Марина Серова - Черная радуга
— И никаких банок?
— Нет, ничего.
— Кто-нибудь еще навещал Лену?
— Сынок приходил, тоже принес яблок. Каждый день ходит. Вообще-то они с отцом кормят всю палату. Передачи больше никому не приносят, тем более что навещать больных у нас нельзя. Отучить человека от наркотиков, да еще и восстановить его психику не так просто.
— Как же на это пошел ваш начальник отделения?
— Не знаю, я в чужие дела не лезу.
— Если что припомните, позвоните мне домой.
Иволга выразила готовность сотрудничать и положила мою визитку под стекло на столе.
По коридору навстречу нам неслась раскрасневшаяся стройная женщина лет тридцати пяти с прилаженной на штатив капельницей. Печать ума не обезобразила ее лицо, но, судя по опрятному халатику и шапочке, работником она была неплохим. Белоснежный колпак съехал у нее набок, и прядь белых волос выбилась наружу. Я отошла в сторону и проводила ее взглядом. Наверное, кому-то где-то плохо. Она вбежала в какую-то палату, спустя несколько секунд вылетела прочь и стала догонять меня.
— Простите, где мне найти Абрамову? — спросила я у нее.
Она стала ступать пореже и наконец замерла.
— Я — Абрамова. Вы тоже из милиции? — Она кое-как улыбнулась.
— Нет, я частный детектив. — Судя по ее реакции, Югов вытряс из нее душу, и по второму разу ей не хотелось проходить через опрос-допрос.
Наша беседа состоялась через десять минут, так как неведомый пациент очень хотел впрыснуть в себя дрянь.
— Умерла Леночка, — мы спустились на первый этаж и вышли на улицу, — не знаю, как я к ней раньше не подошла.
— Вы проверяете тумбочки?
— Каждое утро обход. Перед тем как заходит врач, мы, то есть медсестры, приводим палаты в порядок.
— Ну и как, Лена не нарушала режим? — Я пригласила ее сесть на лавку.
— Только она одна и нарушала. Лешенька, муж-то ее, всем подарки да гостинцы приносил, — она посмотрела на ноги. Новенькие туфельки сверкали на солнце.
— Добрый он человек.
— Очень, — согласилась Галя, снова опуская глаза.
— Ну и на чем же попадалась Лена?
— Да он ей то какой-то порошок принесет, то консервы. А у нас это нельзя. Человеку когда зелья хочется, он на выдумки хитер. Можно только фрукты.
— Кто с вами дежурил в ту ночь?
— Ксюша.
— Иволга?
— Да, она.
— Это врач. А из медсестер?
— Никого. Я одна. Два санитара в административном корпусе сидят. Но пока они придут… Да я и сама в случае чего… — Галя была плечистой женщиной и потому не без оснований вспомнила о собственной физической силе.
— Вечером никто не оставался, никто ничего не забывал, никто никого не навещал? Меня интересуют любые выходящие за рамки обычного распорядка дня вещи.
— До вас со мной молодой человек разговаривал, так он задавал те же самые вопросы. Не было ничего. Все шло как обычно. Нам ведь ночью сидеть не приходится. Наши подопечные постоянно стонут. Хорошо, что мы еще в отдельном здании.
— Лечащим врачом Лены Кондратьевой была Иволга?
— Так-то оно так, но без Михаила Константиновича Валанова она бы на первых порах не справилась.
— Кто это?
— Наш уважаемый доктор. Ему уже больше семидесяти.
— Но его в ту ночь не было?
— Нет. Он ушел как обычно, в половине восьмого. Пишет что-то постоянно, говорит, что дома мешают.
— Ладно. А кто командует санитарками? После того как Лена умерла, все быстро помыли и на ее место положили другую пациентку.
— У нас несколько человек лежат в другом отделении, они не очень буйные, но приписаны к нам, и, как только место освобождается, их переводят.
Россия. Бардак. Врачи, несмотря на всеобщую неустроенность, продолжают лечить.
Я отпустила медсестру и решила обойти здание. Решетки на окнах первого и второго этажей. Внутрь просто так не проникнуть. Войти в отделение ночью можно только с автогеном. Везде железные двери. Передачи запрещены. За приемом лекарств осуществляется тотальный контроль вплоть до осматривания рта. Как к ней могло попасть снотворное? Как?
Позавчера утром медсестра вошла в палату и осмотрела тумбочки. Тогда у Лены еще ничего не было. Затем к ней приходил сын. Он мог принести все, что угодно, надо будет уточнить. Далее день протекает как обычно, а ночью Кондратьева, тайком от остальных, глотает снотворное и запивает его водой из-под крана, склоняясь над раковиной, так как любое стекло удалено из палаты в целях безопасности. Запивает водой!
