Лев Златкин - В одиночку не выжить
9
Шофер спокойно ждал. Через час он вышел из машины и направился к дому. Номер квартиры он уже давно знал, но заявиться в гости все не решался. Хотя го-ворили, что эта женщина доступна для каждого красивого и молодого мужчины. А шофер именно таким и считал себя. Подниматься на этаж не пришлось. В подъезде он увидел широкую полосу крови, стекающей под лестницу. Когда Толстухе доложили об убийстве сразу двух сотрудников, он сразу вспомнил разговор с Корниловым: что она делала в машбюро с моим делом? Толстуха без труда выяснил, что Алла сняла ксерокопию с его докладной записки. "Дело ясное, что дело темное! Вот уж чего не ожидал. Если бы наш заместитель баловался, куда ни шло, я бы не удивился, но эта красотка..." Толстуха совсем запутался и даже стал думать, что он напрасно грешил на заместителя, может, "мерседес" ему подарила какая-нибудь богатая любовница, а его связь с покойным Онупко - это всего лишь предположение. - Черт его знает! - сказал он себе вслух. - Компромата на него у Онупко не нашли, если, конечно, его Феденька Пятницкий не умыкнул. Когда он вернулся в свой кабинет, его уже там ждал Потапов. - Интересная картина вырисовывается, Иван Аристархович! - Рисуй! - согласился Толстуха. - Только минуту потерпи. - Скажи мне, только честно, как на духу! - попросил он начальника отдела, подошедшего к телефону. - Можно узнать, делали ли ксерокопию документа или нет? Сколько часов прошло?.. - Толстуха вспомнил время своего разговора с Корниловым, сделал еще поправку, коррекцию, на встречу Корнилова с Аллой, и сказал: - Часа три, не больше... Попробуешь?.. Должник твой! Он положил трубку и взглянул на Потапова: - Теперь рисуй! - Нашу красотку убили из табельного ПМ, принадлежавшего ее убитому коллеге! - почти торжественно сказал Потапов. И сделал эффектную паузу. - Бытовуха? - разочарованно и недоверчиво протянул Толстуха. - Любовь зла, должна полюбить козла? Так за это еще не убивали! Или у них что-то было?.. Потапов весь светился, переполненный важными сведениями. Он хотел их тут же выложить шефу, но тот опять его прервал: Он набрал номер внутреннего телефона. - Маша, будь другом, отнеси в лабораторию дело Пятницкого. Да, я уже договорился, там знают. Положив трубку, он приготовился слушать Потапова. - Ну, рисуй. Что там у тебя? Застрелив обманщицу, Отелло сам застрелился? - Ничего подобного! - обиделся Потапов. - Нет никакой связи между этими двумя убийствами. Лейтенанта зарезали на десять часов раньше. Под лестницей их свела только смерть. - Но ты не имеешь права утверждать, что между этими двумя убийствами нет никакой связи! - поправил подчиненного Толстуха. - Пока мы этого не знаем точно, так утверждать нельзя. Что еще тебе удалось выяснить? - Сумку Аллы я отдал на экспертизу. И вот какой ответ: микрочастицы порошка, применяемого для ксерокопирования, и след долларов. - А как порошок обнаружили? - удивился Толстуха. - Очевидно, лист сложила текстом наружу, - пояснил Потапов. - А что это была за ксерокопия, вы, наверное, и сами догадались, судя по вашему звонку. - Хитрый! - одобрил Толстуха. - Что говорит шофер? - - Что он может сказать? - усмехнулся Потапов. - Сидел, читал газету "Советский спорт"! Ничего не видел, ничего не слышал. - Разве еще есть такая газета? - удивился Толстуха. - Какая разница? К слову пришлось! - ответил Потапов. - Съездить, поискать в ее квартире что-нибудь? - Поехать можно, только толку что? - нахмурился Толстуха. - Может, зря паникуем? - спросил Потапов. - Любовник, может, какой ненормальный? .