Марина Серова - Самая честная мошенница
— Знаю, — ответила я, — но результаты ваших трудов я видела воочию. Сколько детей обрело родителей! Благодаря нашей статье и другие несчастные, кто не может иметь собственных детей, поймут — есть еще надежда. Мы укажем им путь. Вы сможете помочь сотням страждущих. Подумайте над этим.
— Да, верно, помогать людям — мое призвание, — протянула задумчиво Михайловская. — А как ваша фамилия?
— Опарина Эмма Викторовна. Я работаю в местной газете «Вести Тарасова», а по совместительству у Зюбы в «Русском вестнике», внештатный корреспондент, — ответила я. В тайнике у меня хранились документы этой виртуальной журналистки. По ним я устроилась на работу в газету, а потом договорилась с редактором, что буду платить ему по две тысячи в месяц, чтобы, не работая, продолжать числиться в штате газеты.
— Да-да, — проговорила Михайловская. — Я сама выписываю вашу газету. Давайте я перезвоню, и мы договоримся о встрече.
— Хорошо, — ответила я. — До свидания.
Я отключилась и посмотрела на сотовый. В данный момент в нем стояла «симка», зарегистрированная на Опарину. Пока Михайловская не перезвонит, вытаскивать ее нельзя. Но что делать, если позвонят мне, Евгении Охотниковой?
В дверях появилась тетя Мила.
— Женя, я испекла эклеры, хочешь? — Мои глаза в этот момент были устремлены на карман ее халата — из него торчал мобильный телефон.
— Тетя, твой сотовый тебе очень нужен?
— Женя, нет! — воскликнула тетя.
— Ну, пожалуйста! — я прижала тетю к стене.
— Как устоять, когда любимый человек берет тебя за горло, — пробормотала тетя Мила. Она с обреченным видом протянула свой сотовый.
— Не волнуйся. Попадется по дороге магазин, я куплю себе новый, — пообещала я. Мои пальцы тем временем вскрыли корпус телефона, вытащили старую сим-карту и заменили ее на новую. — Вот, — я сунула тете в руку ее карту, — храни пока.
Тетя Мила поморщилась, разглядывая кусочек пластика. Я выпроводила ее за дверь, а затем выдвинула из спинки кровати декоративную планку. Под планкой находилась полость, где, упакованные в пакеты, хранились документы, которые даже специалист не смог бы отличить от настоящих. Их делал бывший спец из КГБ. Сотни фамилий, имен, отчеств, разные должности, звания, и на каждом документе мои фотографии, отредактированные компьютером, — где изменен нос, где подбородок, волосы всевозможных цветов и длины, глаза, возраст, комплекция. Выудив из тайника удостоверение журналистки и следователя по особо важным делам прокуратуры, я задвинула планку назад. Лицо на фотографии в удостоверении следователя было аскетическим, с длинным крючковатым носом, кустистыми бровями, ни капли косметики, тонкие губы, сильно выдающийся подбородок. Без грима не обойдешься. С полки платяного шкафа я взяла гримировальный набор. Полчаса — и я — сушеная вобла с тусклым взглядом. Я улыбнулась своему отражению. Нет, так не пойдет. Улыбка портила весь образ. В наборчике я отыскала вставные зубы — длинные, желтые и кривоватые. Вставила, улыбнулась. Вот теперь то, что надо. Меня саму от этой улыбки бросило в дрожь. Что говорить о тех, кого я буду допрашивать. Одевшись в темно-серый костюм, я положила в сумочку электрошок, газовый баллончик, в кобуру под мышку сунула револьвер. В респектабельного вида кожаную папку я сложила распечатки с данными по группировке Белаза, фотографию Бурсовой, несколько бланков справок об изготовлении субъективного портрета. Если придется составлять словесный портрет подозреваемого, пусть люди видят в моих руках официальный бланк.
С папкой под мышкой я вышла из подъезда и направилась к стоянке рядом с домом. Взяла машину. Чтобы исполнить свое обещание по обеспечению клиента всем необходимым, по дороге мне пришлось заглянуть в супермаркет и закупить продуктов. Списка Бурсов не давал, поэтому я выбирала по своему усмотрению. Колбаса, сыр, пельмени, кусок копченой грудинки, какие-то замороженные блинчики с творогом, котлеты в брикете, две пачки спагетти — всего на семьсот с небольшим рублей.
Прямо в машине я связалась с Валерием Игнатьевичем и попросила узнать, что выяснили по людям, звонившим Бурсову. Он сказал, что оперативники, записав разговоры, тут же пробили телефоны звонивших через свою базу данных и послали коллег по адресам проверить, что к чему. Первый звонок, про который мне говорил Бурсов, привел милиционеров в пятиэтажный дом в районе университетского городка, где проживала с семнадцатилетним сыном Солдатова Владислава Сергеевна. Про Бурсову Солдатова ничего не знала и по телефону не звонила. Мог звонить сын, но Владислава заявила, что давно не видела его, вроде шляется где-то. А учился, между прочим, сынок в университете, в котором преподавала Роза. Недавно парня отчислили.
