Джеймс Чейз - Том 10. Ты мертв без денег. Скорее мертвый, чем живой. Это ему ни к чему
— Убирайтесь!
Луис вздохнул и, спустившись по ступеням, зашагал к площадке для машин.
Вернувшись в магазин, он сразу прошел к Нендрику.
— Сукин сын уперся, — сообщил Луис, закрывая за собой дверь. — Он назвал меня жуликом и сказал, что больше не хочет иметь с нами никаких дел.
Нендрик снял парик, положил его на стол и задумался.
— Ничего страшного не произошло. Я немного нажму на нашего милого Дона. — Он выдвинул ящик стола и достал адресную книгу в кожаном переплете. — Кто, по-твоему, самый крупный кредитор Эллиота?
— «Лас и Фремлин», — немедленно отозвался Луис. — Каждой шлюхе, которая оказывалась с ним в постели, он дарил какую-нибудь драгоценность. Последней достался перстень с рубинами и алмазами. Думаю, эта штука стоила бешеных денег.
Нендрик полистал адресную книгу, набрал номер «Ласа и Фремлина» — лучшей ювелирной фирмы Парадиз-Сити, и попросил соединить себя с мистером Фремлином, младшим партнером.
— Сидни, мой прелестный цветочек, — заворковал Нендрик. — Это твой преданный Клод. Как живу? О, прилично. Свожу концы с концами. — Он хихикнул. — А ты? Очень рад, малыш. Да, Сидни, хочу сказать тебе словечко по секрету. Не знаю, должен ли тебе Дон Эллиот… Да, бывшая кинозвезда. Должен? Я так и думал. Знаешь, он меня тревожит. Дело в том, что мне он тоже должен. Сегодня утром я послал к нему Луиса. Ты же знаешь, как я тактичен. Луис пытался получить с него чек, но Эллиот повел себя как гадкий мальчик. У нас даже сложилось впечатление, что он не в состоянии уплатить. Ужасно, не правда ли? Понятно, из-за ноги бедняга оказался в тяжелом положении, потерял работу в кино, однако мне представлялось, что он надежен в финансовом отношении. Много он тебе должен?
Выслушав ответ, Клод поднял брови и присвистнул.
— Мой бедненький! Пятьдесят тысяч! Но это же целое состояние. У меня за ним только пять. — Он снова замолчал, слушая. — Что ж, на твоем месте я бы действовал, и чем скорей, тем лучше. Вряд ли он теперь много стоит. Я думал, что надо тебя предупредить. Давай встретимся как-нибудь. Всего хорошего.
Когда Нендрик положил трубку, Луис хищно усмехнулся:
— Теперь все зашевелятся.
— Бедный Сидни немного глуповат, но мне он нравится. Ладно, не будем терять времени. Думаю, счета Эллиота в ресторанах тоже внушительны. — Нендрик приладил парик на место. — Пожалуй, словечко на ушко этим голубчикам будет актом милосердия, — и он протянул руку к телефону.
Тойо, шофер Эллиота, встретил Вайнтона Окленда в аэропорту Парадиз-Сити и отвез на виллу. Окленд прилетел на собственном самолетике, желая как можно скорей встретиться с Эллиотом.
Окленд был маленьким и суматошным толстячком, считался одним из ведущих экспертов по антиквариату и современному искусству в Майами и, владея процветающей галереей, вечно вынюхивал выгодные сделки.
Когда Эллиот сказал, что у него есть Шагал, которого он хотел бы продать, Окленд обещал прибыть в тот же день.
Теперь Эллиот с замирающим сердцем наблюдал, как Окленд рассматривает Шагала. Толстое лицо эксперта было бесстрастно, как снежная пустыня. Наконец он оторвался от картины.
— Может быть, это Элмер Хорн, но ни в коем случае не Шагал, — заявил Окленд. — Прекрасная подделка. Надеюсь, вы не слишком дорого заплатили за нее, мистер Эллиот?
— Сто тысяч, — хрипло отозвался Дон. — Вы уверены, что это подделка?
— Никогда ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным, но таково мое мнение, — спокойно сказал Окленд. — Вы, вероятно, купили ее у Нендрика?
— Да.
— Нендрик разбирается в этом не так хорошо, как ему хотелось бы. Его могли обмануть. Даже более квалифицированные эксперты обманывались на работах Хорна, но я специализируюсь по Шагалу и убежден, что вещь не его, во всяком случае, почти убежден.
Эллиот почувствовал, что у него на лбу выступает холодный пот.
— А нефрит? Только не говорите, что и он поддельный.
— О, нет. Это прекрасная коллекция. Я предложил бы за нее двадцать тысяч.
— А за Шагала?
Окленд покачал головой.
— Он мне не нужен. Такая картина не даст ничего, кроме хлопот.
— А остальные?
— Ничего особенного, но если вы хотите продать их оптом, я могу дать десять тысяч. Мне жаль, что речь идет о такой ничтожной сумме, но эти картины всего лишь украшение для стен, они ничего не стоят.
Поколебавшись, Эллиот махнул рукой.
Ладно, дайте мне чек на тридцать тысяч и забирайте все.