Сначала соперника зарезал, а после и изменщицу застрелил из оружия ее любовника. - Фантастикой увлекаешься! - упрекнул Толстуха. - Слишком много совпадений: Корнилов был у меня сегодня, интересовался, что может быть у Пятницкого в швейцарских банках. Вот он мне и поведал, что встретил Аллу в коридоре с нашим делом в руках. Она зашла в машбюро и сняла копию с моего доклада шефу. - И кто же, по-вашему, может интересоваться этим докладом? Швейцарская контрразведка? - Кровные друзья или лучшие враги Пятницкого! И ты сам прекрасно это знаешь. А нам не к "изменщице", как ты выразился, надо ехать, а первым делом Корнилова предупредить. - Это верно, - согласился Потапов. - Раз мы Федора ему сосватали. И они поехали: официально - на обыск квартиры Аллы, а неофициально предупредить Корнилова о возникших осложнениях с его новым подопечным. - У меня даже тени подозрения не возникло бы! - признался Потапов, сидя рядом с Толстухой в машине. - Чтобы Алла... - Да, не повезло красотке! - охотно подключился к разговору водитель Константин Константинович, по кличке "Костя в квадрате". Он понял восклицание Потапова по-своему. Но никто не стал его переубеждать. Толстуха переглянулся с Потаповым и взглядом приказал тому не распространяться на эту тему. Для него она была больной. Каждое предательство в той среде, где он провел всю свою сознательную жизнь, Толстуха воспринимал как удар ниже пояса ему лично. - А я грешил на зама! - пробурчал виновато Потапов. - Не грешил, не грешил! - успокоил его Толстуха... Корнилов их выслушал с вниманием и тревогой. - Мы тоже страдаем в основном от предательств! - вздохнул он. Постараемся принять меры предосторожности. "Предупрежден - значит защищен!" Держите меня в курсе дела, сообщайте даже мельчайшие подробности. И Корнилов поспешил к генералу. Генерала новость несколько смутила. - Стоит ли овчинка выделки? - спросил он Корнилова. - Зато проблем с вербовкой не возникнет! - заметил Корнилов. - Он сразу поймет, что в одиночку ему не выжить. А Толстуха с Потаповым искали следы пребывания убийцы или убийц на квартире Аллы. - Почему вы так уверены, что убийцы были здесь? - Ну не в подъезде же они заключали сделку? - усмехнулся Толстуха. Его усмешка почему-то обидела Потапова. - Конечно, - сказал он, - подъезды существуют лишь для того, чтобы в них убивать. Если убийца был вхож в дом, то почему он не убил ее здесь? Времени не было или невтерпеж стало? - А как ты думаешь, почему Алла завернула домой среди рабочего дня? - спросил Толстуха. - Потрахаться! - сердито буркнул Потапов. - В таком случае не оставляют возле дома служебную машину с шофером, напомнил Толстуха. - По словам водителя, она собиралась пробыть дома не более двадцати минут. Раздеться времени хватит, а вот чтобы одеться, уже не останется. - Хорошо! - согласился Потапов. - Она пришла домой, чтобы спрятать ксерокопию. Но и это не объясняет, почему ее убили в подъезде, а не в квартире. - Я могу лишь предполагать! - начал неуверенно Толстуха и замолк. Потапов решил его приободрить. - Предположения начальства - книга мудрости для подчиненного! Толстухе, сразу было видно, понравилась цветистая восточная любезность подчиненного. - Клиент ей не особо доверял, наверное. За ней следили весь день. И встретили в подъезде, чтобы забрать документ и расплатиться. Но не сошлись в цене. - Какие-то деньги она же взяла! - напомнил Потапов. - И потребовала больше! - упорствовал Толстуха. - Я узнал, что она под предлогом важности отвозимых документов взяла табельное оружие. Его пока не нашли. - Значит, считаете, что пожадничала? - решил Потапов. - "Много хочешь, мало получишь! Понадеялась на пистолет. - А клиент из тех, кто быстрее стреляет и оружие обнажает не для угроз, согласился Толстуха. - Тогда зачем ему надо было забирать обратно деньги? - спросил Потапов, но тут же сам себе ответил: - Неужели хотел пустить нас по ложному следу? Чтобы мы подумали, будто это простое ограбление? - Во-первых, сумма не такая уж маленькая, - заметил Толстуха, - как пить дать, несколько тысяч долларов. Во-вторых, чтобы мы не догадались, найдя валюту, что она торговала нашими секретами. Учись проблему видеть в целом. Подъехали эксперты. Тщательный обыск дал положительные результаты. Были сняты отпечатки пальцев со многих предметов, в том числе с пустой бутылки из-под водки в холодильнике. Группа крови, микрочастиц на коврике в прихожей совпала с группой крови сотрудника уголовного розыска, убитого за десять часов до смерти Аллы.
