Наталья Андреева - Раб лампы
— Кофе будешь?
— Да!
Она варила кофе, когда в кухню спустился Сеси. Он был в шортах, с голым торсом. Хорошенький, как купидон, изнеженный ее ласками. Глаза в лучах июньского солнца казались совсем светлыми, брови же, напротив, были черны как ночь. «Какие яркие краски!» — невольно подумала она. И тут же мысленно принялась перебирать палитру.
— Как пахнет! — зевнув, сказал Сеси. — Ева, я тоже хочу кофе! У меня поутру зверский голод!
Он направился к холодильнику, по-хозяйски хлопнул дверцей.
— Кто это? — Дере вытаращил глаза.
— Ева, а что он здесь делает? — не остался в долгу Сеси.
— Сеси, познакомься. Это мой муж, Альберт Валерианович.
— Как-как?
— Альберт Валерианович Дере, — сквозь зубы процедил тот.
— Сочувствую. Имечко у вас…
— Кто это говорит?! — взвился Дере. — Щенок с кошачьей кличкой!
— Ева, я вижу, твой муж очень нервный. Ему не нравится пить кофе в моей компании. Я подожду, пока он уйдет. Если что — крикни.
Сеси сделал себе пару бутербродов и ушел, оставив их с Дере наедине.
— Как он тебя называет? — переспросил муж. -Евой? Что это за имя?
— Нормальное. Не хуже, чем Дуся.
— Он ведет себя как хозяин!
— Сеси здесь живет. Он на своей территории, потому так себя и ведет.
— И ты это позволяешь?!
— Не нервничай. У меня все в порядке.
— Заметно!
— Пей кофе.
Он все-таки нервничал и проливал из чашки. Она молчала. Назревает скандал. Видимо, он не ожидал, что Сеси так молод и красив. Наконец Дере сказал:
— Я вижу, тебе не до работы.
— Отчего же? Я леплю новую Скульптуру.
— Этого щенка?
— Сеси. Его зовут Сеси.
— Где ты его подобрала? На помойке?
— Если ты не сменишь тему, тебе лучше уйти.
— Хорошо. Покажи.
Она задумалась. В конце концов, Алик больше десяти лет ее менеджер. Сеси в искусстве ничего не понимает. Альберт Дере — дело другое. Он бывал и за границей, на престижных выставках, аукционах, следит за тенденциями в современном искусстве, за тем, что хорошо продается. Она решилась.
— Пойдем.
И Дере был допущен в святая святых — в ее мастерскую. Она кивнула на неоконченную скульптуру: смотри. Он долго молчал. Это ее насторожило. Если бы Дере начал ругать ее работу, это было бы логично. И она бы успокоилась. Но он молчал.
— Ну, что скажешь? — не выдержала она.
— Тебе надо успокоиться.
— То есть?
— Я понимаю: тебя переполняют чувства. Когда мы с тобой поженились, было что-то подобное. Ты захлебываешься. Теряешь форму, Дуся. А ведь ты за нее так боролась! Но это уже не неоклассицизм. Это — кич! И ты опять промахнулась с руками.
— Убирайся вон!
— Не нервничай, — сказал теперь уже он.
— Вон, я сказала!
— Разве я в этом виноват? В том, что у тебя не получается? Это влюбленность тебе мешает. Ты ослеплена. Заметь: я не сказал «любовь». Любовью здесь и не пахнет. Ну хорошо. Хочешь — ставь в московском сквере это. Наплевать. Только одень его. Создай видимость благопристойности. Найдутся почитатели. Юноша и в самом деле красив. Я тебя понимаю… А о нем ты подумала? Что будет, когда все закончится? Когда скульптура будет готова?
— Я выйду за него замуж.
— Ты спятила!
— Ничуть. Я уже всем об этом сказала.
— Кому это «всем»? — оторопел Дере.
— Соседям. Весь поселок знает. Придут журналисты — я и им скажу.
— Дура!
— Счетовод!
— Никакого развода ты не получишь!
— А мы посмотрим!
— Да я тебя…
— Сеси!
Он влетел в мастерскую.
— Что такое?
— Альберт Валерианович уходит. Проводи его.
— Это мой дом! — заорал Дере. — Если захочу, я останусь!
— Дом мой, — возразила она. — Захочу — и квартира будет моя! И деньги мои!
— Размечталась! Да пусти ты меня! Щенок!
Дере попытался оттолкнуть ее любовника. Он был шире в плечах и тяжелее — но Сеси выше ростом, спортивнее, моложе и проворнее. Завязалась небольшая драка. В конце концов Сеси заломил Альберту Валериановичу руку и повел его к дверям. Дере ругался. В ее адрес сыпались проклятия.
А на следующий день нагрянули журналисты. Она давно их ждала. Лето летом, а сплетни желтой прессе нужны постоянно. Чтобы огонь пылал, в топку надо постоянно подбрасывать дрова. Полено по имени Маргарита Мун с марта месяца в деле, но, как оказалось, и до половины не сгорело. Только-только закончили с Лимбо — а она живые картины приготовила! А натура какова? Замелькали вспышки.
