Илья Райх - Порок
«Все-таки, какое у нее тело», – восхищался он и, осознавая, что он обладатель, как ему казалось в тот момент, целомудренного тела, его одолевала гордыня.
А Татьяна, в свою очередь, получала удовольствие от нежных ласк Евгения, в ней играла усталость от животного секса с юнцами. Хотя время от времени она ловила себя на мысли, что, может быть, лучше, когда есть возможность удовлетворения в различных ипостасях. Но это были только мысли.
Утром зазвонил телефон Евгения. Первой проснулась Татьяна, она раздраженно пробурчала:
– Почему он звонит так рано? – фраза прозвучала как укор, а не вопрос. Евгений, зная, сколько времени уделяет сну Татьяна, – а это не менее десяти часов в сутки, – включая неприкосновенные утренние часы выходных, бросился успокаивать ее:
– Прости, это меня, с работы. У меня работа, – ты знаешь, чем я занимаюсь.
Татьяна не желала слышать оправданий, зарывшись под подушку, она лишь недовольно вновь пробурчала:
– Один раз можно просто выключить телефон? – раздраженный голос подсказывал, что она окончательно проснулась. Евгений ответил, но не Татьяне.
– Я слушаю, – с напряжением на лице выговорил Евгений, словно ожидая плохие вести. – Да… да… да… сейчас приеду, где-то через полчаса, – стоявший во время телефонного разговора нагой Евгений проворно оделся и, игнорируя взгляд проснувшейся Татьяны, ринулся в ванную комнату.
На выходе из ванны его ждала Татьяна, которая с фразой «Прости!» повисла на нем, охватив руками его голову.
– Ты не при чем, – тактично отреагировал Евгений на старания Татьяны.
– Я дура, я виновата, но ты пойми, я просто хотела, чтобы мы побыли хотя бы сегодня утром вместе. Это же немного, то, о чем я прошу? – Татьяна с умилением взглянула на Евгения.
Она не лукавила, ей нравилось просыпаться с мужчиной по утрам, особенно в дни, когда никуда не надо спешить. Ей нравился утренний секс с привкусом похмелья. К нему она пристрастилась не сразу, а только когда в ее жизни появился Антон, который в силу своего юного возраста был сверхактивен, особенно по утрам.
– Прости, мне надо спешить. Помнишь, я говорил, что в городе завелся серийный убийца-маньяк? Так вот, кажется, его нашли, – Евгений особо не распространялся о работе, но помнил, что пару дней назад на одном из свиданий с Татьяной он рассказал ей о злосчастной череде убийств. И, к его чести, сделал он это не по причине, чтобы произвести впечатление, а из чувства заботы.
– Тебе дадут звезду? – с иронией прошептала на ухо Татьяна.
– Скорее, нет, ведь он сам нашелся.
– Как это?
– Пришел с повинной, – облегченно выдохнул Евгений.
Татьяна не собиралась отпускать Евгения, она все еще висела на нем. Незаметно опустила руки, а в следующее мгновение он услышал шелест рук Татьяны об его кожаный ремень и металлический лязг расстегивающихся джинсов. Ничего не оставалось, как сдаться на милость возлюбленной.
– Ты же знаешь, я люблю делать это по утрам, – продолжала томно шептать Татьяна. – Где моя утренняя игрушка? – она нащупала, что искала.
Евгений сделал ответный ход, распахнув халат Татьяны. Все слилось, но, в отличие от предшествующего вечера и ночи, они решили проделать акт соития стоя. Евгений дрожал, Татьяна, как опытная женщина, незамедлительно взяла инициативу в собственные руки.
– У меня что-то не так, я волнуюсь, – оправдывался Евгений.
Татьяна не собиралась сдаваться, понимая, что в таких случаях каждое слово дорого, она успокоила партнера:
– Не волнуйся, не думай о работе.
– Лучше ляжем на кровать!
– Если тебе так будет лучше, давай! – в такие минуты Татьяна была готова на все…
Через пятнадцать минут Евгений стоял в прихожей. Татьяна в белой футболке рядом. Он неожиданно произнес:
– Я буду по тебе скучать!
– И я! – произнесла Татьяна вслед.
– Ты не поняла, я буду скучать всю оставшуюся жизнь, когда ты уйдешь от меня.
– Не поняла? – последняя фраза резанула по ее самолюбию.
– Рано или поздно ты должна будешь покинуть меня, мою жизнь, – философски начал Евгений, к тому же голос отдавал непритворными отголосками романтизма и страданий. Но для Татьяны в этой фразе было мало философского, а тем более – романтического. Она хоть и принадлежала к творческому цеху, но в личной жизни предпочитала оперировать конкретными величинами:
– Ты поясни, что значит: «я должна покинуть твою жизнь»?
