Роберто Савьяно - Гоморра
Несмотря на перестройку клановой системы, по числу участников каморра — самая многочисленная мафиозная организация в Европе. На каждого сицилийца приходится пять жителей Кампании, на каждого члена ндрангеты — целых восемь. Каморра в три-четыре раза больше и всех других организаций. Однако в тени пристального внимания, вечно обращенного на коза ностра и ее террористические акты, каморра смогла почти полностью исчезнуть из поля зрения прессы. Проведя реорганизацию преступных группировок, сравнимую с нововведениями Форда,[9] кланы Неаполя прекратили их финансировать. Лишившись денег мафии, мелкие бандиты стали закономерным образом сильнее беспокоить горожан. Кланы же могут теперь спокойно обходиться без силового контроля над производствами или, по крайней мере, почти в нем не нуждаются. Наиболее важные сделки каморра проводит за пределами Неаполя.
Как выяснила Комиссия по расследованию деятельности мафии, гибкая федеративная структура групп каморры полностью изменила характер связей между семьями: кланы, забыв о прочных союзах и дипломатических соглашениях, сосредоточились исключительно на бизнесе. Компании ни на минуту не останавливают оборот своих капиталов, создают и распускают фирмы, заставляют деньги работать и с легкостью инвестируют их в недвижимость, не будучи обременены проблемой территориального выбора или политического посредничества. У кланов больше нет необходимости образовывать крупные конгломераты. Сегодня кто угодно может сколотить банду и начать грабить, крушить витрины, красть, не опасаясь при этом таких последствий, как раньше, когда тебя либо убивали, либо ты вливался в клан. Банды, свирепствующие в Неаполе, состоят не только из тех субъектов, которые совершают преступления ради собственной наживы, чтобы купить роскошный автомобиль и зажить припеваючи. Зачастую они отдают себе отчет в том, что, объединяясь, совершая все больше противозаконных действий и становясь агрессивнее, они могут начать работать на клан и увеличить свой экономический потенциал. В каморре сосуществуют две противоположности: «авангард», выводящий бизнес на путь максимального развития, на новый уровень торговли, и мелкие группировки, которые присосались к ней как пиявки и пьют ее кровь, замедляя ход финансовых потоков. Эти силы, дополняющие друг друга и одновременно противодействующие, разрывают город на части. Самый удобный, пусть и самый непростой способ стать преуспевающим предпринимателем в Неаполе — проявлять жестокость; струящийся отовсюду, изо всех пор, воздух города, находящегося в состоянии войны, несет с собой прогорклый запах пота, как если бы улицы были спортзалами под открытым небом, где упражняются в кражах, грабежах, мародерстве, занимаются подковерными играми и всякого рода экономической эквилибристикой.
Система разрослась, захватив и окраины, как тесто, поднявшееся и перевалившееся за стенки кадки. Городские и региональные власти были уверены, что не допустят вовлечения периферии в бизнес кланов. Но они ошиблись. Они оказались недостаточно внимательными, недооценили возросшее влияние кланов, сочли, что дело в бедственном положении окраин, и в результате Кампания заняла первое место по количеству коммун, нуждающихся в чистке. С 1991 года по сегодняшний день в Кампании были распущены коммунальные советы Поццуоли, Куарто, Марано, Мелито, Портичи, Оттавиано, Сан-Джузеппе-Везувиано, Сан-Дженнаро-Везувиано, Терциньо, Каландрино, Сант-Антимо, Туфино, Криспано, Казамарчано, Нолы, Ливери, Боскореале, Поджомарино, Помпей, Геркуланума, Пимонте, Казолы-ди-Наполи, Сант-Антонио-Абате, Санта-Марии-ла-Карита, Торре-Аннунциаты, Торре-дель-Греко, Воллы, Брушано, Ачерры, Казории, Помильяно-д'Арко, Фраттамаджоре. В других районах Италии распущенных муниципалитетов тоже немало: сорок четыре на Сицилии, тридцать четыре в Калабрии, семь в Апулии. Всего девять из девяноста двух коммун провинции Неаполь не знают, что такое назначение комиссара при префекте, расследования, мониторинг. Принадлежащие кланам компании установили план застройки городской территории, просочились в местные управления здравоохранения, выкупили земельные участки еще до того, как их успели объявить пригодными для застройки, и, выступив субподрядчиками, понастроили там торговые центры, установили новые религиозные праздники, навязали всем услуги своих многофункциональных фирм, занимающихся всем чем угодно: от общественного питания до уборки, от транспортных перевозок до вывоза мусора.
