Марина Крамер - Убей свою любовь
– Саш... прости меня, я совсем не то хотела сказать. Неудачная шутка, понимаешь?
Он перевел взгляд от оконной занавески, которую перед этим изучал, на меня и усталым голосом проговорил:
– Аля, ты не знаешь значения слова «прости». Ты употребляешь его походя, не вкладывая в него настоящего раскаяния, понимаешь? Это у тебя так же легко, как «доброе утро». Я привык и смирился с тем, что моя жена скорее взбалмошный ребенок, чем женщина, – в конце концов, я сам тебя выбрал, я прекрасно понимал, на что иду, женясь на тебе. Ты ведь и до свадьбы мне во всей красе продемонстрировала все, на что способна. Но это меня не остановило. Я только одного не могу понять: зачем ты стараешься всегда оказаться правой? Всегда быть первой, впереди меня? Зачем соревнуешься со мной во всем?
Я сначала не очень поняла, о чем он, но, когда смысл этих слов дошел до моего сознания, я ужаснулась, насколько мой муж разбирается в моих стремлениях. Я даже себе не признавалась в том, что непроизвольно стараюсь подчинить Акелу, стать выше его, доказать, что могу соперничать с любым мужчиной – даже с ним. Я делала это неосознанно, потому что привыкла так вести себя со всеми представителями мужского рода – с одноклассниками, братьями, одноклубниками по стендовой стрельбе, байкерами. Привыкла доказывать свое право быть на равных в мужском коллективе, а то и выше. И только муж... Да, внешне я исполняю его распоряжения, прислушиваюсь к словам, но делаю это только тогда, когда сама считаю нужным. Внутри я независима, свободна даже от него, от его влияния, от его слов. Это воспиталось во мне с самого детства – вот эта свобода от чужого влияния, и я всегда прислушивалась только к единственному человеку: к себе.
До меня вдруг дошло, что если я не прекращу вести себя подобным образом, то потеряю его. Акела не из тех, кто позволит женщине руководить собой, а все его уступки – не что иное, как простое исполнение прихотей даже не женщины – капризного ребенка. Черт побери – он не воспринимал меня всерьез, оказывается, и только я сама виновата. Только сама.
– Саша... – господи, как противно дрожит голос... – Сашенька, неужели ты думаешь, что я хочу возвыситься над тобой? Это же неправда! Я этого не хочу, мне не надо!
Он только вздохнул, и в этом вздохе мне снова почудилось снисхождение к избалованной деточке.
– Саша!
– Аленька, перестань оправдываться. Ты не изменишься, как бы сильно я этого ни желал. И мы оба прекрасно это понимаем. – Его рука переместилась с кружки на мою руку, чуть сжала. – Возможно, мне это и не нужно – чтобы ты изменилась, потому что тогда это уже будешь не ты.
– Тогда... что? – вывернула я охрипшим почему-то голосом. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Я хочу, чтобы ты научилась уважать меня. Уважать во мне мужчину. Я жду этого все то время, что мы с тобой женаты.
Я опустила голову, стараясь не показать, что с трудом сдерживаю слезы. Слова мужа показались тяжелыми камнями, летевшими в меня. Самое обидное то, что муж прав, я просто никогда прежде не задумывалась об этом. Я бессознательно боролась с мужем за первенство, даже не понимая, что этим унижаю его. Как он терпел столько лет – непостижимо. Он – независимый, гордый и состоявшийся человек – уступал мне. А я в своем слепом и эгоистичном желании быть круче не замечала этого. Если разобраться – а к чему мне крутизна? Неужели я настолько привыкла к роли несгибаемой и железной дочери Фимы Клеща, что даже с собственным любимым мужем боюсь стать другой? Разве Сашке важно это? Скорее – нет, потому что он и жениться на мне не хотел как раз из-за того, что у меня такой отец, чтобы никто не подумал, будто Акела «пошел в зятья». Нужно срочно что-то менять – иначе я рискую остаться одна. Судя по этому разговору, терпение Акелы на пределе, он устал давить себя, уступать и отступать. А как я буду жить без него, когда расстаться на рабочий день невыносимо? Нет, нужно что-то менять...
Я встала из-за стола, подошла к мужу и забралась на колени, обхватила за шею здоровой рукой и уткнулась лбом в грудь. Акела обнял меня и прижался губами к макушке. Я чувствовала его дыхание, стук его сердца, и это успокаивало меня. Мне хотелось стать такой, как он хочет, такой, как он видит, – сию секунду, как по взмаху волшебной палочки. Но глубоко внутри себя я понимала, что так не будет. Мне предстоит трудная работа над собой – трудная и долгая. Но я должна справиться. Вот только разберусь с Семкой – и начну усиленно работать над собой, превращаться в идеальную жену. Думаю, что пара недель особой погоды не сделает.
