Анна и Сергей Литвиновы - Ревность волхвов
— Если будешь терять равновесие, лучше сразу падай на бок, — предупредил я ее.
Леся двигалась крайне осторожно. Мимо нас время от времени проносились, нарезая зигзаги, лихие бордеры и лыжники.
Минут через семь мы достигли искомого места. Упавший валун лежал сбоку трассы, уже изрядно припорошенный снегом.
— Хорошо бы найти здесь паспорт, который обронил злоумышленник, — улыбнулся я.
— Бывают и такие случаи, — серьезно кивнула девушка.
Место, откуда свалился валун, зияло над нами, словно выбитый зуб в щербатом рту. До него было метра три крутой, засыпанной снегом стены.
Леся решительно отстегнула свою доску.
— Ты меня подсадишь, — скомандовала она.
Я не понимал, зачем взбираться туда, откуда сверзился валун. «Господи, к чему этот сыск? — подумал я. — Ведь никто Лесе за ее усердие не заплатит. Чисто детское любопытство. Или она на меня впечатление производит?»
Я тоже отцепил свой борд. Подошел к Лесе, стоявшей рядом со снежно-булыжной стеной. Подставил девушке колено и сложенные в замок руки. Мимо изредка проезжали лыжники. Кое-кто на нас с удивлением взглядывал. Снег почти прекратился. Леся схватилась руками за мои плечи, наступила на подставленное мною колено — горнолыжный ботинок оказался тверд, и я невольно поморщился. «Прости», — прошептала она. От ее тела, оказавшегося так близко, пахло морозцем и свежестью. Девушка, с негромким причитанием «извини-извини-извини», быстро поставила левую ногу в мои руки, сложенные в замок, оттолкнулась, оперлась другой ногой о плечо — весом она оказалась невелика, словно синичка. Затем схватилась за верхнюю кромку стены, попыталась подтянуться на руках, а я за ноги подтолкнул ее вверх. Р-раз, и вот она уже лежит животом на стене. Упражнение мы выполнили без сучка без задоринки, словно неоднократно тренировались, — или как давно знакомая парочка понимает друг друга без слов.
Леся поднялась на ноги и отряхнула живот и колени от снега. А потом стала бродить, что-то высматривая. Возбужденно крикнула:
— А ведь здесь есть следы!
А потом, спустя минуту:
— Кинь мне сюда спички!
— Где я их тебе возьму? — усмехнулся я.
— Ну, тогда зажигалку.
Я достал из кармана зажигалку и бросил наверх. Она поймала с первого раза. Потом опустилась на колени и стала что-то высматривать в снегу. Затем вынула телефон и начала фотографировать нечто, находящееся у ее ног. Лыжники, неторопливо проезжавшие мимо, поглядывали на нее с изумлением. «Вот неугомонная», — подумал я.
На снежной стене, где сидела Леся, еще пару раз полыхнула вспышка телефонного фотоаппарата. «Ну что, злоумышленник изобличен?» — крикнул я насмешливо.
Леся не ответила.
Она провозилась наверху минут пятнадцать — я уже начал подмерзать. Наконец подошла назад к краю. Крикнула: «Лови меня!» Я приготовился. Она смело обрушилась мне в объятия.
Я не сразу отпустил ее. Напротив, придержал и постарался прижать к себе. Леся засмеялась: «Но-но!» — и высвободилась.
Через пять минут мы уже нацепили свои доски и не спеша заскользили вниз по красной трассе.
…Когда мы подходили к коттеджу, совершенно стемнело. Навстречу нам из бани выскочил красный, распаренный и совершенно голый Саня. С бессмысленным криком: «Ешкина медь, финский облом!» — он обрушился всем телом в сугроб и зарычал. Леся прыснула.
Мы вошли в дом. С кухни доносились соблазнительные запахи русской праздничной трапезы: оливье, селедки под шубой, сырно-чесночного салатика. За столом хлопотала команда, возглавляемая, разумеется, кулинаркой Стеллой. Светка крошила яйца, невыразительная супруга бухгалтера раскатывала тесто. И даже травмированная Горелова оказалась здесь. Сидя на лавке и уложив в кресло забинтованную ногу, она, рыдая, резала лук. «Где ты ходишь, Олеся Засранковна! — обрушилась гиперэмоциональная Светка на мою спутницу. — Давай подключайся! — А ты, — перенесла она свое внимание на меня, — в баню иди, там все мужики. Кроме, — она понизила голос, — инвалида Сухарова».
Наверно, я совсем некомпанейский человек, но банная тусовка меня не прельщала. Самым ярким и приятным впечатлением сегодняшнего дня было, как мы с Лесей — кажется, одни на целом свете, — не торопясь съезжаем на бордах рядом по «туннельной» трассе и перебрасываемся короткими репликами о результатах ее импровизированного расследования. И сейчас я постарался тихонечко ускользнуть в нашу с Саней комнату — с тем, чтобы зафиксировать в своем ноутбуке ее выводы.
