Хачик Хутлубян - Реверанс с того света
– Ну что, готовь интервью, дадим его вторым «аншлагом» на первую полосу, – менторским тоном распорядился главный, давая понять, что и ему, и подчиненному пора приступить к работе.
Дело Патруновой, которое вел Станислав Сергеевич, начальство охарактеризовало как несложное и требовало завершить в кратчайшие сроки. «Не тяни и не порть картину раскрываемости. Тут все, в принципе, ясно. Распоясавшийся журналюга, пьяница и дебошир, к тому же любитель по вечерам развлечься с проститутками, «доигрался». Понял, что делается?! Твоя прямая обязанность заключается в том, чтобы сорвать с него личину и обнажить голую правду! Да. Именно так… И эти люди со страниц газет учат других морали? В общем, дело плевое, но резонансное. Закончишь его, подумаем о том, чтобы подать представление на присвоение тебе внеочередного звания майора. Так-то». Начальник Капитана подполковник Дементий Павлович Лобков умел говорить с подчиненными таким образом, чтобы те не задавали потом лишних вопросов.
Вернувшись к себе, Станислав Сергеевич битый час просидел за столом, задумавшись: почему это «плевое дело» поручили именно ему? Что-то здесь не так. Неужели дело, в котором фигурирует труп, может быть настолько «плевым», что им занялись не ребята из Следственного комитета, а он – капитан Капитан. На место происшествия выезжала бригада оперативников. Осмотр места и трупа, сбор первичной информации, свидетельские опросы уже были проведены, а тело отправлено в морг для вскрытия. После этого все материалы дела передали ему, Капитану. Но вот кто из следователей выезжал вместе с оперативниками? Со слов Лобкова, он сам, лично. В деле, однако, указана его капитанская фамилия. Стоп! Этот «нюанс» начальство сгладило как бюрократическую формальность. И эта «формальность» была не единственной в этом «плевом» деле. «Чем я занимаюсь? – Станислав Сергеевич пытался быть с собой откровенным. – Я ведь веду расследование объективно, а получается, что выполняю заказ начальника, который подсунул мне дело с нарушениями на предварительном этапе?.. Детская поговорка про маленькую ложь, которая тянет за собой большую, в моем случае «тянет» на преступление закона, за которое можно сесть за милую душу. Конечно, приказы начальства не обсуждаются, и если уж Лобков дал команду, то он знал, что делал, и подставлять своего сотрудника не станет. Скорее – наоборот…» Он начал опять прокручивать обстоятельства дела. Труп Патруновой в морге осмотреть ему не удалось, надлежащие процедуры, как следовало из бумаг, уже были проведены, и тело отдали для погребения родным – матери покойной Маргарите Полоцкой, которая не особо хотела контачить со следствием. «Мне и без того трудно, я потеряла дочь… На все вопросы отвечала вашим коллегам, подписала бумаги… Чего еще от меня нужно?» – «Извините, если причиняю вам боль, – грустно произнес тогда Капитан. – Вы не замечали в ее поведении какой-либо обеспокоенности в последнее время? Может, у нее были проблемы?» – «Мы жили отдельно. Общались не часто. Я артистка. У меня плотный график работы – концерты, гастроли…» – «Извините еще раз, она была не замужем?.. У нее был друг?» – «Как-то она сказала, что собирается замуж. Но до этого не дошло»… – «А за кого она собиралась замуж, не говорила?» – «Нет, сказала только, что я буду приятно удивлена…» – «Последний вопрос: простите, вы похоронили дочь на городском кладбище?» – «Да, а где еще?! – раздраженно повысила голос женщина. – Вам доставляет удовольствие причинять мне боль?! Уходите, слышите, уходите! Я ничего больше вам не скажу!..»
Уходя от Полоцкой, Капитан испытал чувство неловкости и недоумения – чем ее так разозлил его последний вопрос?..
Смерть Патруновой, согласно заключению судмедэкспертов, наступила от удара виском при падении, предположительно, об угол стола. «Может молодая сильная женщина оступиться, удариться о стол головой и умереть? Может. Но вряд ли. А вот если ей «помочь», например, толкнуть, сбить с ног?..»
Фотороботы троих «амбалов», созданные с применением компьютерного моделирования, были розданы для оперативного розыска. Имелись они и под стойкой у бармена Алексея, который нет-нет, да поглядывал на них, сверяя большей частью с тучными клиентами. Но результатов пока не было никаких.