10
- Вы так и не сказали, как вас зовут и сколько мы вам должны, напомнил Федор услужливому таксисту, когда машина остановилась у пансиона и Ольга унесла заснувшую дочь в дом, чтобы побыстрее уложить ее в постель. Таксист заметно смутился. Он получил четкий приказ: стать полезным этому человеку. - Неужели вы хотите со мной расстаться? Мне показалось, что вы меня наняли надолго. Или вас что-то не устраивает? - Нет, все хорошо, спасибо. Но я хочу купить автомобиль в ближайшее время. - Рад, что ваши дела в порядке! А разве вы больше не поедете к господину Голдвину? Франсуа удивился настойчивости таксиста. Предстояло разгадать, кто он и что ему нужно от семьи. Федор вспомнил, что он действительно обешал Голдвину воспользоваться его советами. - Решено! - сказал он. - Через два часа мы встречаемся здесь и едем к нему. Таксист так и не сказал своего имени, но был очень доволен: стоит лишь Голдвину заняться этим разбогатевшим русским, тот и не заметит, как окажется в его цепких и крепких лапах... Маленькая Сашенька заснула уже в такси и оставалось лишь переложить ее в кровать. - Я останусь с Сашенькой, - решила Ольга, - а вы прогуляйтесь. Федор, я хочу, чтобы ты все рассказал Франсуа. Он нам друг! - Не надо все! - запротестовал Франсуа. - Чужие тайны укорачивают жизнь! Федор и не собирался рассказывать о разборках с убийцами своих приемных родителей. Но что-то надо было придумать. "Может, сказать, что из-за нашей любви пришлось сбежать за границу?" На худой конец, и такая версия пригодилась бы, но пока Федор шел рядом с Франсуа и молчал. - Ваш банк платит какие-нибудь проценты? - разрядил молчание Франсуа. - Наверное! - пожал плечами Федор. - А почему вы спрашиваете? - Одно время был такой наплыв денег в Швейцарию, - пояснил Франсуа, - что швейцарский национальный банк принял декрет о защите валюты: отменил выплату процентов по вкладам всем иностранцам, более того, ввел по таким счетам "отрицательный процент". - Что за "отрицательный процент"? - не понял Федор. - Это когда не банк платит проценты вкладчику, а вкладчик платит банку доли процента за хранение его денег. Многие на это охотно идут, - пояснил Франсуа. - Трудно купить дом в Женеве? - спросил он у Франсуа. - На правом берегу Роны это почти невозможно! - сказал, немного подумав, Франсуа. - На левом берегу, в Колоньи, есть роскошные виллы, выставленные на продажу, но это же миллионы долларов. Там платят не только за чудесный вид на город и на Женевское озеро. В этих местах жили многие исторические деятели. - И кто же там жил, если за это надо платить большие деньги? - Только не говорите здесь с кем-то иронично о великих! - предупредил Франсуа. - Мы с вами оба - иностранцы, а же-=; невцы очень ревниво относятся ко всему, что принадлежит им, что составляет предмет их гордости. Когда к 250-летию со дня рождения Жан-Жака Руссо федеральное почтовое ведомство выпустило в Берне, в столице, где оно расположено, конверты с юбилейным штемпелем, на котором было написано по-немецки: "День Руссо", женевцы бурно негодовали. "У нас украли Руссо!" - говорили они. - А с какой стати, - удивился Федор, - женевцы обиделись за французского философа? Франсуа удивленно взглянул на Федора. Лицо Федора ничего, кроме недоумения, не выражало. - Дело в том, - пояснил он, - что Жан-Жак Руссо родился в Женеве. - Да? - поразился Федор. - Я этого не знал. И дом этот сохранился? - Его бережно холят и лелеют! - сказал Франсуа. - Мемориальная доска гордо повествует, что автор "Общественного договора", в котором изложены идейные основы буржуазного демократического общества, родился и столько-то лет жил... - А потом уехал во Францию? - спросил Федор. - Его отъезд просто анекдотичен: