Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене
— Сам ей скажешь, главное, сделай все. — Я вытащила из багажника сумку со своими вещами, вторую — из салона. Поставила их рядом. Еще раз проверила свои тайники. Ничто компрометирующее не должно попасть в руки врагам. Павел проводил меня до ворот и закрыл их за мной. Хотя до этого они не закрывались.
Переодевшись в какой-то подворотне, я поймала такси, заехала домой, оставила там часть вещей, а с остальными вернулась в больницу. Прокурорское удостоверение оказало магическое действие на охрану. Несмотря на поздний час, меня пропустили в больницу без звука. Такой же эффект — с медсестрой на посту и с охранником у дверей в палату Конюкова.
Мой клиент, заслышав знакомый голос, гостеприимно распахнул дверь, но, узрев на пороге меня в гриме, оробел и попробовал закрыть дверь.
— Да я это, я. — Без колебаний отстранив его, я прошла в палату, поставила в угол сумку и стала у раковины, чтобы снять с себя грим. Успокаивающе зажурчала из крана вода. Я заглянула в зеркало. Кончиками ногтей подцепила накладку на носу и оторвала ее. За моей спиной клиент в комнате сел на кровать, налил себе соку и, наблюдая за мной через дверной проем ванной, спросил: — А обязательно каждый раз гримироваться? Я чувствую, что скоро получу инфаркт из-за этого. Вы всегда с новым лицом. Свихнуться можно.
— Жизнь заставляет. — Я смочила средством для снятия грима салфетку, с силой тиранула ею несколько раз по щекам и лбу, убрав одним махом вместе с морщинами десятилетия возраста. — Смотрите-ка, я могу рекламировать средство от старости. Не желаете ли, Андрей Кондратьевич, профинансировать проектик?
— Очень смешно, — поморщился Конюков недовольно. — Ну как, удалось разговорить Мясницкого?
— Нет, он, кажется, мертв. Я точно не поняла, но кровищи было море, — ответила я, тяжело вздохнув, — да, не повезло.
— Не повезло! — зашипел Конюков, подскакивая с кровати с круглыми от страха глазами. — Вы называете это невезением?! Запытали человека до смерти — и не повезло! — В отчаянии он запустил пальцы в волосы. — Ужас, хорошо, что Анжела дома и не слышит этого. А ведь я вас нанял. Меня посадят.
— Не валяйте дурака, — одернула я его. — Мясницкого убил тот же человек, что стрелял в вас. По описаниям похож. Я видела его лицо, преследовала, но упустила.
— Значит, Мясницкий убит, — повторил Конюков, осмысливая сказанное. С потрясенным видом он опустился на кровать и залпом осушил стакан сока. Закончив с лицом, я присела рядом и рассказала, как все там произошло. В конце повествования клиент упавшим голосом произнес: — Все, следующим буду я.
— С чего вы это взяли? — спросила я. — Убийца не предпринимал попыток добить ни вас, ни Портняжного, а Мясницкий погиб потому, что стал председателем правления. Эта причина убийства кажется мне наиболее правдоподобной.
— Вы уверены? — с надеждой посмотрел на меня Конюков.
— Уверена, — подтвердила я, — сами проследите цепь событий. Портняжный — председатель правления. На него покушаются. Следующий человек, который должен был занять пост председателя, — это вы. Покушение на вас. Мясницкий занимает пост председателя правления, и его убивают.
— Но, следуя этой логике, меня как раз сейчас и должны убить, — проговорил Конюков задумчиво. — После смерти Мясницкого меня, скорее всего, назначат председателем. Больше некого.
— А Тыртышная? — напомнила я.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой Конюков, — мне кажется, Портняжный ее не назначит. Не думаю.
Я не ответила. В голове вертелась мысль, а не Тыртышная ли действительно все это организовала. Время уходит, она не молодеет, надеется на пост, к которому шла долгие годы, а тут приходит молодой выскочка, и ее задвигают на задний план. Есть от чего взбеситься. Завтра же надо заняться ею, решила я. Еще переговорить с Портняжным. Вдруг у него имеются мысли по поводу того, кто устраняет сотрудников его банка.
Из сумки я достала свой ноутбук, оснащенный встроенным модемом с функцией ADSL — мобильного телефона для выхода в Интернет. Поставила его на свободное место на столе, подключила в розетку.
Была пара задумок. Время детское — я подумала, что успею все сделать и еще выспаться. Конюков в расстроенных чувствах схватился за корзинку с фруктами. Очистил себе банан, принялся его с аппетитом есть перед мерцающим в полумраке палаты экраном телевизора.