Окленд выписал чек и ушел, а Эллиот задумался. Может быть, Клод не знает, что картина поддельная? Посидев некоторое время в нерешительности, он набрал номер магазина Нендрика. К телефону подошел Луис.
— Позовите Клода.
— Мистер Эллиот?
— Да.
— Одну секундочку.
Через мгновение в трубке послышался голос Нендрика.
— Это вы, мой друг?
— Хотите взять Шагала? — предложил Дон.
— Мой милый мальчик, вот вы и позвонили. Какой сюрприз! А Луис сказал, что вы на меня рассердились. — Звонок Эллиота удивил Нендрика.
— Не важно. Сколько вы дадите мне за Шагала, пока я не предложил его Вайнтону Окленду?
— Окленду? Вы не должны этого делать, дружок. Он не даст вас абсолютно ничего, и скорей всего скажет, что это подделка. Право же, Окленд — довольно мерзкая личность.
— Итак, сколько вы предлагаете?
— Я предпочел бы взять ее на комиссию, милый Дон. Обещаю вам…
— Мне нужны наличные, понимаете? Сколько?
— Тридцать тысяч.
— Я заплатил вам сто.
— Знаю, но сейчас наступили ужасные времена.
— Можете получить его за сорок пять. Деньги — сразу.
— Сорок, милый мальчик, больше не могу.
— Пошлите Луиса с чеком, пусть забирает картину, — сказал Эллиот и положил трубку.
Нендрик, сияя улыбкой, повернулся к Луису.
— Бедный дурачок продал нам Шагала за сорок тысяч! Представляешь? Эта дурочка Ван Джонсон с ума сходит по Шагалу. Я съем свой парик, если не вытяну из нее сто тысяч.
— Смотри, Клод, — предостерег Луис. — Если она проверит…
— Да нет же, она не станет проверять, как не проверял и Эллиот. — Нендрик откинулся на спинку кресла, его жирная физиономия лоснилась от удовольствия. — Мое слово — гарантия для этих олухов.
К трем часам дня у Эллиота было семьдесят тысяч долларов наличными. Он получил по чекам Окленда и Нендрика не в своем банке, а в другом, понимая, что если он явится с этими чеками, снова будет поднят вопрос о перерасходе.
Заперев деньги в ящик стола, Дон почувствовал, что у него появилось время для передышки. Теперь он мог уплатить прислуге и еще несколько месяцев не отказывать себе в удовольствиях. Впервые за последние несколько недель он чувствовал себя спокойным и счастливым.
Зазвонил телефон. Эллиот, нахмурившись, взял трубку — кто бы это? Звонил Ларри Кауфман, агент фирмы «Роллс-ройс».
— Мистер Эллиот? — голос Кауфмана звучал почти враждебно. — Прошу вас расплатиться за машину, фирма торопит меня. Вы пользуетесь автомобилем уже два месяца, и мы настаиваем на немедленной уплате.
Некоторое время Эллиот колебался: у него еще оставалась «альфа», за которую было заплачено, стоило ли расставаться с тридцатью тысячами? Нет, нужно было быть сумасшедшим, чтобы цепляться за этот «ройс», особенно теперь, когда на счету был каждый доллар.
— Вы можете забрать машину назад, Ларри, я передумал. Она мне не нужна.
— Не нужна?! — повысил голос Кауфман.
— Именно!
— Но не могу же я просто забрать ее, черт возьми! Теперь это уже подержанная машина.
— Ну ладно, забирайте как подержанную. Сколько с меня причитается?
— Вы уверены, что не пожалеете, мистер Эллиот?
— Сколько с меня?
— Я не прошу лишнего, поскольку сразу же продам машину. Скажем, вы должны мне три тысячи.
— По-вашему, это не лишнее?
— Нет, и вы это знаете, мистер Эллиот.
— Ладно, приезжайте и забирайте, я приготовлю чек.
Эллиот старался не давать воли чувствам, но вид Кауфмана, уезжавшего в «ройсе» и с чеком на три тысячи в кармане, причинил ему острую боль. Он спрашивал себя, не вернут ли чек неоплаченным, но надеялся, что директор банка продолжит кредит, несмотря на превышение. Во всяком случае стоило попробовать.
После ленча, когда он, устроившись на террасе, собрался вздремнуть, позвонил директор банка.
— Дон, сейчас заходил Кауфман и предъявил ваш чек на три тысячи. Я принял его, потому что мы с вами друзья, но это в последний раз. Вам нужно что-то делать с этим перерасходом. Больше никаких чеков, Дон. Понятно?
— Конечно. Я продам кое-какие акции, — отговорился Эллиот. — К концу недели все будет улажено.
Он подумал, что в ящике его стола сейчас лежит семьдесят тысяч. Неплохо было бы сейчас сесть в «альфу», уехать недельки на две в Голливуд, остановиться там в мотеле, а с долгами пусть как хотят. Чем больше он об этом думал, тем больше ему нравилась эта идея, но этот день был решительно невезучим. Только он встал, собираясь уложить чемодан и уехать, на террасу вошел мажордом.
