Дарья Калинина - Обещать – не значит жениться
Она даже не посмотрела вслед адвокату, убегающему вниз по лестнице с завидной прытью. Все так же трясясь от рыданий, женщина поковыряла ключом замочную скважину, сорвала печати и оказалась в своей квартире.
Не обращая внимания на окружающий ее повсюду беспорядок и следы обыска, Инга протопала в спальню. Какое счастье, тело Кирилла забрали! И испачканное его кровью белье тоже. Из спальни Инга перекочевала в ванную комнату. Тут она набрала полную ванну восхитительной горячей воды, от души сыпанула морской соли, пролежала целых два часа, постепенно отмокая, приходя в себя и пытаясь понять, что же ей делать и как теперь жить дальше.
К сожалению, чем дольше вдумывалась Инга в случившееся с ней, тем печальней и тяжелей становилось у нее на душе. По всему выходило, что просвета ей не видать. Если благодаря таинственному адвокату Блумбергу ее отпустили сегодня из участка, то не факт, что его заступничество окажет столь же волшебный эффект на судью.
– А если меня посадят? Что будет с Юркой? Мать – уголовница! Это может погубить все его будущее!
Муж Инги как раз добыл себе вид на жительство в Англии, чем страшно гордился. И теперь того же он хотел добиться и для Юры. А в будущем им обоим предстояло стать гражданами Великобритании. Нетрудно представить, через какую лупу будут рассматривать двух новых кандидатов. Ведь муж Инги не был ни политиком с карманами, набитыми наворованными у народа деньгами, ни мафиози, ни даже мусульманским беженцем, мечтающим осесть в благополучной стране.
Мысли Инги невольно скользнули в сторону. Пожалуй, записаться в такие беженцы лучше всего, подумала она. Ведь тогда можно еще вызвать к себе всю свою многочисленную родню и жить всем вместе на пособие, которое заплатит добрая королева Англии. И можно ни фига при этом не делать, а заниматься только тем, что поучать окружающих, как им жить следует, а как не следует.
– К таким бы чиновники из английского УФМС цепляться точно не стали. Плевать, что у гражданина в родне человек двадцать мужиков призывного возраста и все обучены владению оружием. Беженец ведь!
Но, увы, муж Инги был всего-навсего честным налогоплательщиком, а к таким всегда цепляются.
– Как же я их подведу, если сяду в тюрьму! Уголовное прошлое у близкой родственницы. Стыд и позор на всю семью! Нет, этого нельзя допустить!
Инга принялась шевелить мозгами. Так, сейчас она у следствия подозреваемая номер один, других попросту нету. А что изменится, если появится еще несколько подозреваемых? Ну хорошо, несколько – это уже она загнула. Но хотя бы один? Один-то может ведь появиться?
Но внутренний голос тут же возразил, что сами только прыщи на физиономии появляются. А для того чтобы найти себе замену, на которую можно было бы с чистой совестью взвалить обвинение в убийстве, Инге еще придется побегать. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. А уж для того, чтобы восстановить свое доброе имя, и вовсе нужно горы свернуть.
Как ни странно, это простое умозаключение прибавило Инге бодрости. Она вымыла голову, выпила кофе и начала смотреть в будущее уже значительно оптимистичней. И когда раздался звонок в дверь, женщина почти весело поинтересовалась:
– Кто там?
– Открывай. Алена.
Аленой звали лучшую подругу Инги. Когда-то они дружили одной большой компанией девчонок-студенток. Но потом Алена вышла замуж за весьма обеспеченного человека, который все богател, богател и наконец разбогател до такой степени, когда богатство начинает буквально бросаться в глаза каждому встречному, и нужды выпендриваться дальше уже нет.
После этого муж оставил свой бизнес на помощников и управляющих, а сам засел у себя в усадьбе, где выстроил конный заводик, на котором поставил задачу: вывести новую российскую скаковую породу, призванную исправить удручающее отсутствие истинно русского племенного поголовья.
– У нас есть только орловцы и в какой-то мере ахалтекинцы. Нужна новая порода, да с такими данными, чтобы все остальные коннозаводчики позеленели от зависти.
Усадьба находилась неподалеку от старинного городка Суздаль. И время от времени Алена решала, что сельской идиллии с нее достаточно, и отправлялась куда-нибудь в большой мир на недельку, а лучше – на месяцок. За сохранность мужа Алена не волновалась. Муж был старше ее. Он давно перестал интересоваться женским полом, так что Алена уезжала с легким сердцем, прекрасно понимая: никакая соперница ей не страшна. Ее толстячок останется с женой до самого конца.
