Джеффри Дивер - Навсегда
— Думаю, мы ограничимся тремя стопками на вечер.
— Четырьмя, — быстро вставил он.
— Тремя. И я подозреваю, что на самом-то деле обычно вам хватает двух.
— Я готов согласиться на три, — пробурчал Коуви.
Черт, она ему понравилась. Он всегда любил женщин с сильным характером. Как Вероника.
А она перешла к другим темам. Объяснила, чем занимается Центр поддержки кардиологических больных и чем не занимается.
— Как я понимаю, вы — вдовец. Сколько лет вы прожили с женой?
— Сорок девять.
— Так это же прекрасно.
— Мы с Вер жили душа в душу. Я страшно разозлился из-за того, что нам не удалось отметить пятидесятую годовщину. Я планировал большой прием. С арфистом, буфетом и баром. — Он вскинул брови. — Хотел заказать марочный портвейн.
— У вас есть сын?
— Совершенно верно. Рэндолл. Живет в Калифорнии. Руководит компьютерной компанией. Той, что действительно зарабатывает деньги. Только представьте себе! Носит длинные волосы, живет с женщиной… а ведь следовало бы жениться… но он — хороший мальчик.
— Вы с ним часто видитесь?
— Постоянно.
— Когда говорили в последний раз?
— Вчера.
— Вы сказали ему о вашем состоянии?
— Будьте уверены.
— Хорошо. Он собирается приехать сюда?
— Через неделю. У него много дел. Он готовит крупную сделку.
Мак что-то достала из сумочки.
— Наш доктор в клинике прописал вам вот это. — Она протянула ему пузырек. — «Люминакс». Препарат, снимающий тревогу.
— Я говорю «нет» наркотикам.
— Это — препарат нового поколения. Вам предстоит многое пережить. Эти таблетки вам помогут. У них практически нет побочных эффектов.
— Вы хотите сказать, после их приема я не превращусь в битника, каким был много лет тому назад, когда жил в Виллидж? Пожалуй, я откажусь.
— Он пойдет вам на пользу. — Сестра вытрясла две таблетки в крышку и протянула ему. Прошла в бар и налила стакан воды.
Наблюдая, как она ведет себя, будто хозяйка, Коуви недовольно пробурчал: на переговоры не идете?
— Нет, если знаю, что я права.
— Суровая женщина. — Он вновь посмотрел на таблетки. — Если я их приму, то мне придется отказаться от вечернего портвейна, так?
— Ничего подобного. Вы же знаете, умеренность — ключ ко всему.
— Вы не кажетесь мне умеренной женщиной.
— Да нет же, никакая я не умеренная. Но я сдерживаю себя, когда читаю проповедь. — И она протянула ему стакан с водой.
В Нью-Джерси они поехали уже во второй половине дня, ближе к вечеру.
Тол включил радио. Попытался найти программу «Час оперы», о которой упоминала медсестра Мак.
Ла Ту удивленно глянул на приборный щиток, словно и не подозревал, что в автомобиле установлен радиоприемник.
Пройдясь по всем диапазонам, Тол нашел несколько программ «Нэшнл паблик рейдиоу», но только не «Час оперы». В какое время она слушала «Мадам Баттерфляй»? Он не мог вспомнить. Сдавшись, Тол остановился на новостном канале. Ла Ту послушал новости пять минут, а потом переключил радиоприемник на средние волны, на спортивный канал.
Автомобиль он вел отвратительно. Постоянно менял полосы движения, то значительно превышая разрешенную скорость, то резко тормозя. Иногда показывал водителям средний палец.
Наконец Ла Ту свернул с автомагистрали на извилистую боковую дорогу.
Компания «Монтроз фармацевтик» занимала несколько зданий из стекла и хрома на территории технопарка. Судя по количеству «мерседесов», «ягуаров» и «порше» на стоянке для автомобилей сотрудников, дела у компании шли очень даже неплохо. В элегантной приемной жетоны управления шерифа округа Уэстбрук вызвали удивленно поднятые брови. Но, как заключил Тол, именно внушительные габариты Ла Ту и его злобные взгляды помогли им миновать все секретарские баррикады.
Пять минут спустя они сидели в кабинете президента компании, Даниэля Монтроза, энергичного лысеющего мужчины, вплотную приблизившемуся к пятидесятилетнему рубежу. По светящемуся в глазах уму и измятой одежде Тол догадался, что видит родственную душу: скорее ученого, чем бизнесмена. Монтроз качался взад-вперед на стуле, вглядываясь в них сквозь очки в тонкой стальной оправе.
Какое-то время все молчали, и Тол физически чувствовал, как нарастает напряжение. Он искоса глянул на Ла Ту, который сидел, откинувшись на спинку кожано-хромированного стула, и неспешно оглядывал кабинет.
