Антон Леонтьев - Потрошитель душ
– Вы должны понять, что мне ничего не известно… Ну или практически ничего! – залепетал он, следя за тем, как Немой вытаскивает из крошечного кармашка устрашающего вида зазубренный скальпель и направляется к нему.
– Хорошо, я расскажу! Только не режьте меня на куски! – завопил Курицын, а Немой прикрыл ему рот своей огромной темной ладонью и решительно занес над ним руку со скальпелем. Луч восходящего солнца, проникший через щели в крыше, отразился в гладкой металлической поверхности скальпеля, Прохор попытался завизжать, но не смог. Он понимал, что будет больно, очень больно, невероятно больно…
Но больно не было. Ни капельки. Ибо вместо того, чтобы воткнуть ему скальпель в мягкие части тела, Немой вдруг перерезал удерживавшие журналиста веревки. Тот не мог поверить своему счастью, попытался вскочить, что, конечно же, не вышло, ибо тело у него от долгого пребывания в одной и той же позе затекло.
Немой прошептал:
– Сидеть и ждать!
Вот тебе и немой! Прохор все же попытался пошевелиться, но громила вдавил его в стул. И снова тявкнула собака. А Немой, собственно, таковым не являвшийся, вдруг запрокинул голову и издал леденящий душу крик – наверняка так вопят жертвы, которых режут на кусочки зазубренным скальпелем.
И в этот момент раздался взрыв, крыша провалилась, комнату заволокло дымом. Немой крикнул:
– Сидеть и ждать! Иначе убить!
А сам после этого куда-то делся. Не понимая, что происходит, Прохор, тем не менее, решил следовать мудрому совету человека, который отчего-то решил его спасти. Он осторожно брякнулся на пол и пополз в угол. До него доносились звуки взрывов, выстрелы, крики.
После того как дым немного рассеялся, Прохор увидел, что в крыше возникла дыра. Кровообращение в конечностях, судя по приятному покалыванию, уже возобновилось. Поэтому молодой человек, схватив табуретку, добрался до дыры, затем не без труда – мускулы были отчасти еще деревянные – подтянулся и оказался на крыше.
Его глазам предстала удивительная картина: он находился в складских помещениях, расположенных у самой воды. Со стороны суши надвигались люди в клетчатых плащах, с револьверами в руках, а со стороны воды отстреливались люди в темных одеяниях.
Понимая, что так очень легко угодить под шальную пулю, Прохор скатился по крыше вниз и приземлился с другой стороны склада, в котором его удерживали. Справа была вода и бандиты с револьверами, слева – суша и другие бандиты, тоже с револьверами. Так что он оказался между Сциллой и Харибдой, точнее, между молотом и наковальней!
Что бы сделал ловкий и находчивый герой романов господина Державина-Клеопатрова? Он бы наверняка вытащил из тайного кармана крошечный револьвер и уложил наповал не менее четырех злодеев.
Но у Прохора не было ни тайного кармана, ни крошечного револьвера. Поэтому он по-пластунски пополз прочь, благо неподалеку виднелись густые заросли камышей. Ему не хотелось стать жертвой бандитской войнушки.
На свое небывалое счастье, Прохор заметил в камышах утлую лодчонку, привязанную к вбитому в промерзлую землю колышку. А на дне лодчонки он обнаружил весло. То ли случайность, то ли возможность для бегства, которой хозяин, вероятно один из бандитов, так и не смог воспользоваться.
Отвязав лодку и прыгнув в нее, Прохор самодовольно ухмыльнулся. Как же все хорошо закончилось! Он не только остался в живых, но узнал массу нового! О, он не просто подобен героям романов господина Державина-Клеопатрова, он превзошел их по ловкости, хитрости и изворотливости!
Он попытался оттолкнуться веслом от берега, но в этот момент подле камышовых зарослей возникла собака. Она показалась Прохору смутно знакомой – кажется, та самая, которая неслась за пролеткой.
Собака зарычала и схватила зубами веревку, которая волоклась за лодкой. Прохор замахнулся на мерзкую животину веслом, тогда собака выпустила веревку и громко залаяла. Воспользовавшись моментом, Курицын изо всех сил оттолкнулся веслом – и лодка отчалила от берега.
Он понятия не имел, где оказался, однако самым важным на данный момент было покинуть это проклятое место. Но не тут-то было! Мерзкая псина вдруг разогналась, прыгнула – и оказалась в лодке!
Оскалив пасть, она отчаянно залаяла, а Прохор попытался отпихнуть ее веслом.