– Это значит, что я… никогда… э-э-э… не женюсь, – неожиданно для себя выпалил Евгений.
– Я не собираюсь за тебя замуж, – Татьяна говорила спокойно, она не смотрела на Евгения, давая понять, что его время нахождения в ее доме истекло. Евгений, как человек понятливый и чувствительный, внутренне проклинал себя за сказанное. Но было поздно, Татьяна взвелась, у нее все кипело, внешне это проявлялось только напряженным взглядом в пол.
– Я не тебя имел в виду, я в общем, – тихо выговорил Евгений, завязывая на корточках шнурки кроссовок.
Хотелось уйти, провалиться от злых глаз Татьяны, но его держало одно обстоятельство – что бы он ни говорил, он обожал Татьяну, и как никогда понял это сейчас, потому что испугался. Ему стало не по себе от одной только мысли, что он никогда не сможет зайти к ней, как желанный мужчина. Страх одиночества затмил страх потери свободы.
Он встал и хотел извиниться, но его извинениям не нашлось пространства. Татьяна открыла дверь, тем самым четко указывая на выход. Он отступил и молча переступил порог квартиры.
– И напоследок. Помнишь первое свидание? Ты тоже начал с каких-то там нелепиц, вроде сегодняшних, что не женишься, что любишь быть свободным. Я промолчала тогда, но меня это взбесило – я что, шла к тебе на встречу, чтобы выйти замуж?! – Перед тем как захлопнуть дверь она произнесла: – Ты все испортил!
По дороге в отдел внутренних дел Кировского района города он корил себя за недостойное поведение. Мужчину, боящегося своих чувств, всегда одолевают муки страха перед будущим. Евгений подсознательно рушил связь с Татьяной, совершая поступки, за которые он тут же был готов извиниться. Ко всему прочему он был озабочен, что его эрекция впервые в жизни дала серьезную осечку, – аналогичное, возможно, происходило и раньше, но с женщинами, которые отдавались ему ради удовольствия или в момент душевных терзаний. Он принимал их в жертву, но как охотник на охоте не проявлял излишнего благоговения.
Нет, он не грубил, был ласков, нежен, иногда жёсток, если желали женщины, мог проигнорировать их, если вдруг заедало ружье или выстреливало холостыми патронами. Но здесь все иначе, – Евгений любил всем сердцем, и получил неожиданную оплеуху по своему самолюбию. Ничто так не ранит душу мужчины, как беспомощность в глазах любимой женщины. Евгений попытался разобраться в себе, признал, что в первый раз, когда любовался телом Татьяны, он именно любовался и восхищался, у него, как у влюбленного человека все звериные помыслы, включая похотливость, ушли на второй план. Но почему, ведь он еще молод?
Он вспомнил поговорку «Любовь зла…». Он желал Татьяну, и сейчас, сидя за рулем на автопилоте, ее запах он чувствовал как никогда. Но будет ли в следующий раз все без сбоев – ответа он дать не мог. Он попытался разобраться, но уже не в чувствах к Татьяне, а в своих сексуальных предпочтениях.
Вспомнил, что каждый раз, когда прикасался к ней, чувствовал тепло и ни капли – похотливого сладострастия. Больше похоти он испытывал к другим женщинам, где мысль была одна: удовлетворение под любым подлогом или предлогом. Но эта формула не работала с Татьяной, даже несмотря на ее старания – более развязной и распутной в постели женщины Евгений еще не встречал. Имея внешность недотроги, она могла дать фору любой из дам Евгения, которых он содержал для похотливых утех. Что вызывало у последнего ревность, так как он понимал – чтобы достичь совершенства в любом деле, нужно немало времени, и мастерство оттачивается в реальных боевых условиях или на учениях, максимально приближенных к боевым.
Евгений подумывал, как противостоять главному противоречию, когда неожиданно приходит любовь: похоть – величина, обратно пропорциональная чувствам. Он знал рецепт противостояния, как миллионы мужчин на свете. В следующее мгновение он испытал чувство стыда от собственного разоблачения и прибавил скорости – им овладело стремление поскорей добраться до полицейского участка.
Евгений неторопливо подошел к крыльцу ОВД, и как только переступил порог силового ведомства, все мысли разом улетучились: обстановка в отделе полиции никак не содействует разгулу образа похотливого самца, хотя и моралью там далеко не пахнет. Но перед тем как скрыться за дверью, одна назойливая мысль все же встряхнула его воображение. Он мысленно предвкусил новую картину, в ней была Татьяна и – море похоти и соблазнов. Что-то похожее он пытался представить сегодня утром…