Никогда криминальный бизнес не играл столь важной роли в экономической жизни региона, как в последние десять лет в Кампании. В отличие от сицилийских преступных группировок, кланам каморры не нужны политики. Это политики жить не могут без Системы. В Кампании теперь действует новая стратегия, при которой политические структуры становятся более открытыми и доступными для СМИ, формально противостоят мафии и никак с ней не связаны. Однако в провинции — в местах, где кланам необходима силовая поддержка, прикрытие, более «прозрачные» экономические маневры, — союзы политиков с семьями каморры гораздо теснее. К власти кланы приходят через свои бизнес-империи. Этого достаточно, чтобы управлять всем остальным.
Инициаторами вовлечения периферии Секондильяно и Скампии в теневую экономику выступила семья Личчарди, чей мозговой центр находился на ферме Кардоне, в настоящей неприступной крепости. Дженнаро Личчарди, по прозвищу Обезьяна, был первым из главарей мафии, обозначивших путь преобразования Секондильяно. Внешне он действительно походил на гориллу или орангутана. В Секондильяно конца восьмидесятых Личчарди был наместником Луиджи Джулиано — босса Форчеллы, района в самом центре Неаполя. Периферия всегда считалась пропащим местом, где нет магазинов и торговых центров, где и не слышали ни о каком благосостоянии, где подобные пиявкам банды рэкетиров не могут выжить за счет процентов, выбиваемых ими из торговцев. Но Личчарди понял, что периферия может решить проблему сбыта товаров, а сама она способна стать порто-франко[10] и источником крайне дешевой рабочей силы. По его замыслу уже в ближайшем будущем здесь должны были возвести каркасы новых зданий, расширив город. Дженнаро Личчарди не удалось полностью осуществить свой план. Он умер в тридцать восемь лет в тюрьме от обыкновенной пупочной грыжи — не самая достойная смерть для мафиозо. Что еще более нелепо, в молодости он сидел в камере предварительного заключения суда Неаполя — оказался замешан в потасовке между членами «Новой организованной каморры» Кутоло и «Новым кланом», двумя крупными представителями каморры, и получил ни больше ни меньше шестнадцать ударов ножом. Тогда он выжил.
Семья Личчарди преобразовала обычный рынок рабочей силы в машину для наркоторговли, в международную преступную организацию. Тысячи людей были приняты в Систему, использованы и выброшены ею. Текстиль и наркотики. Инвестиции в коммерцию — прежде всего. После смерти Обезьяны Дженнаро, его братья Пьетро и Винченцо формально взяли в свои руки власть, но власть экономическая принадлежала Марии по прозвищу Малышка.
После падения Берлинской стены Пьетро Личчарди перевел большую часть своих капиталовложений — как легальных, так и нелегальных — в Прагу и Брно. Чешская Республика оказалась полностью подчинена кланам Секондильяно, которые, используя опыт производства на периферии, направили инвестиции на завоевание немецкого рынка. Пьетро Личчарди выполнял функции менеджера, и соратники-предприниматели называли его римским императором за деспотичность, твердость и полную уверенность в том, что мир является продолжением Секондильяно. Он открыл магазин одежды в Китае, начал для прикрытия дело на Тайване, дававшее ему доступ и на внутренний китайский рынок и позволившее нанимать не одних только чернорабочих. Пьетро Личчарди арестовали в Праге в июне 1999 года. Он отличался особой жестокостью; ему предъявили обвинение в том, что он отдал приказ заложить бомбу в автомобиль, припаркованный на Виа Кристаллини в районе Санита. Это случилось в 1998 году, во время столкновения кланов из исторического центра города с кланами окраин. Бомба должна была послужить наказанием не только для членов вражеского клана, но и для всех остальных жителей квартала. Когда машина взлетела на воздух, осколки стекла и железа просвистели как пули и ранили тринадцать человек. Но улик для вынесения приговора было недостаточно, и его оправдали. В Италии клан Личчарди разместил большую часть своих предприятий, занимающихся текстилем и торговлей, в Кастельнуово-дель-Гарда в Венето. Неподалеку, в Портогруаро, был арестован Винченцо Перниче, зять Пьетро Личчарди, и с ним несколько близких клану людей, среди которых оказался и Ренато Пелузо, проживающий в самом Кастельнуово-дель-Гарда. Связанные с кланом торговцы и предприниматели Венето прикрыли ударившегося в бега Пьетро Личчарди, но уже не в качестве помощи со стороны, а как полноправные участники преступной группировки. Кроме четкой коммерческой системы, у Личчарди в распоряжении была и силовая структура. После ареста Пьетро и Марии главой клана стал Винченцо, который скрывался от правосудия и одновременно координировал как экономическую, так и военную деятельность.
