Елена Арсеньева - Клад вечных странников
Катерина издала какой-то странный звук и поспешно зажала рот рукой.
– Заткнись, Асипов, – устало сказал капитан. – Главное, что Екатерина Дмитриевна жива, что мы спугнули убийцу. Но куда он мог подеваться, если у входа в подъезд наша машина стояла?
– Через подвал ушел! – быстро сказала Катерина.
– Мы проверили подвал, – обиделся Асипов. – На всех ячейках замки наружные висят, не мог же он сам себя снаружи запереть. А которые без замков, те пустые были. Куда ему деваться? Нет, не было его в подвале!
– Был, – уныло сказала Катерина. – Был! Он меня искал. И первым делом, конечно, сунулся в сарай с цифрой «5» – номером моей квартиры.
– Мы тоже туда заглянули, – кивнул все еще надутый Асипов. – Никого там не было, и замка тоже не было. У вас сараюшка совсем пустая, хоть шаром покати, да еще и стенка проломлена.
– А она, кстати, не моя, – усмехнулась Катерина. – У нас там почему-то все цифры перепутаны, мой сарайчик, например, номер 17. Разве угадаешь, если не знаешь? А в пятом вообще никто своих вещей не держит, он лишний, ничей, и в стенке не просто пролом, а ход в подвал соседнего подъезда.
– Ход?! – вскрикнули капитан и Асипов.
– Именно так. Когда-то давным-давно подвал затопило, надо было протаскивать помпу, стенку сломали, ну и не заделали, конечно. Теперь вы понимаете, каким образом этот человек скрылся?
Асипов возбужденно кивнул.
– Это-то мы понимаем, – озвучил его движение капитан. – Одного мы так и не смогли понять, Екатерина Дмитриевна, – одного. А именно: за каким чертом он упорно лезет именно в вашу квартиру?
Катерина опустила голову так резко, что уставший за ночь узелок на затылке развалился.
– Не знаю, – сказала она глухо. – Не знаю, и от этого мне еще страшнее.
Капитан и Асипов озадаченно переглянулись. Второй раз за ночь они общались с этой невзрачной особой, но ни разу никому и в голову не пришло, что ей может быть страшно. Гражданка Старостина вела себя совершенно не так, как полагалось бы перепуганной женщине. Она совершала поступки, на их взгляд, бессмысленно рискованные, она пыталась сопротивляться обстоятельствам там, где элементарная осторожность требует подчиняться. И все это, оказывается, делалось от страха?!
– Ну ладно, – сжалился над ней (а может, над собой) капитан. – Давайте на сегодня с этим покончим. Асипов вас отвезет, проверит квартиру.
– Не привыкать! – усмехнулся Асипов. – И мы опять какой-нибудь условный знак установим, правда же, Екатерина Дмитриевна? В прошлый-то раз сигнальчик сработал, это мы на ваши освещенные окошки отреагировали так оперативненько! Вот классно, что преступник сам нам просигналил, верно?
Катерина благодарно улыбнулась ему и опустила глаза. Строго говоря, этот сержант со странной фамилией Асипов спас ей жизнь, а она только что и капитану, и ему соврала. Сказала, будто не знает, что искали в ее квартире.
А ведь она знала…
Но она будет молчать. Она никому ничего не скажет.
Поэтому она снова улыбнулась Асипову и пошла было к двери, как вдруг от стенки послышалось задушенное хрипенье, а потом беленькая коробочка динамика, висевшая рядом с листом календаря, сказала человеческим голосом:
– Оперативная группа, на выезд.
– Какого там еще?.. – Асипов закончил предложение шепотом и перегнулся через стол к селектору: – Куда едем? Что случилось?
– На улице Горького, напротив ночного клуба «Гауди», убийство. Какой-то маньяк застрелил двух женщин и скрылся, разумеется. Сосед случайно трупы обнаружил: собака скулить начала, он вышел, а там дверь нараспашку и трупы. Там жили старуха с правнучкой. Девушка убийце, очевидно, отперла, он ее тут же, в прихожей, в упор… А старуху достал уже в комнате – прямо в лоб. Что характерно, в квартире ничего не тронуто. Пришел, убил и дальше пошел. Фамилии убитых: Оксана Мальцева и Клавдия Ефимовна Кособродова.
Послышался звук, словно упало что-то тяжелое.
Асипов испуганно обернулся. Капитан растерянно глядел на гражданку Старостину, которая в глубоком обмороке лежала на полу.
– Ничего удивительного, – сочувственно сказал Асипов. – Ей, бедняге, сегодня досталось!
Эх, знал бы он…
* * *Ирина очень удивилась, почувствовав, что проснулась и таращится в полутьму. Что-то ведь разбудило… И это была не луна – ночное светило уже ушло из окна, оставив только бледный туманец за стеклом, как раз достаточный для того, чтобы различить очертания скудной мебелишки – и темную фигуру, застывшую как раз против окна.