Мог между этой «троицей» и Патруновой произойти какой-то инцидент? Мог. Как, впрочем, могла случиться стычка между ней и Мартином… и Андреем…
Почему подозрение пало, прежде всего, на Примерова? Он был фигурантом драки на квартире убитой. Но если он говорил правду… Какие могли быть основания у Баяновича-младшего? Это следовало выяснить, чтобы либо отмести от него подозрения, как с невиновного, либо привлечь к ответственности за содеянное…
Личную жизнь генерала Порошина назвать безупречной было трудно. Пребывая в возрасте, который он относил к расцвету лет, удержаться в узде семейной жизни просто не представлялось возможным. Оставив законную супругу в городской квартире, он увлекся молодой дамочкой, запавшей на его золотые погоны и редкую проседь в густых волосах. Жили «молодые» в новой вилле, появившейся, как гриб после дождя, в «генеральском микрорайоне». Конечно, в иные времена, которые еще помнил Виктор Валентинович, развал «первичной ячейки общества», то бишь семьи, мог бы стать причиной серьезного разбирательства и на партийном бюро, и в Комитете солдатских жен, куда брошенная супруга обратилась бы непременно. И тогда уж так надавали бы по «шапке», что мало не показалось бы. Однако современные нравы диктовали иную мораль. Увы, метаморфозы с женами происходили и у сильнейших мужей мира сего, что особо репутации никому не портило.
Проблема Виктора Валентиновича заключалась в другом. Его взрослая дочь на вид была не на много младше его новой пассии. Жила она отдельно от отца и матери в шикарной трехкомнатной квартире и особой привязанностью к ним не страдала. Но с родительским разладом стала чаще, чем раньше, наведываться и к отцу, и к матери. При этом держала нейтралитет. Генерал тоже охотно общался с дочерью, но в основном только наедине, не в присутствии нынешней спутницы жизни. Беспокойство его вызывало то, что предполагаемые падчерица и мачеха очень быстро нашли общий язык, и даже, казалось, понравились друг другу настолько, что готовы были стать близкими подругами. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Но что именно, понять не мог. Тогда генерал решил применить военную хитрость… Первым делом оснастить дом «прослушкой», чтобы знать, о чем говорят в его отсутствии домочадцы; второе, запустить дезинформацию и посмотреть, кто как себя поведет в данной ситуации; третье, установить внешнее наблюдение. «Если б Порошин был прост, как пять копеек, то не дорос бы до генерала», – самодовольно буркнул Виктор Валентинович и похлопал себя по заметно выросшему животу…
– Это считается, что вы меня арестовали? – подавленно спросил Мартин, когда вместе с капитаном они подошли к машине.
– Садитесь на переднее сиденье и пристегнитесь, – вместо ответа посоветовал следователь, выруливая со стоянки железнодорожного вокзала.
– Так я арестован?
– Все зависит от того, насколько вы будете откровенны и правдивы в показаниях…
– Станислав Сергеевич, я буду предельно откровенным с вами. Но прошу лишь об одном, чтобы мой арест… или задержание… ну, чтобы не сообщать моим родителям, что я здесь. У отца больное сердце… Пусть они думают, что я уехал отдыхать на море, – попросил Мартин, уже сидя на допросе в кабинете следователя.
– Мне нужна от вас полная информация, все, что вы знаете о деле Патруновой и о ней самой. Мартин, вы, похоже, запутались в жизненных обстоятельствах, и одному вам не выкарабкаться из них. Давайте попытаемся это сделать вместе. Думаю, нет смысла отпираться, что снотворную смесь в коктейль Примерову подлили вы. Расскажите все, как было.
– Пузырек мне дала Патрунова. Сказала, что в нем легкое снотворное. Что мне беспокоиться не о чем. Она ведь, сами знаете, чем занималась. Проституцией. Но не с каждым велась, а только с теми, кто мог хорошо заплатить.
– Патрунова часто вас просила подлить из пузырька клиентам?
– Нет. Ко мне она обратилась единственный раз. Но я знал, что этим она баловалась. Я не раз видел, как, сидя с мужиком за столом, она ждала, пока тот достаточно «примет на грудь», и подливала ему.
– Почему ж тогда, в тот вечер, она обратилась к вам, а не действовала, как всегда, сама?
– Она сказала, что мужик, которому надо подлить, сделал ей такую подлянку в жизни, что она из «сказки», в которой могла бы пребывать, оказалась на панели. И за один столик с ним садиться не собирается… А где вы обнаружили пузырек? Я его тоже искал, но не нашел.
– Он закатился за выдвижной ящик барного стола.
– А-а…
– А вы не подумали о последствиях своих действий?
