он ее любил?
– Хрен его знает. – Вася ощерился в улыбке. – Его спроси.
– Потом спрошу. Не сегодня.
В этот момент потный от напряжения Шотландец ловко ушел вниз от града кулаков чернявого и нанес сокрушительный удар. Еще секунда, и победитель Шотландец стоял над поверженным противником и под рукоплескания, рев и матерки бушующих зрителей выдувал из волынки утробные звуки песни горных пастухов.
«Псих», – подумал Сергей, уходя из зала.
Вася Белый остался в зале боев. Сыщики и Демон прошествовали по бетонному ходу до лестницы, поднялись на первый этаж и снова оказались у черного выхода из Дворца. Охранник получил от Демона поощрительный удар кулаком в печень.
– Пока, Привратник!
– Пока, волосатый!
* * *Сергей проснулся от головной боли. Он застонал, повернулся на бок, стукнул подушку кулаком, но нет – спать, когда голова изнутри больше, чем снаружи (а было ощущение, что голова вот-вот лопнет), оказалось невозможно. Вчера, уже глубокой ночью (а вернее, уже сегодня), после вояжа во Дворец спорта, «следственная группа» прибыла на квартиру Демона, нажралась жареных сосисок и распила три бутылки водки. Сегодня самочувствие ясно доказывало, что ночное предположение о самопальном происхождении ларечной «Березовки» оказалось верным.
– Сашка-какашка, – простонал Сергей.
Филиппов еще спал – Демон уложил его на пол, Сергей ночевал на кресле-кровати, хозяин квартиры – на диване, но диван пустовал.
Демон, умытый и свежий, вышел из кухни. Он был одет в атласную, явно цыганскую, голубую рубаху, легкие летние штаны защищал белый кухонный фартук.
– Следаки, вставайте! Жареные куриные окорочка ждут!
Сергей снова застонал и ткнулся в теплую до отвращения подушку лицом. Какие окорочка! Сейчас бы таблетку от похмелья…
– Вставайте, вставайте. Забыл сказать главное – наши парни выловили убийцу Болта – Ваську Тополева. Сначала он запирался. Но ему дали по соплям, и он готов говорить.
«Я должен с ним поговорить. Должен», – приказал себе Сергей и рывком поднялся. Бросив взгляд на тело Филиппова, скрюченное под одеялом, толкнул его ногой.
– А… я…бо…бо… бу, – во сне произнес Сашка.
– Оратор. Вставай!
Филиппов разомкнул сонные вежды, Сергея не узнал и тут же уснул глубоко и счастливо.
Пока Сергей справлял малую нужду, умывался, чистил зубы и смотрел на свою опухшую от перепоя физиономию, Демон убедил Филиппова прекратить дрыхнуть.
– Говоришь, Тополев желает облегчить душу признаниями? – спросил Сергей за столом, глядя на бодрого Демона.
– Да. Надо успеть, пока он не передумал. Вот, выпей эту водичку – в ней растворена таблетка для алкашей.
– Спасибо.
Сергей проглотил жидкость, внушил себе, что сразу полегчало.
Пока ехали к месту встречи с Тополевым, ему действительно стало лучше. Он был готов расспрашивать и переваривать услышанное – новый день следствия начался.
«Арестованного» держали в однокомнатной квартире, снимаемой специально для всякого рода незаконных действий. По дороге Демон рассказал, что несколько месяцев назад там размещалась порностудия, где снимали на заказ отвратительные сцены с юными актерами.
– Порно у нас занимается Хавьер, он же снимает фильм про Спартака.
– Он не русский? Прозвище странное… Или это имя?
– Цыган, но очень похож на испанца. Его Вазелин окрестил Хавьером. Мол, выходец с Пиренеев. Хавьер очень падок до всякой сексуальной дряни. И занимается порнобизнесом с удовольствием.
– Игрок мог с ним иметь трения?
– Сам смекни. Поговоришь с ним – поймешь.
– Он на квартире, куда мы едем?