в юности Руссо отдали в учение одному среднему ювелиру весьма необузданного и жестокого нрава. У Руссо была подружка, которая жила в близлежащей деревушке возле Женевы, а Женева в ту пору была окружена крепостными стенами, ворота которых запирались на ночь. Однажды, возвращаясь со свидания, Руссо опоздал и нашел ворота городских стен закрытыми. Опасаясь гнева и побоев ювелира из-за проведенной неизвестно где ночи, Руссо бежал в Париж. Федора позабавило такое стечение обстоятельств. - Значит, мир обязан этой девчонке, которая своими пылкими объятиями задержала юного ученика ювелира, рождением великого философа. Не будь ее, Руссо так и стал бы обрабатывать металл и камни. - Никто этого знать не может! - заметил Франсуа. - В истории обратного хода нет. - Как и в жизни! - грустно сказал Федор. - В жизни еще можно что-то исправить! - утешил Франсуа. - А бронзовый памятник Руссо, сидящего в кресле, установили на островке у моста Монблан, в гуще вековых деревьев. Через этот мост удобнее всего пересекать Рону, если вы купите виллу на левом берегу. - Там же, вы говорили, накидывают миллион только за то, что в этих местах жили великие, - пошутил Федор. - Кстати, кто же там жил? - На левом берегу есть холм, на котором лежит огромный валун, - охотно стал рассказывать Франсуа. - На нем выбита надпись: "Байрон. 1820". Он тогда жил на вилле Диодатти, где написал поэму "Ши-льонский узник". А немного ниже, на склоне холма, на вилле Монталегре жил другой английский поэт Перси Шелли вместе со своей женой Мэри Годвин и ее сестрой Клэр. Байрон и юная Клэр страстно полюбили друг друга. Свояченица Шелли частенько бегала к своему возлюбленному через виноградник. Однажды она встретила там виноградарей, заторопилась и потеряла свой башмачок. Виноградари нашли его и отнесли в мэрию, где сдали в камеру забытых и утерянных вещей. Долго он там пролежал, пока наконец один англичанин, страстный обожатель Байрона и богатый коллекционер, не.купил этот башмачок с аукциона за очень большие деньги, по тому времени. - Может, на правом берегу не жили знаменитости? - пошутил Федор. - Правый берег считается центром! - пояснил Франсуа. - Здесь иностранцу дом не продадут. И наивно думать, что на правом берегу не жили знаменитости. Здесь их было еще больше. Тернер, Курбе, Дега, Сезанн, Моцарт и Чайковский, Сара Бернар, Тальма, Рашсль, Пулен, Коклены, Сорель. Если от дома д'Обинье, который вы видели, спуститься на правый берег Роны, то там улицы носят имена Вольтера, Дидро, д'Аламбера. И носят недаром. На тихой улочке, окруженной огромными деревьями, на вилле "Делис" жил Вольтер. В 1755 году его прижали крепко во Франции, и он написал женевскому доктору Франсуа Троншену. В этом письме Вольтер просил доктора походатайствовать за него, чтобы ему разрешили жить в Женеве. Там были, в частности, такие слова: "Мне было бы приятно жить и умереть рядом с вами, поддерживаемым прекрасным духом свободы и покоя, который является характерной чертой ваших сограждан. Я уважаю ваше правительство, обожаю свободу, люблю уединение. Мое тело нуждается в заботах доктора Троншена, а мой дух - в обществе, которое я нахожу в Женеве. Я всегда говорил, что в двадцать пять лет надо жить в Париже, а в пятьдесят - жить здесь". - Лукавый царедворец! - ухмыльнулся Федор. - Совершенно верно! - согласился сразу Франсуа. - Вольтеру разрешили поселиться в Женеве, и он купил поместье "Делис". Здесь Вольтер написал своего знаменитого "Кандида", здесь же создал свой театр, в котором сам ставил свои же пьесы. В них он так изысканно и изощренно издевался над религией вообще и ее адептами в частности, что правящие круги, придерживавшиеся строгих пуританских взглядов, вежливо попросили Вольтера покинуть Женеву и женевский кантон. Пришлось Вольтеру покупать виллу в Ферне. Это случилось в 1759 году, ровно через два года после его приезда. - Я слышал, что в те времена сжигали людей за издевательство