Сеси сначала растерялся от такого внимания, а потом вошел во вкус. Начал объяснять, где они познакомились и как собираются жить дальше. О скульптуре, которую лепит с него великая Маргарита Мун. В конце концов она велела:
— Заткнись!
И затолкала его в дом. Им удалось сделать несколько снимков и получить заявление двадцатилетнего юнца, что он собирается прописаться в ее особняке. И что скоро свадьба. Она задернула шторы и мысленно сказала себе в утешение: ничего, привыкнут. Неделя — и скандал утихнет.
На следующий день они с Сеси были на первых полосах газет.
— А я фотогеничен, — счастливо улыбнулся он, рассматривая фотографии.
Заголовки были впечатляющие. «За натуру платят натурой?» «Новая любовь Маргариты Мун -это надолго?» «Замуж за натурщика!» «Постигнет ли Сеси судьба Лимбо?»
— Твою мать! — с чувством сказала она. И отшвырнула газеты.
— А мне нравится!
— Зачем ты ляпнул, что скоро свадьба?
— Разве ты не собираешься за меня замуж?
— Собираюсь, но…
— Значит, я сказал правду!
А вечером нагрянула Клара. На этот раз без шампанского. Увидев ее, Сеси фальшиво сказал:
— Я пойду в гараж, посмотрю машину.
И испарился. Клара прошла в гостиную и, усевшись на диван, начала ей выговаривать:
— Ну знаешь! Могла бы предупредить!
— Зачем?
— Я твоя подруга! Могла бы посоветоваться!
— В таких делах совета ни у кого не спрашивают. Я влюбилась и решила, что нам с Сеси надо быть вместе.
— Но почему я обо всем узнаю из газет? Лучшая подруга называется! Ты разводишься с Дере, выходишь замуж, а я об этом узнаю последней!
— Ты должна быть счастлива. По-моему, с Сеси у тебя прекрасные отношения.
— Дуня! Опомнись! Положить плоды двадцатилетнего труда, деньги, славу, репутацию к ногам какого-то мальчишки! Это сильно! Слишком сильно!
— Но ты же сама хотела…
— Чего? Твоего развода? Я хотела не этого.
— Чего же?
— Чтобы ты наставила наконец рога этому ослу Дере. Чтобы ему было больно. Я ведь знала, что ты все ему расскажешь.
— За что ты его так ненавидишь? Что между вами произошло?
— Ничего, — ровным голосом сказала Клара. -Абсолютно ничего.
«Все», — поняла она и похолодела. Неужели у них был роман? Но когда? Пятнадцать лет она замужем, столько же Дере и Клара собачатся! Нет, здесь другое. Но что тогда?
— Радуйся — ты отомстила, — сказала она. -И знаешь что? Спасибо тебе!
— Что? — Клара отшатнулась. — Что ты сказала?!
— Спасибо. Я так люблю Сеси. И он меня любит. Я счастлива. Я никогда не чувствовала себя на таком подъеме.
— Подумать только! — Клара вскочила. — Ей все идет на пользу! Все, что другим во вред!
— Что ты имеешь в виду?
Она вдруг вспомнила растерзанную Лимбо. Неужели?
— Я много раз думала: тебе конец, — раздраженно сказала Клара. — Думала, ты захлебнешься работой, надорвешься. Потом поняла, что работа тебя не убьет. И твой брак тебя не убил. Не ушла бы ты от своего До-диеза, если бы я не подсунула тебе этого мальчишку!
— Клара!
— А ты — счастлива! Подумать только! Ты — счастлива! А мне что теперь делать? Когда я так несчастна?! Ты меня просто убила! Я хотела, чтобы это случилось с тобой, а случилось-то со мной! Я погибла!
— За что? — опешила Маргарита.
— А ты подумай.
Подруга стремительно зашагала к выходу. Маргарита Мун стояла, как оглушенная. Выходит, это Клара желала ей смерти? Неужели Лимбо — ее рук дело? И что значит «подсунула этого мальчишку»?
— Сеси!
Ах да, он в гараже! Она кинулась в холл, посмотрела в окно. Сеси о чем-то разговаривал с Кларой, лица у обоих были напряженные. Если бы она умела читать по губам! Но нет. Слов разобрать невозможно. Наконец хлопнула калитка, заработал мотор. Клара уехала. Она вышла на крыльцо и крикнула:
— Сеси!
Он подошел, заглянул ей в глаза.
— Я заменил свечи. Хорошая техника, но за ней надо следить.
— Ты давно знаешь Клару?
— Я тебе уже говорил. Она была частой гостьей в нашем отеле.
— Ты же сказал: видел два-три раза. А теперь: частая гостья.
— Я что — считал?
— Между вами точно ничего не было?
— Нет. — Он отвел глаза.
— О чем же вы сейчас говорили?
— Она меня поздравила.
— Хорошо. Подробности я знать не хочу. Надеюсь, теперь все твое внимание достанется мне?