– Нет. Он сейчас возится со «Спартаком». Ты его видел в детсаду.
– Я не помню. – Сергей с досадой пожал плечами, припоминая физиономии, виденные им, но все было смутное, только ярким пятном выделялась Крючкова.
Сергей тряхнул головой, уткнулся взглядом в дорогу, несущуюся навстречу. Снова в глубине организма дернулась похмельная боль.
– А что стало с «юными» съемками?
– Пришлось срочно свернуть: пришла информация, что спецотдел полиции стягивает петлю – кто-то настучал. А заказы были… Много заказов. Не подозревал, что в мире так много педофилов…
– Для вас нет запретных тем, я так понял?
– Деньги не пахнут. Бизнес есть бизнес!
– А что с детьми, куда вы их дели?
– Бросили на вокзале – их менты сдали в приемник-распределитель, оттуда – к родителям.
– Родители-пьяницы?
– Нет, Сережа, технология была другой – высматривали у школ смазливых соплюх, хватали и запирали на квартире, где они «работали» по полной программе.
– Вы их похищали? – Сергею становилось все омерзительнее, не то от услышанного, не то от ночного отравления.
Демон странно посмотрел на него.
– Я не много тебе рассказываю? Ты обещал вовремя остановиться.
– Детский проект уже закрыт, значит, информация не секретная. Хочу понять стиль Хавьера – он ведь один из проверяемых. Значит, дети в конце концов вернулись к родителям.
– Не все… Трех, особенно понятливых, перевезли в Приозерск.
– Теперь студия там?
– А это уже закрытая информация.
Наконец приехали в один из тихих микрорайонов из кирпичных пятиэтажек, выстроенных квадратами. Оставив машину, поднялись в квартиру. Обычный притон «бичей» – облезлые стены, драный линолеум, на тесной кухне самодельная мебель, выкраденная из дачных домиков. Избитый Тополев сидел на табуретке, опустив голову. Его сторожили два мускулистых амбала. Увидев Демона и сыщиков, они молча ушли в комнату, оставив «следователей» наедине с пойманным.
– Ха, парень, ты крупно попал! – Демон задергал плечами и поднял вверх палец. – Мы не шутим, но мы добрые. – Он оглянулся на Сергея и Филиппова, усмехнулся, вдруг схватил рукой Тополева за немытые вихры, вздернул его голову. – Смотри на них, хмырь! Расскажи, почему убил Болта?
Тополев мерзко скривил разбитый рот, собираясь заплакать. Сергею стало до отвращения противно.
– Я, это… убил его.
– Не стони, сука.
– Дима, не ругайся, – остановил Демона Сергей. – А ты не ной, не в детсаде. Убил – значит, убил. Не ты, так другой убил бы его. Козлов рано или поздно убивают.
Глаза Тополева наполнились смыслом. Он понял, что сможет выкарабкаться из дерьма, в котором погряз.
– Расскажи, – велел Сергей.
Тополев вздохнул, перевел дух. Демон отпустил его волосы, отошел на шаг назад. Тополев опасливо скосил взгляд в его сторону, потом посмотрел на сыщиков и залпом, почти визгливо, заговорил:
– Я с ним сошелся случайно. На лавке во дворе поболтали, решили выпить. Пузырь выпили, пошли к нам домой. Там была моя мамаша. Выпили еще пузырь на троих. Болт стал лапать мать. Я сказал, чтобы прекратил. Тогда он озлился и послал меня – велел мне пойти и найти денег на еще одну бутылку самопала. Я возмутился, полез драться. Он меня избил. Сначала в лицо кулаками, потом ногами в живот, спину. Бил сильно. Я зажался в угол, а Болт стянул с себя штаны и пошел к матери. – Тополев здесь не выдержал и захныкал, торопливо смахивая выступившие слезы. – Гад. Убил его сразу. Когда я встал, он уже имел ее – загнул и орал от радости. Я схватил нож с пола – мы пили, постелив на пол газеты, а ножом резали хлеб. Убил его.