над пуританской моралью, над реформаторской церковью, над учением Кальвина, вспомнил Федор. - Будем считать, что Вольтеру повезло. - Как я подозреваю, - улыбнулся Франсуа, - они его не казнили, чтобы потом можно было устроить на вилле "Делис" институт Вольтера, где хранятся первые издания произведений Вольтера, подлинные его рукописи, принадлежащая ему лично мебель. Там же, в отдельном зале, скульптура Вольтера работы Жана-Антуана Гудона, сделанная по заказу Бомарше, автора бессмертной "Женитьбы Фигаро". Кстати, точно такую же скульптуру заказала ваша Екатерина II. Великий мыслитель сидит в кресле... - Точно! - воскликнул Федор. - В Эрмитаже видел. Улыбается как живой. Но чувствуется такая лукавая сумасшедшинка в глазах. Гениальный скульптор... Женеве есть чем гордиться. - Телейран как-то сказал: "Есть в мире пять континентов: Европа, Азия, Америка, Африка и Женева". - А Австралия? - не понял юмора Федор. - Австралия во времена Талейрана была всего лишь местом ссылки бандитов, воров и мошенников. - В Женеве правят деньги! - сказал Федор. - Поэтому они и заинтересованы, чтобы к ним побольше приезжали туристы. - О да! - воскликнул Франсуа, подтверждая мысль Федора. - Швейцария имеет миллиардные поступления от своего воздуха, прелестей Альп, швейцарской экзотики. Специально понастроили туннелей на магистралях с севера на юг. Один Симплтонский туннель чего стоит, протяженностью в двадцать километров. - Ого! - воскликнул Федор. - Вот это - техника! - Он связывает Швейцарию с Италией! - сообщил Франсуа. - Но не думай, что это - страна-курорт. Швейцарские купцы и торговцы славились умением торговать еще в средние века. А сейчас они держат в своих руках значительную часть международных торговых операций. А как финансовый центр, Женева уступает лишь Лондону и Нью-Йорку. Для капиталов, ищущих спокойного убежища и выгодного применения, лучший перевалочный пункт. - Спокойное убежище мне бы с семьей не помешало! - грустно вздохнул Федор. - Для того, чтобы вам помочь, я должен знать, в чем вы нуждаетесь, заметил спокойно Франсуа, радуясь, что наконец-то они подошли к разговору, ради которого и пошли прогуляться на часок. - Подробности меня не интересуют, но согласитесь, я должен знать правду хотя бы частично. - Мы теперь в Женеве вроде как в ссылке, - грустно усмехнулся Федор. - Я ведь сбежал из России по чужому паспорту! - Уж не Ольга ли отдала вам загранпаспорт своего законного супруга? - Ольгу не будем сюда впутывать! - решительно заявил Федор. - Согласен! - серьезно сказал Франсуа. - За вами тянется "хвост"? - Большой! - Деньги? - Нет. Убили моих родителей! А подставили меня. Франсуа задумался. - Чьими деньгами вы распоряжае-тесь? - спросил он через минуту. - Моего дяди! - признался Федор. - Можно купить фальшивое удостове-рение личности! - решил Франсуа. - Это я вам устрою. Но придется покупать дом и ма-шину на имя Ольги. На всякий случай! У нее свои документы, не фальшивые. А у Швей-царии с Россией нет соглашения о выдаче преступников. - И через Интерпол? - Ольге придется солгать! - усмехнулся Франсуа. - Сбежав с вами из-за большой любви, она не знала, что вы уехали из страны с чужими документами. Она ведь могла и не знать этого? - Это меня устраивает! - обрадовался Федор. - Конечно, Ольге путь в Россию закрыт, как и вам. Но здесь у нее есть шансы получить временный вид на жительство. - А нуждаться она не будет! - заявил Федор. - Я на всякий случай ввел ее в права наследования и пользования счетом в мое отсутствие. - Вы ей сказали об этом? - Нет, не успел! - сознался Федор. - Повстречались вы. - А Голдвину вы рассказали о своих злоключениях? - поинтересовался Франсуа. - Что он знает? - Ничего! - удивился Федор. - Таксист мог ему рассказать! - пояснил Франсуа. - И назвать имя, под которым вы записались в пансионе. - Вы считаете, что они все связаны между собой? - спросил Федор. - Хочу вас предостеречь: Швейцария - а один из центров международного шпионажа, - почему-то тихо прошептал Франсуа. Федор даже рассмеялся. "Тихо, бабуся, кругом шпионы!" - проговорил он по-русски. Франсуа удивленно посмотрел на Федора. - Голдину можно сказать, что деньги принадлежат Ольге. Ее ему не достать. Федор бросил взгляд на противоположный берег и увидел, что бетонные глыбы, которыми были укреплены берега, густо усеяны молодежью, уткнувшейся в книги. Они же сидели и в парке на траве. - Студенты! - пояснил Франсуа. - Они придают особый колорит левому берегу. - Пойдем к озеру! - предложил Федор. - И давай перейдем на "ты"! - Согласен! - обрадовался чему-то Франсуа. - Отношения на дипломатическом уровне утомляют. Они хороши на межгосударственном уровне. - Может, порвать с ним? - неожиданно спросил Федор. - Мы пока не знаем его намерений. А юрист он опытный, я уже слышал о нем. Нужно продлить его интерес к вам как можно дольше. - Мне бы пистолет купить! - сказал Федор. Франсуа понимающе улыбнулся. Ему очень нравился этот парень. - Разрешение на покупку оружия выдает полиция! - пояснил он. - Ты сам понимаешь, что пока тебе туда соваться нельзя. Оружия в стране много. Даже по закону каждый военнообязанный должен хранить личное стрелковое оружие у себя дома и упражняться в стрельбе хотя бы раз в неделю. - А где, интересно, они это делают? - удивился Федор. Франсуа рассмеялся. - Тиров здесь очень много. Ни один швейцарский город и даже ни одна большая деревня не обходятся без тира. Швейцарцы шутят: "Тир у нас строят раньше, чем церкви и школы!" На набережной, в красивом и видном месте, был разбит сквер. Большая площадка была одета в серый камень. Посреди сквера из камня же была сложена вычурная беседка, в середине которой на постаменте лежал железный саркофаг, массивный и тяжелый. В конце сквера, за гробницей, высилась черная конная статуя всадника, высокого, в черной треуголке, в военном костюме, при шпаге и эполетах. - Один из освободителей Швейцарии? - спросил Федор, кивнув на гробницу и статую всадника. - Даже не мэр города! - усмехнулся Франсуа. - Это - памятник поклонению деньгам в славном городе Женеве. - Как это? - не поверил Федор. - Этот статуй на коне, - с уничижительным оттенком стал рассказывать Франсуа, - памятник герцогу Карлу Брауншвейг-скому. Еще в прошлом веке существовало такое крошечное герцогство в феодальной Германии площадью где-то в три с половиной тысячи километров... - Две площади Москвы! - заметил Федор. - Ну, может, немного больше. - Когда старый герцог Брауншвейг-ский погиб в сражении с французскими войсками буквально накануне Ватерлоо, Карл, в довольно юном возрасте, наследовал ему. "Трахалыцик" он был такой, что через несколько лет трудно было найти жену или дочь его подданных, которую он бы не затащил или не пытался затащить в свою постель. Подданные терпели, терпели, в конце концов выгнали своего герцога с позором из его родного герцогства. Причем выгоняли его дважды. Один раз, очевидно, простили, но прощение ему не пошло на пользу. Поселился герцог тогда в Женеве и вел себя столь эксцентрично, что над его выходками потешалась вся Европа. Герцог гладко брил голову и носил огромные парики. Путешествуя в Англию, он, из-за боязни морской болезни, сел в воздушный шар, привязанный к его огромной яхте, и так пересек Ла-Манш. Когда Карл Брауншвейгский умирал, то перед смертью он завещал Женеве огромные по тем, да и по нынешним временам двадцать два миллиона франков золотом. Но с одним условием: чтобы его похоронили в центре города, на берегу Женевского озера. Город построил герцогу мавзолей, положил умершето в саркофаг и поручил скульптору Кэну слепить вот эту статую. - Наследники спокойно это "проглотили"? - удивился Федор. - Ну да! - засмеялся Франсуа. - Наследники герцога много лет вели тяжбу с городскими властями, оспаривая завещание. Но власти все же выиграли судебный процесс. Когда они выиграли, к тому времени