— Интересный момент, — отметила я.
Второй звонок, когда говоривший обматерил Бурсова и заявил, что он попал на бабки, был от Белаза. Бандита разыскали в ночном клубе «Осьминог». Естественно, Алик-джан Идрисович сказал, что про звонок знать ничего не знает, а сотовый у него день назад украли в казино «Золото инков». Следившие за домом Бурсова оперативники даже заключили пари на результаты фонологической экспертизы записи телефонного разговора. Один из оперов упрямо указывал двум другим, что Алик Белаз не такой дурак, чтобы угрожать со своего сотового самолично. Для этого у него есть соответствующие люди, например Снежок. Я была полностью согласна с оперативником. Последний абонент звонил Бурсову три раза, разыскивал Розу. Этим абонентом оказался директор крытого рынка «Караван», Владимирский Алексей Георгиевич. Не застав его дома, оперативники перезвонили Владимирскому на сотовый и спросили, по какому делу он разыскивал Розу. Директор рынка очень удивился звонку милиционеров, но быстро собрался и рассказал о своем мимолетном знакомстве с Розой. Бурсова покупала у него со скидкой продукты для сироток — фрукты, сладости. Вот он и разыскивал ее, чтобы спросить, не надо ли ей чего еще. Я поблагодарила Валерия Игнатьевича за информацию и отключилась.
Подрулив к подъезду Бурсова, я затормозила. Никто не обратил внимания на неприятную, злобного вида грымзу, устремившуюся в подъезд с тяжелыми сумками. Внутри подъезда стояла мертвая тишина. Я вызвала лифт, затем послала его на восьмой, прислушалась — никакого движения, только гул лифтовых механизмов да звук открываемых и закрываемых дверей кабины. Вызвав лифт снова, я вошла в него и доехала до четвертого этажа. Лестничная площадка четвертого была пустой. Проверила этажом выше и ниже — то же самое, и только после этого позвонила в дверь Бурсова.
— Кто там? — спросил настороженный голос.
— Следователь по особо важным делам областной прокуратуры Дружинина Вера Сергеевна, — представилась я, поднося к глазку корочки в развернутом виде. — Олег Николаевич, мне нужно с вами поговорить. — Из-за вставных зубов мой голос здорово изменился, появилась шепелявость, так что я не боялась быть узнанной клиентом. Любопытно — купится или нет?
— Вы одна? — спросил Бурсов, наблюдая за мной через глазок.
— Одна, а вы что, целый отряд ждали? — поинтересовалась я. — У нас в прокуратуре людей раз, два и обчелся. Бегаю тут, как жучка, по всем адресам. Вы что, не собираетесь открывать? Я ведь сию минуту уйду и сами ищите свою жену.
В ту же секунду загремели открываемые замки. Я хищно улыбнулась, — попался лопух, — однако вслух ничего не сказала. Переступив порог квартиры, я увидела, что Бурсов отступил в глубь коридора, судорожно набирая на сотовом какой-то номер. Мгновение спустя я догадалась, кому он звонит, и, быстро опустив руку в карман, отключила сотовый. В этот момент Бурсов заметил мои сумки.
— А это что у вас?
— Продукты, — спокойно пояснила я. — Проезжала мимо супермаркета и подумала, а ведь мужик-то без жены остался, есть, наверно, нечего. Вот заехала и купила.
Было приятно видеть, как от удивления челюсть Бурсова отвалилась до уровня груди. Он не знал даже, что сказать на это.
— Что это у вас там? — указала я на ружье за спиной Олега Николаевича. — Не прячьте, я вижу! Незаконное хранение оружия!
— Нет, у меня есть разрешение, — возразил Бурсов, бледнея.
— Ну-ка дайте сюда это и принесите ваше разрешение! — приказала я сурово.
Как кролик перед удавом, Бурсов не смог сопротивляться. Безропотно он передал мне свое оружие, предупредив:
— Осторожно, заряжено!
— Я умею обращаться с оружием, — бросила я, рассматривая его ружье с австрийской оптикой. — Недешевая штучка.
— Жена на день рождения подарила, — пробормотал Бурсов и отвернулся, чтобы идти за лицензией.
— Стоять! — негромко окликнула я, незаметно ставя карабин на предохранитель. — Повернись.
Бурсов повернулся с посеревшим лицом, глянул на направленное на него дуло и чуть не упал в обморок — завалился, оперся рукой о стену. Еле шевеля непослушным языком, он выдавил из себя:
