Наталья Андреева - Черная кошка в темной комнате
— Да! Это тебя, Тату!
— Вава, это мой мобильник. Разумеется, это меня!
ЛОВЕЦ 2
Добрый день, Сила Игнатьевич! — бодро сказал Алексей Леонидов. — Как вы себя чувствуете?
— Э-э-э… — Мамонов выразительно посмотрел на жену: исчезни. Та, дуреха, не трогалась с места. Пришлось прикрикнуть:
— Уйди, я сказал! Это деловой разговор!
— Тату, ты ничего не говорил, — возразила Эльза. — Я ж не глухая!
— Да уйдешь ты наконец?! — рявкнул Мамонов.
Жена исчезла, а Леонидов спросил:
— С кем это вы там, Сила Игнатьевич?
— Видите ли… э-э-э…
— Что, жена нашлась?
— Как вы догадались?
— Нетрудно было. Спала в своей постели, так?
— Да.
— А кого же вы тогда видели в лифте?
— Похоже… э-э-э… никого.
— Как же так? «Белочка», выходит? Кому черти мерещатся, а вам труп жены, — ехидно сказал Алексей.
— У меня уже был доктор, — сердито ответил Мамонов.
— И каков его приговор?
— Лечиться надо.
— Как я его понимаю!
— Хватит язвить. А то я дойду до вашего начальства.
— Это мне надо на вас жаловаться. Выставить бы вам счет, господин Мамонов. За ложный вызов. Хорошо, что я следователю не позвонил. Хоть прокуратуру не насмешили. Подумал: сначала надо проверить, есть ли труп. А «труп» и в самом деле преспокойно спит в своей постели. Как же быть с вашим заявлением?
Мамонов засопел. Потом сказал сквозь зубы:
— Порвите и выкиньте.
— Э нет, Сила Игнатьевич. Бумага официальная. Зарегистрирована. Я обязан проверить все факты.
— Какие, к черту, факты? Она на кухне кофей пьет.
— А вы, похоже, разочарованы?
Мамонов молчал.
— Что ж… Вы сегодня на больничном? Дома весь день будете?
— Еще чего, — буркнул Сила Игнатьевич. — На работу поеду.
— А жена?
— Дома.
— Вот и отлично. Тогда до встречи, Сила Игнатьевич. Я к вам сегодня заеду.
— Послушайте… Я же вам сказал…
— Хотите лично приехать ко мне и забрать заявление?
— У меня времени на это нет, — буркнул Мамонов.
— Ну так до встречи.
И Леонидов дал отбой. После чего повернулся к напарнику и, усмехаясь, сказал:
— Представляешь? Госпожа Мамонова нашлась! Жива, здорова, спала в своей постели, пока супруг носился по этажам в поисках ее трупа.
— Выходит, у него крыша поехала?
— Я бы не спешил с выводами. Интуиция подсказывает мне, что точку в этом деле ставить рано. Мы в самом начале пути. Прокуратуру мы в известность, конечно, ставить не будем, поскольку убийство отменяется. Но с Мамоновым и его женой я побеседую. Так, на всякий случай. Интересная пара. Хочу узнать, за что он так ее ненавидит. И как она на это реагирует. Будем называть это профилактикой преступления. Если это дело спустить на тормозах — вскоре мы и в самом деле получим труп.
— Чей?
— А вот этого я тебе с полной уверенностью сказать не могу. Тут игра интересная. Ее или… его. Либо он ее и в самом деле задушит, либо умрет от сердечного приступа.
Сначала Леонидов решил навестить госпожу Мамонову. Во-первых, красивая женщина. Говорят. Во-вторых, к Мамонову лучше поехать вечером. Работа для него — все; если оторвать от любимого дела, диалога не получится. В-третьих… Отчего не взглянуть, как нынче живут господа миллионеры? Преступления большей частью случаются в домах бедных, на бытовой почве. От безысходности и нищеты. В состоянии алкогольного опьянения. А тут — блюдо для гурманов. Один антураж чего стоит! Лифты с прозрачными кабинами, рыжая борода и черные перчатки! Это вам не сковородкой по темечку! Последнее время великий сыщик откровенно заскучал. И ему ужасно хотелось, чтобы вчерашнее «убийство» не было галлюцинацией миллионера, перебравшего коньяку. Хотя вчера он сам утверждал обратное. Хотелось раскрыть такое хитрое преступление. Это была бы высшая математика, а не два плюс два. Но «труп», по словам Мамонова, в этот момент пьет на кухне «кофей». Какое разочарование! Или… В лифте была задушена другая женщина? Был ли мальчик-то?
«Надо проверить», — повторил Леонидов и поехал к Мамоновым.
К его удивлению, действительность ожиданий не оправдала. Жили они в Центральном округе, но без шика. На входе в подъезд, как положено, консьерж, который допросил с пристрастием и пропустил, только увидев удостоверение. Но никакой роскоши. Никаких тебе мраморных лестниц с ковровыми дорожками, эксклюзивных скульптур, огромных хрустальных люстр, лепнины и позолоты. Алексей отнес бы супругов скорее к людям среднего достатка. Особенно когда увидел квартиру. Обычная квартира, хотя и большая. Ни бассейна, ни тебе фонтана. А джакузи — что джакузи? Этим нынче никого не удивишь. Скука. Никакого тебе движения капиталов. Обленились господа миллионеры, перестали развлекать публику. Это даже по телевизору не покажешь. Каждый скажет: «Это ж и я так могу! Жмется, гад! Бедным прикидывается!» И правильно скажет.
Дверь открыла сама госпожа Мамонова. Удивленно спросила:
— Вы кто?
И путь ему преградили две собаки. Одна крохотная, но резвая; другая огромная, но ленивая. В то время как крохотная тявкала и пыталась цапнуть за ногу, огромная безразлично ждала и молчала. Что касается самой хозяйки, то она была прекрасна. Высокого роста блондинка с огромными голубыми глазами и ногами, от которых невозможно отвести взгляд. Она это знала и свое сокровище не прятала.
«И как это можно хотеть убить?» — подумал он, глядя, как блондинка нетерпеливо переступает ножками в изящных сабо на невысоком каблучке. Она была при полном параде, словно ждала гостя. Причем именно мужчину. И вот он пришел, чтобы услышать:
— Вы кто?
— Я из милиции.
— Из…
Он увидел ужас в огромных голубых глазах. «Что такое?» — слегка напрягся Алексей. А блондинка совсем по-детски сказала:
— Я ничего не делала! Я не виновата!
— А разве я вас в чем-то обвиняю?
— Тогда зачем вы пришли? Милиция просто так не ходит!
— Верно замечено. Разрешите пройти?
— А что будет, если я вас не впущу? — прошептала она.
— Ничего хорошего.
И она тут же отступила. Крохотная собачка замолчала. А огромная зевнула и села.
— Как ее зовут? — спросил Алексей. Он хотел найти с блондинкой общий язык.
— Кого?
— Вашу собаку.
— А… Белка!
— Какое странное имя для ротвейлера.
— Для кого?
— Для него, — Леонидов кинул на огромную псину.
— Ах, эта собака! Так она не моя!
— А чья?
— Моего мужа. Его зовут Дружок.
— Ваш муж рассказывал вам о том, что случилось вчера?
— Нет, — упавшим голосом сказала она.
— Похоже, он болен.
— Вот и врач так сказал, — оживилась блондинка.
— Вы бы поберегли его. Выглядит Сила Игнатьевич неважно. И, похоже, много пьет.
— О! Как вы верно заметили! Хотите чаю?
— С удовольствием.
Теперь она щебетала как птичка. Он не объяснил цели своего прихода, не упомянул, что же именно произошло вчера, — а она уже рассказывала взахлеб, какой Тату глупый и как он не бережет свое здоровье. Причем не фальшивила, Алексей это чувствовал. Говорила искренне, переживала за супруга. Он же в это время осматривался. Самым впечатляющим в этой квартире были ее размеры. Алексей уже составил портрет хозяина: прижимист, деньги вкладывает, а не тратит. Квартиру большой площади, да еще в Центральном округе, можно с выгодой перепродать, а дорогая подержанная мебель вряд ли кого-то прельстит.
— …пришлось отпустить. Как я за него переживаю!
Прелестная хозяйка закончила свою мысль и теперь ждала ответной реплики от гостя.
— А мне показалось, что у вас в семье разлад, -сказал он, отхлебнув чаю и откусив теплого еще печенья. Великолепно, между прочим! А где же кухарка?
— Все дело в том, что он пьет. И меня не слушает.
— У вас нет прислуги?
— Есть. Но я и сама могу. Когда мне скучно.
— А сегодня вам скучно? — Алексей улыбнулся.
— Домработница у нас только до обеда. Три раза в неделю. Тату говорит, что надо экономить, — простодушно сказала она. — И тогда торговый центр поскорее начнет приносить прибыль.
— Извините, как вас зовут?
— Эльза. Эльза Валентиновна.
— Очень приятно. Алексей Алексеевич. Значит, вы экономите, Эльза Валентиновна?
— Знаете, я такая транжира! — Она хихикнула. -Я через день хожу на маникюр. Только Тату не говорите. У меня лак на ногти никак не ложится ровно! — пожаловалась она. — Это ужасно! Что я только не перепробовала! Я так старалась! Все равно получаются полоски. Что бы я ни делала, все равно -полоски! А еще я не могу дождаться, пока высохнут ногти. И лак все время смазывается. Знаете, я красила их часа по два. А то и по три. Один ноготь подкрашу, а другой смазывается. Что я только не придумывала! И под холодную воду совала, и дула на них. Вроде бы я их не трогаю, после того как накрашу, откуда же полоски? И ямочки. Я приходила в отчаяние! Красила и дула, красила и дула. А на ногтях ямочки! А потом мне подруга сказала: сходи на маникюр. Пусть это делают профессионалы. Я подумала: а ведь и правда! Если я буду сидеть неподвижно, растопырив пальцы, лак не смажется. А у них, оказывается, есть сушилка! Я прошу, чтобы мне включали ее по нескольку раз, хотя маникюрша говорит, что достаточно и одного. Но откуда ей знать про мои ногти? Похоже, что они особенные! — с гордостью сказала Эльза Валентиновна.