Иногда Алена отправлялась в Италию или колесила по Европе. Приходила охота – летела на курорт. Одним словом, наслаждалась жизнью на полную катушку. Но хотя бы раз в год она обязательно заглядывала к Инге в Питер. И увидев на пороге своей квартиры подругу, Инга мигом догадалась, кто подослал ей дорогущего адвоката, у которого одно только имя тянуло на сотни две долларов.
– Аленка! – радостно взвизгнув, кинулась она на шею к подруге.
– Инга!
Женщины крепко обнялись. Затем Алена критически оглядела Ингу и заявила:
– А для арестантки ты удивительно хорошо выглядишь!
– Откуда ты узнала, что я в беде?
– Твои соседи живописали мне, как тебя уводили в наручниках, всю избитую и с узелком под мышкой.
– Никто меня не бил! – возмутилась Инга. – Обращались согласно процессуальному кодексу. Строго, но справедливо.
– Да? – изогнула соболиную бровь Алена. – Рада это слышать. Выходит, переименование в полицию помогло?
Инга не отвечала. Она просто любовалась своей лучшей подругой. Алена всегда была хороша собой. И годы красоты в ней ничуть не убавили. Но кроме красоты была в Алене еще какая-то скрытая сила, какая-то необъяснимая мощь, до поры томящаяся в глубине, непонятая и непознанная.
Не обращая внимания на взгляд подруги, Алена спросила:
– Кстати, зачем ты расстроила Блумберга?
– Я его не…
– Он вернулся от тебя весь несчастный. Звонил мне почти в слезах. Я его таким никогда не видела.
– И что он сказал?
– Велел мне немедленно ехать к тебе и морально поддержать. А от себя велел передать, что не верит в твою вину. И немедленно начинает готовить бумаги для суда.
– Ох, только не суд! – воскликнула Инга. – Страшно не хочу идти в суд!
– Не волнуйся. У Блумберга даже отъявленные рецидивисты выглядят сущими ангелами. Тяжелое детство, трудная юность, плюс дурная наследственность и врожденный дефект развития психики. И оп-ля! Судьи обливаются слезами умиления, отправляя убийцу не к стенке, а в больницу, где ему будет обеспечен надлежащий уход и лечение.
– Но то настоящие преступники! А я-то никого не убивала!
– Точно?
– Алена! – поразилась Инга. – Как ты можешь такое спрашивать?
– Должна же я была убедиться. А то кто тебя знает – живешь одна, скучаешь… Сколько раз я тебя к себе звала! А ты все «нет» и «нет». Музеев, дескать, у нас нету. Да если б я Василию Петровичу сказала, что ты едешь, он бы за десять минут специально для тебя пяток музеев организовал. Музей народных промыслов, музей живой природы края, краеведческий музей. Ну… и еще чего-нибудь бы придумал. Ты же знаешь, как он тебя любит!
Муж Алены почему-то действительно всегда тепло и уважительно отзывался об Инге.
– И тебе хорошо, и людям добро бы сделала, – продолжала твердить свое Алена. – Для обслуживания музеев сотрудники бы понадобились. Бабушки, чтобы в залах за порядком присматривать, сторож на ночное время. Всякие там плотники, столяры, реставраторы. Видишь, сколько народу бы осчастливила?
– Как это?
– У нас в краю с рабочими местами очень плохо, – неожиданно охотно пояснила ей Алена. – Народ бедствует и по этой причине на Василия Петровича зуб точит.
– Почему?
– Так у моего Василия Петровича ломаного грошика не выклянчишь. Ну не любит человек просто так деньги раздавать. А если в виде заработной платы – это пожалуйста. Васютка уже и для коней своих корм только у местных покупает. Трактор им приобрел, чтобы землю пахали. Комбайн, чтобы овес и ячмень собирать. Сенокосилки. Но этого все равно мало – на всех работы все равно не хватает. А были бы музеи, были бы еще рабочие места. Видишь, сколько бед из-за твоего упрямства? И к нам ты не приехала, и тут в историю влипла.
Говоря без умолку, Алена оказалась на кухне, где проворно разгрузила принесенный с собой пакет с продуктами.
– Икра тебе сейчас позарез необходима. Шоколад – лучшая пища для мозга. Фрукты – жизненный тонус. Ну а вино…
– Не надо вина! – непроизвольно дернулась Инга и уже тише прибавила: – Пожалуйста, обойдемся без вина. Видеть его больше не могу. Ведь это из-за него все и случилось.
– Ну да? – не поверила ей Алена, но бутылку все же спрятала. – Тогда у меня еще водочка есть. Будешь? Под икорку?
Под икорку и горячий омлет с шампиньонами водочка пошла просто замечательно. Две подруги чокнулись за освобождение, выпили, закусили и снова выпили. На этот раз уже за полную и окончательную реабилитацию Инги.
