Фридрих Незнанский - Смертельные акции
И Серый, хохотнув, достал из кармана золотые сережки, протянул их Ларисе.
Но та покачала головой:
– Думаешь, я из-за сережек с вами пошла?
Он опять очень внимательно посмотрел ей в глаза. И снова кривовато усмехнулся:
– Пошли, провожу тебя до дому.
И сунул сережки ей в руку.
Они шли молча. Лариса все ждала, когда он заговорит. И дождалась.
– А ты молодец, – наконец произнес бандит, – не испугалась.
– А я вообще непугливая.
– Да-а, – насмешливо протянул тот. – Ну а если я тебя приглашу… в кино, например?
Судя по всему, Серый был ненамного старше Ларисы. Ну от силы года на два-три.
– Приду.
– Правда?
– Правда.
– Ну смотри… Давай завтра в шесть у «Ударника».
– Завтра не могу. Никак. Занятия.
– Тогда послезавтра?
– Да, послезавтра смогу, пожалуй… А какой фильм?
– Не знаю… – совершенно искренне пожал плечами Серый. – А какая разница?
Лариса перехватила его озорной взгляд и улыбнулась в ответ:
– А и вправду никакой… Хорошо, послезавтра в шесть у «Ударника».
Тот кивнул:
– Договорились.
– А как тебя зовут?
– Сергеем… Но вообще-то меня все называют Серым.
– А я буду – Сергеем, – заявила Лариса.
– Ладно, – кивнул он. – А тебя как зовут?
– Лариса.
– Ну вот и познакомились…
Они дошли до дома на Пречистенке и расстались. Сквозь мутное стекло подъездной двери Лариса видела, что он стоит и смотрит ей вслед…
Целый день Лариса провела как на иголках. Она укладывала волосы так и сяк, боролась с некстати выскочившим на лбу прыщом, подбирала платье. Мать несколько раз обращала внимание на необычно оживленную дочку, даже поинтересовалась, в чем дело.
– Ничего особенного, – с показным равнодушием ответила Лариса, – скоро Лидка устраивает вечеринку…
«Интересно, как бы она отреагировала, если бы я ей сказала, что иду на свидание с бандитом, который едва не ограбил меня на улице, а его приятели всадили нож в парня, который меня провожал…»
Но мать не стала продолжать расспросы (она вообще этим не отличалась) и опять уткнулась в свои рукописи.
Иногда Ларисе хотелось, чтобы родители уделяли ей больше внимания. Чтобы отец, как все нормальные отцы, учил бы ее, допустим, мастерить воздушных змеев и скворечники, а мать живо интересовалась бы ее личной жизнью… Чтобы спрашивала про знакомых, про мальчиков, про переживания. Чтобы можно было уткнуться ей в плечо и поплакать – просто так, без причины. Всего этого Лариса была лишена. Однако, достигнув более зрелого возраста, она поняла, что нет худа без добра. Взрослея почти без родительского внимания, она научилась сама принимать решения, сама отвечать за свои поступки. Затем, во взрослой жизни, это ей очень пригодилось…
Лариса подошла к кинотеатру «Ударник» ровно к шести. Она всегда считала, что опаздывать неприлично, даже женщине. Высокую фигуру Сергея она увидела издалека. Тот стоял в дорогой дубленке (Лариса догадывалась, что ее он купил не на заработанные деньги), несмотря на мороз, без головного убора, курил и посматривал в сторону Ленинки, со стороны которой и должна была появиться Лариса.
– А вот и я, – подошла Лариса к нему со спины.
Сергей обернулся и невольно залюбовался ею. Вчерашние хлопоты не прошли даром – Лариса выглядела отменно.
– Красивая… – одобрительно кивнул он.
– Называется, оценил, – рассмеялась Лариса, а вслед за ней и Сергей. Они смеялись так, будто были знакомы сто лет. Это ощущение не прошло и тогда, когда в зале потушили свет и стали показывать какой-то вялый отечественный боевик… Лариса сразу уткнулась в плечо Сергею и так просидела весь фильм. То есть не весь – в какой-то момент Сергей повернулся к ней и жадно припал к губам. Целовался он умело – решительно, дерзко и вместе с тем нежно. У Ларисы все поплыло перед глазами, и, даже когда Сергей снова повернулся к экрану, она долго не могла открыть глаз…
Они все не могли расстаться, стояли, смотрели друг на друга и молча держались за руки.
– Когда мы встретимся?
– Послезавтра, – подумав, ответила Лариса.
– А завтра как?
– Нет, завтра не получится…
– Ясно. Я у тебя удовольствие через день, – усмехнулся Сергей.
– Пока что… Пока… – прошептала она так, что он сразу не понял, обещает она или же прощается…
Через день все, чего она так ждала с нетерпением и страхом, произошло быстро и стремительно. Встретились у метро «Парк культуры».
– Привет!
– Привет. Куда пойдем?
– К тебе, – выпалила Лариса.
К счастью, Сергей и бровью не повел. Конечно, вряд ли он ожидал такое, но выдержки у него хватило… И за это Лариса была ему благодарна.
– Тогда стоит взять тачку.