Я понеслась обратно в отделение, надеясь установить подробности последних минут жизни Елены.
В палату номер пять я вошла в сопровождении Иволги. Женщины встретили наше появление абсолютно равнодушно. Разве только круги под глазами стали у них еще более темными.
— Кто-нибудь видел, как Лена вставала ночью?! — громко спросила я.
— А вы кто? — Голос раздался из дальнего угла.
— Именно с ней возилась Абрамова, — подсказала секс-бомба. Неопознанный женский объект лежал, укрывшись с головой. Лица я видеть не могла.
— Я частный детектив, меня попросил разобраться с этим случаем муж покойной.
— За деньги? — спросил кто-то.
— Не без этого, — ответила я в пустоту и повторила вопрос.
— Я тогда не спала, ширнуться хотела, — худая бледная девчонка лет шестнадцати соизволила показать нос из-под одеяла.
Я подошла к ней.
— Как вас зовут?
— Пленка.
— А я Ведьма.
Девчонка вытаращила голубые глаза.
— Не бзди.
— Без базаров, что вы видели?
— Ты мне, девушка, не вычь. — Она села на кровати, без стеснения демонстрируя почти мальчишескую грудь. Я проигнорировала демарш, а Иволга видала и не такое. Мы солидно молчали, ожидая продолжения. — Ленка чего-то засыпала из пакетика себе в рот и пошла водички глотнула. Мне со своего места хорошо видно.
Я тут же проверила. Действительно, она могла наблюдать за покойной.
— Что за пакетик?
— Бумажный. В такие пончики накладывают. — Она снова юркнула под одеяло. Свернулась калачиком и закрыла глаза. Я взглянула на врача. Иволга показала мне, что надо бы поторапливаться.
— Куда она дела пакет?
— Выбросила, ха-ха-ха, — девица начала истошно смеяться.
— В котором часу это все произошло?
— Не знаю, темно было. Солнышка нет, определять не по чему. Ха-ха-ха.
— Ты говорила об этом следователю из милиции?
— А на хрена он мне нужен? Ха-ха-ха. Мало ли чего я видела!
Мы вышли из палаты.
— Она только что проснулась и не могла даже слышать капитана, — поправила Пленку доктор.
— Мусор вчера вывозили?
— Кажется, нет.
Я наскоро попрощалась с Иволгой и пошла искать следователя.
Широкогрудый Югов сидел в ординаторской и тихо беседовал с лысым старичком, который при моем первом появлении шустро ретировался за дверь.
Я поманила капитана пальцем, и он вышел в коридор.
— Что такое?
— Вначале скажи, это был не Валанов?
— Валанов. Что случилось?
— У меня эксклюзив.
Он шутливо протянул ко мне ладони, как бы попрошайничая, и пробасил:
— Подайте на пропитание.
Не желая лазить по помойке, я решила заставить этим заниматься милицию, честно все рассказав. Для них это вещественное доказательство, для меня лишний фактик, подтверждающий, что Лену убили.
Выслушав меня, Югов рванул в палату к Пленке и, не проявляя никаких эмоций, слегка нахлестал девчонке по мордашке, так как она притворялась очень больной, после чего потребовал рассказать в деталях, как выглядел пакет. Я его понимала. Надо знать, что ищем, иначе можно насобирать кучу бесполезного хлама.
Более того, Югов распорядился одеть пациентку и под свою ответственность вывел ее на улицу. Прихватив на выходе бабульку-санитарку, он поволок их обеих к мусорке.
— Воздух чист и свеж, дамы, — уверял он, стоя в самом центре зловонной свалки. — Нам предстоит тяжелая работа, но сделать ее необходимо. Будем искать пакет.
Я предпочла смотреть на проводимые работы со стороны. Через пять минут троица принюхалась и начала интенсивно разгребать кучи мусора.
Вскоре к нам подошел Гришенька и попросил разрешения принять участие в поисках. Я снабдила его ценными указаниями и запустила на кучу.
Говорят ведь: «Дуракам везет». Именно Гришеньке и повезло. Найденный им экземпляр Пленка не отвергла и приняла за подлинник.
— Это он, — подтвердила она, разглядывая осторожно развернутый Юговым комочек.
Капитан отшвырнул палку-копалку прочь, достал из кармана чистенький целлофановый пакетик и поместил в него ценную находку.
Поблагодарив участников раскопок за содействие, он подошел ко мне.
— Нет ничего приятнее, чем победа. Как я могу отблагодарить вас?
Не упускать же момент. Я пригласила капитана подойти к моей машине.
— Что, мотор барахлит?