* * *Операцию по выбиванию из брата нужных сведений я решила провернуть при помощи охранника Никиты. Он моложе всех моих телохранителей, склонен к авантюрам, и я здраво рассудила, что с ним вполне можно договориться. Я вызвала его к себе утром, когда Саша и отец уже уехали в банк. Рыжеволосый широкоплечий Никита примчался буквально через пару минут и вопросительно замер в дверях.
– Проходи, не стесняйся.
Вообще в доме не было заведено, чтобы охрана шастала по комнатам, исключая только момент возвращения отца домой – тогда его телохранитель обходил все комнаты и помещения, проверяя каждый угол. В остальное же время телохранители «принимали» нас у машин во дворе, а отдыхали в нерабочее время в специально для этого построенном доме.
Никита прошел к креслу у балкона, сел и вопросительно уставился на меня.
– Тебе можно доверить кое-что? – напрямую спросила я, решив не крутить и сразу обрисовать ситуацию и перспективы.
Телохранитель пожал плечами:
– Вы мне каждый день жизнь доверяете.
– Тоже верно. Слушай, Никита... у меня тут возникло дело одно, о котором я не хочу пока сообщать ни отцу, ни мужу. Но мне непременно нужен помощник, потому что в одиночку я не справлюсь – все-таки состояние еще не прежнее.
Лицо телохранителя выразило заинтересованность: Никита почувствовал авантюру и явно проникся желанием поучаствовать.
– Что я должен сделать?
– Мне нужен карабин с оптикой.
– Что?!
– Ты слышал! – отрубила я. – Я прекрасно знаю, что такие карабины есть, но взять его мне никто не позволит – ты же понимаешь, да? А вот ты... ты же можешь под предлогом профилактики, например, взять его и отвезти оружейнику, да?
Никита, кажется, начал соображать, что к чему, и заулыбался:
– Не вопрос, Александра Ефимовна. Это запросто.
– Отлично. Ты берешь карабин, и мы с тобой дружно едем как бы сдавать его оружейнику. Но на самом деле меня интересует совершенно другое место в городе.
– А именно? – Никита даже подался вперед, чтобы не пропустить ни слова, – определенно я поставила на нужную лошадь...
– А именно квартира моего обожаемого братца Семена Ефимовича. Напротив его дома стоит совершенно шикарная пятиэтажка, и вот чердак-то меня как раз и привлекает. Да, совсем забыла, – я сделала многозначительную паузу. – Так вот... вечером накануне нашей поездки ты отправишься туда один и выберешь чердачное окно, из которого прекрасно видна квартира Семена – понятно объясняю?
Никита откинулся на спинку кресла и произнес тихо, но отчетливо:
– Хотите припугнуть его?
Я кивнула, внимательно следя за тем, как меняется выражение лица телохранителя.
– Хорошая идея. Но вы уверены, что он гарантированно будет в этот момент дома?
– Вполне. Он всегда дома до вечера – до того момента, как ему нужно снова в клуб.
– Хорошо. Тогда я подготовлю все пораньше – чтобы не возникло непредвиденных ситуаций. И еще... – Никита чуть смешался, но потом взял себя в руки и спросил: – Один момент. Если потом об этом узнает Акела – как вы ему объясните мое участие? Вы же понимаете, как он отреагирует.
– Не волнуйся, я тебя не подставлю.
– Надеюсь, – хмыкнул Никита и встал. – Если это все – я пойду?
– Да. Я планирую провернуть все в пятницу.
Сегодня вторник, так что времени на подготовку больше чем достаточно.
* * *В пятницу ближе к обеду мы с Никитой отправились в город. Он якобы к оружейнику, а я – прошвырнуться по торговому центру. Последнее заявление озадачило и обрадовало моего супруга – любовь к магазинам никогда не числилась среди моих увлечений, а тут вдруг я собралась купить себе что-то новое.
– Ты меня заинтриговала, – Акела смотрел вопросительно, и я не смогла удержаться от легкого вранья, в душе кляня себя за болтливость:
– Хочу устроить романтический вечер с любимым мужем.
«Вот здорово! Теперь, отмыв руки от ружейной смазки, придется еще и в романтику удариться – чтобы уж наверняка никаких подозрений! Ладно, на обратном пути заскочим с Никиткой в ресторан, столик закажем – что поделаешь. Хотя... пожалуй, лучше приготовить что-то дома – например, японское что-нибудь, это совсем уж убойный аргумент. Да – и платье теперь точно придется купить. Вот же влипла...»
Акела умчался в банк в предвкушении приятного вечера, а я, чертыхнувшись, полезла в гардеробную за кожаными брюками и толстовкой с капюшоном.