Тело сковало страхом. Ирина только и могла, что лежать и беспомощно смотреть, как человек совершает какие-то странные, торопливые телодвижения. И вдруг до нее дошло, что незнакомец… поспешно раздевается!
– Ты здесь, моя сладкая? – выдохнул он едва слышно. – Ждешь?
И, мгновенным движением спустив с бедер плавки, он шагнул вперед и скользнул к Ирине в постель.
Она почувствовала тяжесть раскаленного мужского тела, сильные руки стиснули ей грудь – и от этого бесцеремонного, грубого прикосновения словно пробку вышибли из горла. Ирина взвизгнула, рванулась – и сразу почувствовала себя свободной. Человек отпрянул, отдернул руки, будто обжегся, навис над ней, всматриваясь в лицо.
Ирина, что-то бессвязно лепеча, тоже пыталась его рассмотреть, слишком испуганная, чтобы возмущаться… И вдруг ударило по глазам светом! Она инстинктивно закрыла лицо ладонями.
– А-ах! – громко вскрикнул кто-то неподалеку грудным голосом.
Ирина осторожно приоткрыла веки, но тут же с воплем вытаращила глаза.
Картина, открывшаяся ей, заслуживала того, чтобы смотреть на нее, не отрываясь. Рядом с Ириной на кровати мостился голый Петр, одной рукой прикрывавший лицо от яркого света, а другой тянувший край одеяла на свои нагие чресла. А в дверях стояла…
Боже ты мой! В дверях стояла Маришка и смотрела на кровать остановившимися глазами.
– Ма-ри-ша… – потрясенно пролепетал Петр, переводя взгляд с Ирины, которая тоже старалась прикрыть свою наготу, на ошеломленное лицо молодой хозяйки. – Ты… ты здесь? Ты… пришла? А я думал, ты уже…
– Думал, я уже сплю и никто тебе не помешает в моей постели с другой тискаться? – выдохнула Маришка. – Блудня! Блудня поганый!
Она закрыла лицо руками, сгорбилась, но тут же выпрямилась, пылая возмущением.
В это время между Ириной и Петром шла непрерывная, ожесточенная борьба за обладание одеялом, которое непонятным образом, может, со страху, вдруг уменьшилось в размерах, словно шагреневая кожа. Стоило Ирине натянуть его на себя, как обнажались мускулистые бедра Петра, а если одолевала грубая мужская сила, то все могли наблюдать, как дрожит от страха худое Иринино тело.
– Доска струганая, – с отвращением оценила Маришка ее стать и возмущенно обратилась в Петру: – Занозиться не боишься?
– Мариша! – простонал он, плюнув, наконец, на борьбу за одеяло. Вскочил, стыдливо прикрывшись горстью, метнулся к плавкам, натянул их на себя и, мгновенно почувствовав себя уверенней, ринулся к Маришке.
– Не подходи! – яростно выставила она ладонь. – Потаскун! Охальник! Пошел вон! Чтоб духу твоего здесь не было! Видеть тебя не хочу, чтоб у тебя отсохло все навеки! Чтоб у тебя невстаниха учинилась!
Петр споткнулся на полушаге, замер. Ужас мелькнул на красивом, загорелом лице. Петр собрал свою разбросанную одежду, прижал к груди и шаткой походкой двинулся к двери.
– Ну уж нет! – глумливо подбоченилась Маришка, застыв на пороге. – Как пришел, так и уходи, козлище бродячий. В окошко влез – в окошко и вылезешь. Нечего бабку пугать!
Но, видимо, бабу Ксеню уже успели напугать: снизу неслись какие-то странные рыдающие звуки.
– Ну! – недобро прищурилась Маришка. – Лети турманом! И чтоб утром духу твоего в Осьмаках не было!
Петр скрипнул зубами, но больше на Маришку даже не взглянул: подошел к окну, на котором болталась сорванная марля, и бросился всем телом вниз, в темноту, словно в глубокую воду.
Ирина испуганно взвизгнула. Маришка метнулась к окну, и на миг могло показаться, что в ней проснулась человечность, что она решила проверить, не валяется ли Петр под окном с переломанными костями… Однако напрасно было ждать снисхождения от разъяренной воительницы: в окошко полетели забытые Петровы кроссовки и благое пожелание:
– Да чтоб тебе разлететься на все четыре стороны!
Вслед за этим Маришка напористо развернулась к Ирине, и та вжалась в скрипучие пружины своего греховного ложа.
– А ты… ты… Я за халатом пришла в свою же комнату, а тут…
– Да я не виновата! – взвизгнула Ирина. – Я спала, а он…
– Рассказывай! – уничтожающе хохотнула Маришка. – Эх, знала бы, какая ты, не стала бы тебя спасать! Мымра размалеванная! Думаешь, я не видела, как ты в машине голым задом по коленкам Петькиным елозила, как жалась к нему за столом? Не видишь разве – мужик пьяный в сиську, ему все равно, на кого вскочить!