Они перешли по подземному переходу на другую сторону Садового кольца, он быстро остановил желтый таксомотор.
– В Черкизово, – сказал Сергей, и они поехали.
Ехали молча. Машина плутала по странным улочкам среди глухих заводских заборов и одно-двухэтажных обшарпанных домиков. Наконец Сергей коротко бросил водителю:
– Здесь.
Они вышли у какого-то страшно запущенного строения. Вошли в темный подъезд, почти на ощупь поднялись на третий этаж. Оказались в длинном коридоре, где пахло вчерашним борщом, мокрым бельем и паленой резиной. Лариса и раньше бывала в коммуналках, но в центре они были как-то почище… Тут же из комнат выглядывали пропитые рожи в синяках, испуганные женские лица, по коридору прошел древний старичок в нечистой голубой майке…
В конце концов они дошли до обитой рваным дерматином двери. Сергей отпер ее:
– Заходи!
В комнате, неожиданно для Ларисы, было довольно уютно. Удобная широкая тахта, шикарная стереосистема, пушистый ковер на полу. Большой телевизор, два удобных кресла в углу… Ларисе не хотелось думать о том, что многие вещи здесь были крадеными. Она и не думала.
– Чай, кофе? Виски, коньяк, шампанское? – перечислял Сергей.
Вместо ответа она подошла к нему, поднялась на цыпочки и прошептала на ухо:
– Ты…
Дальше она не помнила. В голове остался круговорот из объятий, поцелуев, обрывков нежных слов…
А потом в дверь постучали. Сергей сразу напрягся, сел. Лариса машинально укрылась простыней…
– Серый, открывай. Милиция.
И снова застучали, теперь кулаком… Сергей повернул голову к Ларисе, негромко сказал:
– Одевайся.
Потом подумал, взял со стола сигарету, краем глаза наблюдая за одевающейся девушкой, добавил:
– Вот и все. Отгулял.
Затем был обыск, расспросы, допросы… Конечно, следователь быстро отпустил Ларису – ее непричастность к художествам Сергея не вызывала сомнений. Но нервы помотал изрядно. И хуже всего было, что история вышла наружу. Узнали не только родители, но и в школе. О золотой медали, которую прочили круглой отличнице Ларисе Владимирской, можно было забыть… Масла в огонь подлил еще и раненый «штангист», который вышел из больницы и конечно же рассказал всем историю об уличном ограблении…
Но Лариса не горевала. Она добилась своего. Хоть краешком, хоть чуть-чуть, но все же прикоснулась к настоящей жизни. За короткое время, которое прошло с той памятной встречи на темной улице, она повзрослела.
К тому же Сергей вышел из тюрьмы уже через год, по амнистии.
В ванной ее ждал еще один сюрприз. Обширная, кажется, из настоящего мрамора ванна была наполнена остывшей и грязной водой странного розоватого цвета. На поверхности воды плавала ярко-красная крышечка от губной помады, какая-то промокшая кружевная тряпочка и обрывки каких-то бумажек. На большом зеркале губной помадой было выведено: «М+М». Лицо Ларисы выразило отвращение, однако делать было нечего, и она принялась наводить порядок. Спустила воду в ванне (на дне обнаружилось еще несколько различных предметов), собрала мусор, стерла надпись на зеркале. Ополоснула ванну, потом наполнила ее водой с густой пеной, наконец разделась и погрузилась в ароматные белоснежные хлопья.
Лезвием по вене, думала она, – чик, и готово… Хотя нет, обязательно найдет Витя. Спасет. Он же у меня супермен, на все способен. Может на руках отнести в Склифосовского. Хм, усмехнулась про себя Лариса, почему это «у меня». Он молодой, совсем молодой. Влюбился в хозяйку, ну и что? Сегодня влюбился, завтра разлюбил. А я… Я так и буду возвращаться в пустую квартиру со следами вчерашнего разгула. Волшебной сказки, как в кино с Кевином Костнером, не получится… Сказки вообще в жизни не случаются…
Она расслабилась и лежала в теплой ванне. Даже, кажется, немного задремала.
Прошло примерно полчаса. Лариса приняла душ, накинула мохнатый халат и вышла из ванной. В спальне уже не наблюдалось следов разгула. Постель была аккуратно застелена, а ковер вычищен.
Молодец Виктор, думала Лариса, вытирая полотенцем волосы, все у него так споро получается, быстро, хорошо. И в работе, и в чем угодно. В постели он нежный, хоть и немного торопливый. Но что поделаешь – возраст. Двадцать два года. Только из армии. Совсем еще зеленый. А ведь, если задуматься, я всего на одиннадцать лет старше. Всего лишь на одиннадцать. А такая пропасть. И в возрасте, и в социальном положении. Хотя, наверное, положение тут главное. Недаром он все время норовит назвать меня по имени-отчеству. Вначале это меня как-то обижало, теперь привыкла… В конце концов, это ведь я плачу ему зарплату. И делать мне даже самые незначительные подарки смешно… Хотя почему плачу я? Зарплату ему платит Миша. Миша Машкин… Даже смешно иногда становится, что я его называю так запросто – Миша…