— Мы готовились к конференции наших оптовиков, — внезапно подал голос Монтроз. — У нас — хорошие результаты.
— Правда? — спросил Ла Ту.
— Совершенно верно. Продажи растут. В этом году мы проводим конференцию в Лас-Вегасе.
— Расскажите нам о «Люминаксе», — перешел Ла Ту к цели их приезда.
— «Люминакс». Точно, «Люминакс»… Я бы хотел узнать, если, разумеется, не нарушу этим ваши правила, для чего вам это нужно? И почему вы приехали сюда? Вы ведь ничего не объяснили.
— Мы расследуем несколько самоубийств.
— Самоубийств? И «Люминакс» как-то в этом замешан?
— Да, конечно.
— Но… его основа — легкая производная диазепама. И трудно даже представить себе, какой должна быть смертельная доза.
— Нет, люди умерли по другой причине. Но мы обнаружили…
Неожиданно открылась дверь, и в кабинет вошла ослепительно красивая женщина. Увидев посетителей, она растерянно моргнула.
— Извините. — В тоне извинительные нотки отсутствовали напрочь. — Я думала, ты один. — И положила несколько папок на стол Монтроза.
— Это — полицейские от округа Уэстбрук, — пояснил президент компании.
— Полиция? Что-то не так?
Тол дал ей на вид сорок лет. Удлиненное лицо, холодные глаза, красота европейской модели. Стройные ноги с накачанными бедрами любительницы бега.
Ни Тол, ни Ла Ту на вопрос не ответили. Монтроз представил им женщину — Карен Биллингс. Должность у нее была очень длинная, что-то связанное с продвижением продукции компании на рынок и связей с пациентами, то есть конечными потребителями.
— Они спрашивают насчет «Люминакса». Говорят, что возникли кое-какие проблемы.
— Проблемы?
— Они только что сказали… — Монтроз передвинул очки выше по переносице. — Так что вы сказали?
Ответил ему Тол.
— Два человека покончили с собой. Содержание «Люминакса» в их крови в три раза превысило норму.
— Но от этого они не могут умереть. Не могли. И я не понимаю, почему… — Карен посмотрела на Монтроза. На их лицах не отражалось никаких эмоций. Потом холодно спросила Ла Ту: — Что вы хотели бы знать?
— Прежде всего, как препарат мог попасть к ним в кровь? — Ла Ту откинулся на спинку стула, который протестующе заскрипел.
— Вас интересует, как он мог попасть в организм?
— Да.
— Только через рот. В виде инъекций препарат не выпускается.
— Но его можно смешать с едой или напитками?
— Разумеется, — ответил президент. — Препарат растворим в воде. Горькая добавка…
— Горь?..
— Сам препарат не имеет вкуса, но мы вводим горькую добавку, чтобы дети выплевывали таблетку, если случайно сунут ее в рот. Но горечь можно замаскировать сахаром или…
— Алкоголем?
— При приеме препарата рекомендовано воздерживаться от… — вмешалась Биллингс.
— Я говорю не об инструкции, — прорычал Ла Ту. — Я спрашиваю, можно ли убрать горечь, растворив таблетку в спиртном?
Она помялась. Потом ответила: «Можно», — и раздраженно забарабанила ногтями по столу.
— А как он действует на человека?
— Снимает тревогу и поднимает настроение. Но не как таблетка снотворного. Человек просто расслабляется и чувствует себя более счастливым.
— Действует на способность соображать?
— Есть некоторая когнитивная димунация.
— Нельзя ли попроще? — буркнул Ла Ту.
— Человек испытывает легкую дезориентацию… как бывает, когда он счастлив.
Тол вспомнил ошибки в предсмертных записках.
— Может препарат влиять на почерк и правописание?
— Да, может.
— Может воздействовать на оценку ситуации?
— Оценку ситуации? — переспросила Биллингс. — Это — субъективно.
— Что вы хотите этим сказать?
— Нет четких критериев, позволяющих определить способность человека что-либо оценивать.
— Нет? Как насчет человека, который сует ствол пистолета в рот и нажимает на курок? — спросил Ла Ту. — Я называю это неадекватной оценкой ситуации. Есть шанс, что вы со мной согласитесь?
— К чему вы клоните? — взвизгнула Биллингс.
— Карен, — остановил ее Монтроз, снял очки и протер глаза.
Она босса проигнорировала.
— Вы думаете, они приняли наш препарат и решили покончить с собой? Вы думаете, мы в этом виноваты? Этот препарат…
— Этот препарат приняли двое людей, может, четверо, а потом покончили с собой. Что мы можем сказать по этому поводу с точки зрения статистики? — Ла Ту повернулся к Толу.