Итак, наверху, на каменно-снежном барьере, она обнаружила следы. Злоумышленник, видимо, поджидал какое-то время. Затем внизу остановились Вадим и Женя Горелова. Он, возможно, подслушивал, о чем они говорили. И, наконец, обрушил на парочку валун.
Лесе удалось сфотографировать отпечаток ноги преступника.
— Размер обуви сорок третий — сорок пятый, — сообщила она мне важно.
— Значит, злодей мужчина, — сделал вывод я.
— Или женщина, — возразила юная следовательша.
— Где ты видела женщину с сорок пятым размером ноги?
— Да, ножка великовата, — хихикнула она и возразила серьезно: — Но почему бы ей не надеть мужской ботинок?
Пока наши действия напоминали мне не настоящее следствие, а род игры в детективов. Я участвовал в этом, честно говоря, только ради того, чтобы, под видом посильной помощи Олесе, быть поближе к ней. А вот зачем ей понадобилось изображать из себя сыщицу? Действовала сила инерции, и даже на отдыхе девушка не могла остановиться? Или она выбрала такой способ самоутверждения? Я вот ведь тоже, даже на отдыхе, все пишу и пишу свой дневник…
Я занес в ноутбук реплику, которую самодеятельная сыщица выдала, когда мы уже снимали сноуборды у подножия горы:
— И все-таки я не понимаю, что произошло. В голове не укладывается.
— Что именно никак не уложится в твоей прекрасной головке? — спросил я, помогая Лесе встать. И товарищеская помощь (подал руку, поддержал), и комплиментики обычно действуют даже на самую равнодушную женщину. Дай только срок — и она привыкнет к твоим знакам внимания, как к наркотику, и уже не сможет без них обходиться (даже порой не отдавая себе отчета: с чего ее ломает? А ломать ее будет оттого, что рядом нет тебя и твоей ненавязчивой заботы).
Олеся принимала мою помощь и комплименты как должное.
— На курорте почти сто километров разнообразных трасс, — озабоченно проговорила она, отряхая попу от снега. — Откуда преступник знал, что Горелова и Вадим остановятся именно в том месте?
Я важно кивнул:
— Вероятность случайного совпадения, скажу тебе, как человек с высшим техническим образованием, примерно одна к ста тысячам. То есть пренебрежимо мала.
— Значит, можно сделать вывод, — молвила Леся, взваливая на плечо свою снежную доску, — что злоумышленник следил за ними.
— Обычно за своими женами следят ревнивые мужья, — бросил я, словно невзначай.
— Намекаешь на Петра Горелова?
— Нет, просто сообщаю.
— А ревнивые жены следят за мужьями.
— Намекаешь на Настю Сухарову.
— Просто сообщаю, — засмеялась Леся.
Мы с ней хорошо понимали друг друга.
— Но наверху ты увидела мужской след, — возразил я.
— Или след женщины, надевшей мужской ботинок, — не сдавалась сыщица-любитель.
— Значит, ты подозреваешь Настю?
— Да, Настю. Или, может быть, ты прав, — Петра.
— Скорее, все-таки замешан Петр, — заметил я. — Ты ведь еще не знаешь, на что способны оскорбленные мужья! А если он вдруг увидел, как они там, внизу, целуются? Признаются в любви друг другу?
— И одною пулей он убил обоих… — с улыбкой пропела Леся и с серьезной важностью добавила: — Да, практика показывает, что ревность — достаточно распространенный мотив для бытовых преступлений.
Дальнейшее наше возвращение к дому проходило в молчании, и только когда коттедж уже показался за деревьями, Олеся вдруг сказала:
— А может, преступник просто знал, что они тормознут именно в том месте. И ждал их… А из этого следует — что?..
— Что? — как попугай повторил я. Мои мысли витали совсем не вокруг покушения. Я думал в тот момент о том, как мне все-таки взломать оборону Леси, по-прежнему равнодушной ко мне как к мужчине.
— Из этого следует, — вдохновенно проговорила она, — что злоумышленник был в сговоре с кем-то из тех, кто стал жертвой: с Вадимом или с Гореловой.
Я возразил:
— Ну да, они сговорились. Жертва сказала преступнику: я буду ждать внизу, а ты, пожалуйста, сбрось мне сверху на тыковку камень.
Леся усмехнулась:
— А если они договаривались не об этом? И преступник нарушил условия договора?
— Для того чтобы делать выводы, пока что мало данных…
— Да, мало… — согласилась девушка, а тут мы и подошли к моему коттеджу, и голый, распаренный Сашка выскочил из бани и с нечеловеческими криками рухнул в снег…