одни проценты на завещанный капитал намного превысили первоначальную сумму. Тогда городские власти решили на часть герцогских денег построить театр оперы и балета. Это одно из красивейших зданий города. - Я вижу, - сказал Федор, - власти города держат памятник как новенький. - Уже более ста лет, - согласился с ним Франсуа, - город честно выполняет все пункты завещания: ремонтирует памятник, мавзолей, каждый год обновляет клумбы цветов. Федор с удовольствием смотрел на озеро, на парк. - Как здесь все подчищено, подстрижено! - заметил он. - Каждое дерево окружено лужайками и цветами. - Как в Версале! - подтвердил Франсуа. - А цветы меняются соответственно поре цветения каждого вида. Буйство цветов начинается еще на подходах к городу по старой, "нижней", дороге из Лозанны. - И все парки такие подстриженные, как в Версале? - спросил Федор. - Нет! - ответил Франсуа. - Только этот, расположенный полукругом от старого здания Международной организации труда до парка Дез'о Вив. А вдоль новой автострады из Лозанны высится лес. Огромный лесной массив Басси на северо-западе города. Там деревья стоят, как в джунглях, этажами: от гигантов, ветвистых и столь широколистных, что заслоняют небо, до мелкого кустарника. Имеются и плантации живописных длинноиглых сосен, высаженных в плановом порядке. А цветы здесь везде: анютины глазки, тюльпаны, хризантемы, розы, гладиолусы, георгины, канны, герань... Все коттеджи в цветах, как в покрывалах. Внимание Федора привлекла струя воды, с огромной силой взметнувшаяся в вышину неба и с шумом падающая в Женевское озеро. - Это такой фонтан? - изумился он. - Пойдем посмотрим! - предложил Франсуа. - Сколько нужно платить? - пошутил Федор. - Любоваться фонтаном можно бесплатно, - серьезно пояснил Франсуа. - Хотя этот фонтан такой же талисман и приманка для туристов, как в Париже Эйфелева башня. А за подъем даже на первую смотровую площадку Эйфелевой башни берут десять франков. А этот фонтан тоже главный сувенир, тиражируемый в виде открыток, альбомов, рисунков на кружках и стаканах, всевозможных трикотажных изделиях. - Ну на Эйфелсву башню тоже можно смотреть, наверное, бесплатно! заметил Федор. - Если не подниматься на смотровую площадку. Франсуа промолчал. Он как-то не подумал, что и Эйфелеву башню можно бесплатно рассматривать со всех сторон сколько душе угодно. А платят за то, чтобы с башни осмотреть Париж с высоты птичь-его полета. Гигантский фонтан с шумом рвался ввысь, на огромную высоту, и с грохотом тонны воды падали на поверхность Женевского озера. Федор залюбовался красотой фонтана, окаймленного парком роз, и не заметил, как подобрался совсем близко к сильной струе. - Осторожно! - предостерег Франсуа. - Шутить с этим могучим потоком нельзя. Здесь работает насос силой в 1260 лошадиных сил, скорость струи 200 километров в час. Один пьяница решил проэкспериментировать, сунул пальчик в струю... - И остался без пальчика? - Он был наказан значительно хуже: струя вырвала у него руку до плеча! сообщил Франсуа. - Мне понравился еще мраморный фонтан перед Старым городом, сказал Федор. - Тот, что на площади Молар! - согласился Франсуа. - Подлинное произведение искусства. Всего в Женеве 294 фонтана в парках, на площадях, на развилках улиц. Это не считая тех, что в частных владениях. Их не учитывают. Фонтаны самые разные: высеченные из скальных глыб, отлитые из металла неизвестными ваятелями, отделанные плитками с мозаикой, есть просто большие каменные корыта, фонтаны-бассейны, возраст которых исчисляется веками. Но все фонтаны утопают в цветах. Целые гирлянды свешиваются, за которыми тщательно ухаживают. Вечерами вес фонтаны искусно подсвечивают. Но лишь вот этот фонтан бросает струю воды на 147 метров. Федор смотрел на струю фонтана до тех пор, пока не почувствовал легкое головокружение, g Федор посмотрел на часы. - Пора возвращаться! Нас, наверное, и уже таксист ждет. Ехать к Голдвину!