— А теперь шоу «Двадцать четыре часа»! — воодушевленно проорал с телеэкрана ведущий, видом сильно смахивающий на психически ненормального человека. — Сегодня мы установили скрытые камеры в доме одной из звезд нашего шоу-бизнеса, и представляете, она об этом даже не подозревает. В течение двадцати четырех часов зрители нашего канала получат возможность понаблюдать за жизнью этой звезды, как она ест, спит, принимает душ и даже ходит в туалет. В течение первых пятнадцати минут шоу в студии будет действовать горячая линия. Звоните! Первый угадавший имя звезды получит три миллиона рублей!
Происходящее на экране нисколько не волновало Конюкова. Телевизор работал так, для шумового фона. Откуда-то в руках клиента возник мерзавчик — не иначе подарок Кравцова. Плеснув немного из емкости в бокал, он предложил мне:
— Будете, Евгения Максимовна, а то одному как-то не так?
— А сейчас мы идем копаться в грязном белье знаменитости, — вторил ему ведущий из шоу, натягивая на руки медицинские перчатки, — с собой мы возьмем ультрафиолетовый фонарь, чтобы разглядеть пятна на постельном белье. Посмотрим, насколько она чистоплотная…
— Нет, спасибо, на работе я не пью и вам не советую в вашем положении, — медленно проговорила я в ответ, увлеченная составлением на экране компьютера фоторобота убийцы. — Андрей Кондратьевич, включили бы лучше «Новости», послушаем, что там говорят. Или я сейчас встану и выкину этот чертов телевизор в окно.
— А, ладно, сейчас. Вы что, подумали, будто я это дерьмо смотрю? — Сконфуженный Конюков торопливо переключил канал, один, другой, третий — и повсюду шли шоу, похожие, как братья-близнецы, с небольшими вариациями на тему, за чем зритель будет подглядывать в очередной раз. На показе записей со скрытых камер в офисах, где различные люди в укромных уголках в рабочее время занимались сексом, Конюков притормозил и издал удивленный возглас: — Ни хрена себе кино! — Но, вспомнив, что я неподалеку, замелькал каналами. На восемнадцатом шел анонс криминальных новостей Тарасова. Я приказала оставить. И еще с полчаса мы смотрели концовку непонятного сериала про работницу какого-то завода, у которой почему-то имелся двухэтажный особняк и домработница.
— А какого лешего, не пойму, она горбатится на заводе, если у нее столько бабок, вон живет как кучеряво, — насупился Конюков, втянувшись в просмотр, — если от нечего делать, то шла бы в какой-нибудь офис.
— А может, ее прикалывают мужики в робах, — усмехнулась я его любознательности, — или она мазохистка.
— Во блин, из-за работы телевизор не смотрю и теперь чувствую, что совершенно отстал от жизни, — посетовал клиент, убрав звук на рекламном блоке. По экрану пошел калейдоскоп из картинок обнаженных красоток в разных позах, которых предлагалось скачать на свой мобильник. Следом реклама секса по телефону. Когда начались «Новости», Конюков вновь врубил звук и закричал мне так, словно я была на другом конце больницы: — Показывают, показывают про Мясницкого!
Я развернулась в кресле. На экране шла картинка дворика перед домом, где жил нынешний председатель правления банка «Волжский». На фоне дворика серьезная черноволосая девушка в легком светлом платье с микрофоном в руках излагала известные ей факты. Мясницкий от полученных ран скончался на месте. Показали кадры с места убийства. Настоящая бойня. Затем экран заслонил отгоняющий оператора милиционер.
Конюков, бледный как мертвец, дрожащими руками открутил пробку на мерзавчике, сделал несколько судорожных глотков, закашлялся и прохрипел:
— Мне конец.
Только увидев мертвое тело Мясницкого на экране, он полностью осознал, что человек, с которым он недавно общался, мертв. И мертв не от болезни или несчастного случая, а жестоко убит, буквально через несколько кварталов от больницы.
— Нет, вам не конец, — решительно прозвучал мой ответ, — я, по-вашему, для чего здесь?
Но он не слышал меня. В его невнятном бормотании звучали отчаяние и боль.
— Я-то ладно, и так ясно, но если Анжелу из-за меня…
— Хватит! — рявкнула я. — Вашей жене ничего не грозит.
— Откуда такая уверенность? — чуть не плача спросил Конюков, заглядывая мне в глаза. — Это же звери какие-то. Она сейчас одна дома. Я ей позвоню.
Он потянулся за сотовым, но я не дала, схватила клиента за руку, вкрадчиво спросила:
— Что, не терпится свести жену с ума? Подумайте, ради бога! Подумайте — зачем им ваша жена, эти люди устраняют работников банка и ни разу еще не касались их родственников, не было ни шантажа, ни угроз, ни вымогательства. Тут что-то другое. На мой взгляд, вам нечего опасаться, пока вас не изберут председателем правления. А если предложат вашу кандидатуру — просто откажитесь, и все дела.