– Пошла отсюда, дрянь зубастая, сгинь немедленно! – причитал он, но собака продолжала голосить. Не хватало еще, чтобы ее тявканье привлекло внимание бандитов – или одних, или других, а то, что еще хуже, и тех и других вместе!
Прохор замахнулся веслом, желая утихомирить собаку, но попал по краю лодки. И пусть его сопровождала эта тварь, ему все же удалось уйти!
Он вывернул из зарослей камыша – и вдруг услышал громкий приятный мужской голос:
– Не кажется ли вам, что у вас имеется то, что принадлежит мне?
Прохор в ужасе обернулся – и заметил покачивавшуюся на легких волнах другую лодку, даже небольшой катер. Ему бросился в глаза нищий, который был ему тоже знаком. Завидев нищего, собака сама прыгнула в воду и поплыла к катеру. Так и есть, это тот самый слепой нищий, которого он видел, выходя из дома Эльвиры. Только что он здесь делает?
Да еще не один, а в сопровождении двух жандармов!
– Все же вам не следует спешить, господин журналист! – продолжил нищий, речь которого, выдававшая в нем человека образованных кругов, никак не сочеталась с его затрапезным внешним видом. – Потому что нам необходимо кое о чем поговорить!
Прохор растерялся, собака тем временем при помощи одного из полицейских вскарабкалась на корму катера и тявкнула. От неожиданности Курицын выронил весло.
– Ну вот, видите, и весло потеряли. Так что продолжать путешествие в лодке, не считая собаки, вам уже не с руки, – продолжил слепой нищий и стянул с себя седые космы, оказавшиеся париком, под которым обнаружились совершенно белые волосы. – Разрешите представиться, приват-доцент Орест Самсонович Бергамотов.
Часом позднее, когда перестрелка уже давно закончилась и полицейские под предводительством главного филера считали убитых бандитов, Прохор наконец получил возможность поговорить с «нищим».
Ну конечно же, он слышал об Оресте Бергамотове, некогда известном химике, который в результате несчастного случая потерял зрение. А заодно оказался замешанным в криминальной истории, которую блестяще распутал, – и с тех пор превратился в писателя и частного детектива, являющегося к тому же одним из наиболее сильных шахматистов столицы и гроссмейстером.
Беседу они вели в полицейской пролетке, любезно предоставленной г‑ну Бергамотову и его сопровождающим. А оных было двое. С большим удивлением Прохор узнал, что Немой, тот самый сумрачный человек с татуированными лицом и черепом, который является пыточным дел мастером в банде Васьки Пороха, на самом деле – правая рука и ассистент г‑на Бергамотова.
Вторым сопровождающим был тот самый привязчивый рыжий пес, который, впрочем, оказавшись около хозяина, тотчас заснул возле его ног.
Сам Орест Бергамотов был личностью примечательной, и не только по той причине, что был слеп (это ему имитировать не пришлось), а потому, что один глаз у него оказался синим, а другой – карим, а волосы – абсолютно белыми.
– Если вы не заметили, то я альбинос, – любезно пояснил частный детектив и гроссмейстер. – Именно эта прихоть природы, которая, впрочем, прихотью отнюдь не является, ибо манифестирует всего лишь один из ее скрытых механизмов, и навела меня на мысль заняться наукой.
Прохор же неотрывно смотрел на Немого, который, подобно скале, молчаливо возвышался около Ореста Бергамотова.
– Это мой друг и помощник Мэхпи, – пояснил Бергамотов, на что Прохор вздрогнул и спросил:
– Прошу прощения, но как вы узнали, что… – он запнулся.
Тонкое лицо Бергамотова озарила улыбка.
– Как я узнал, что вы рассматриваете Мэхпи? Ну, во‑первых, я все еще в состоянии различать смутные тени, а во‑вторых, это делают все, оказавшись в его обществе!
Курицын смутился, а Бергамотов продолжил:
– Мэхпи на диалекте одного из племен североамериканских индейцев – «небо». И да, Мэхпи настоящий индеец, с которым я познакомился, путешествуя по Северной Америке. Как со мной водится, я оказался втянутым в криминальную историю, и он спас мне жизнь. Впрочем, днем позже я спас ему жизнь. И так как вся его семья погибла от рук убийц, он принял решение сопровождать меня и помогать изобличать преступников и душегубов по всему миру. Было это двенадцать лет назад…
Бергамотов смолк, а лежащий у его ног пес во сне заворчал. Сыщик и гроссмейстер потрепал его по холке и добавил:
