Хараламб Зинкэ - Современный Румынский детектив
— Я готова.
Элен закончила свое письмо. Куда это нужно идти? Куда ему придется тащиться за ней? Только гольфа теперь ему и не хватает! Как отказаться, чтобы не выглядеть невежливым? В конце-то концов, поиграем немножко в гольф, а там посмотрим. Может, завтра мы даже и не встретимся.
Как только Ирина и Серджиу оказались в номере, начался неприятный разговор, инициатором которого был муж.
— Скажи на милость, чего ты добиваешься?
— Но я же молчала.
— Конечно. Именно это и нужно обсудить. Почему ты так вела себя? Эта девочка ничего тебе не сделала.
— Но я тоже ничего ей не сделала.
— Неправда. Так бы и выцарапала ей глаза!
— Не выдумывай. Но я вижу, что и тебя она занимает…
— Он мужчина, дорогая. Чего ты хочешь? А она одинокая девушка. Я не знаю, как они познакомились, но Виктор нам расскажет…
— Тебя это интересует? Пусть он тебе и рассказывает! А я не желаю терять время, чтобы следить за развитием его любовных интрижек.
— Послушай, Ирина, я вижу, ты не в себе. Куда девалась твоя деликатность, ты толкуешь только об интрижках… Даже намекаешь, что и меня она занимает.
— Я не намекала. Я прямо сказала.
— Вот именно. Хочешь знать правду? Да, занимает.
Ирина посмотрела на Серджиу с особенным интересом.
— И ты мне это говоришь?
Очевидно, это ужасно, что я делаю, подумала Ирина. Это ужасно. Я не имею права упрекать его. Я последнее существо на земле, которое может что-то поставить ему в вину. Но что я могу сделать? Научите меня, что делать? Вы, люди, которые знаете все, научите меня… Это отвратительно, и я понимаю это, я стыжусь сама себя, я должна разыгрывать ревнивую жену, хотя на самом деле мне все равно, — нет, мне было бы даже приятно, если бы он спутался с этой француженкой, чтобы я действительно могла упрекнуть его и могла наконец… А почему и нет? Может, лучше Виктор скажет? Я или Виктор, это не имеет значения. Пора нам вылезать из этой грязи, она мне отвратительна…
— Да, я говорю это тебе, потому что он может потерять голову, а мы — нет!
— Что ты хочешь этим сказать? Не понимаю.
— Господи, то, что есть: она красива, и ей сам черт не брат…
— Ладно, ладно, можешь не углубляться в подробности.
— …но она француженка, и это мне совсем не нравится.
В голове Ирины всколыхнулись самые разные мысли. Значит, Серджиу допускает какую-то связь между этой Элен и тем, что произошло на работе… Не знаю, прав он или неправ, ясно только одно, что я не упущу такой возможности. Хотя то, что пришло мне в голову, отвратительно… Использовать Серджиу, чтобы он высказал Виктору все, что думает, и убедил его избавиться от француженки. В конечном счете…
— Ты полагаешь, что возможно… — начала она.
— А почему тебе кажется, что невозможно?
— Нет, мне не кажется, просто я об этом не думала. Не исключено, что ты прав.
— А я как раз думал. Не знаю, прав ли я. Может, да, а может, и нет. Но нужно смотреть в оба. Я прекрасно знаю, что в нашей жизни может быть то, что называется случайностью, совпадением. Но такое совпадение слишком странно, и уж совсем не нравится мне целая цепь совпадений, назовем это так. У Виктора номер 311, Виктор едет в Констанцу, возвращается оттуда с молодой и красивой француженкой, и она, оказывается, проживает как раз в номере 312, рядом с ним. Все это шито белыми нитками…
Ирина смотрела на Серджиу испуганными глазами. Я несправедлива к нему, думала она, несправедлива ко всем людям, и в первую очередь несправедлива по отношению к себе самой.
— Извини меня, Серджиу, я была несносна, пожалуйста, не сердись.
Серджиу Вэляну улыбнулся, махнул рукой — ничего, мол, — и обнял жену. Ирина позволила поднять себя на руки и даже провела пальцами по шелковистым волосам мужа, хотя сделать ей это было не так-то легко.
В пять часов, пока Серджиу Вэляну крепко спал, а Ирина томилась, Виктор проигрывал уже третью партию. Элен была чрезвычайно этим довольна.
Неподалеку от гостиницы «Сплендид» остановилась машина, из нее вылез высокий мужчина и стал прохаживаться перед входом. Он оглядывался по сторонам и явно кого-то поджидал. Через несколько минут он, слегка разочарованный, пересек улицу и подошел к мальчишке, торговавшему семечками.
— Сколько? — спросил он, опуская руку в карман.
— Одна лея, дяденька.
— А хочешь заработать двадцать пять?
Глаза у парнишки заблестели.
— Хочу, дяденька, конечно, хочу.
— Вот смотри. — Мужчина достал из кармана конверт. — Отнеси этот конверт в гостиницу «Сплендид» и оставь у портье. Вот и все.
— Сейчас, дяденька.
Парнишка собрал бумажные фунтики, сунул их в мешочек, спрятал деньги в кошелек, который достал из-за пазухи, и отправился с конвертом. Не спеша прошагал он сотню метров до гостиницы. Мужчина внимательно следил за ним и, как только мальчишка скрылся за дверями, сразу же поспешил к машине, сел в нее и завел мотор. Прошло минуты две, и в дверях появился мальчишка в сопровождении какого-то служащего гостиницы. Тут машина тронулась с места и затерялась в потоке других автомобилей.
Очень скоро майор Морару получил новое сообщение:
— Для номера 311 получено письмо.
— По почте?
— Нет. Принес мальчик, который торгует семечками перед гостиницей. Мы попытались кое-что предпринять, но опоздали…
— Опишите внешний вид.
— Сейчас?
— Конечно, я очень любопытный.
Майор Морару подал знак капитану, и тот, взяв карандаш, приготовился записывать.
— Высокий мужчина. Вроде Думитраке…
— Послушай, что ты там порешь?! Какой еще Думитраке?
— Прошу извинить, товарищ майор, но так сказал мальчик. Он сравнил мужчину, передавшего письмо, со знаменитым нашим футболистом. Если разрешите, я узнаю, какой точно рост у Думитраке, и доложу вам.
— Пожалуйста, продолжай доклад и избегай подобных сравнений. Ты же прекрасно знаешь, что в футболе я ничего не смыслю.
— Густые усы, лицо желтоватое, с родинкой на правой щеке. Одет в белый костюм. На мизинце левой руки перстень с зеленым камнем.
— Смышленый парнишка. Кто он такой?
— Я вам докладывал: торгует семечками около гостиницы.
— Жаль. Достоин лучшего занятия.
Тут Морару прервал связь, выключив аппарат.
— Комната 311… Значит, адрес у него совершенно точный, — искренне удивился Наста.
— Да, дорогой мой, ты прав. Слишком большая ячея у нашей сети, уважаемый Наста, вот рыбка и проскочила…
Послышался стук в дверь.
— Войдите!
Появился старшина и протянул майору толстый пакет.
— Ага! — весело воскликнул капитан Наста. — Это должны быть фотографии!
— Разложи-ка их на столе, посмотрим повнимательнее, что это такое.
Наста достал из пакета семь фотографий большого формата. Это были портреты пяти мужчин и двух женщин. Майор Морару не колеблясь протянул руку и ваял одну из фотографий.
— Посмотри! Вот тебе и густые усы, и родинка… Отпечатать и другие снимки, а не только эти, анфас. А пока эту размножить и разослать для опознания. Я бы хотел увидеть, как он выглядит без усов, без родинки, со светлыми волосами. Срочно!
XIV
Все попытки Виктора остаться одному оказались тщетны. Но вот что он должен был признать: он, человек, не переносящий занудства, человек, привыкший распоряжаться собственным временем, хотя и безуспешно пытался избавиться от этой Элен Симонэн, которая вывела из себя Ирину, из-за чего, собственно, он и пытался от нее отделаться, вовсе не был расстроен своей неудачей.
Уже смеркалось, когда они ушли с площадки для гольфа. Потом они гуляли по выложенной камнем набережной и во время прогулки почти совсем не разговаривали. Смотри ты, она умеет даже молчать, это совсем необычно для женщины! — думал Виктор, пока они шли к гостинице. Но когда портье сказал, что чета Вэляну ушла, Виктор нахмурился. Взял протянутое ему письмо, не вскрывая конверта, сложил его пополам и сунул в карман. Извинившись перед Элен таким тоном, который на этот раз не допускал никаких возражений, Виктор договорился, что завтра они встретятся на пляже, и поднялся к себе в номер.
В письме было всего несколько слов:
«31 июля в 22.30. На берегу озера примерно в 300 метрах к северу от Морского клуба есть домик с маленькой пристанью».
Уничтожив письмо, Виктор достал пишущую машинку и принялся за работу. Где-то около двух часов ночи, устав, он собрал бумаги, закрыл машинку, положил все на место и захлопнул дверь, которая вела на балкон. Ему и в голову не пришло выйти на балкон хотя бы на минуту. Возможно, что, выйди он на воздух, он был бы кое-чем поражен. Фантазия архитектора была такова, что балконы в гостинице не были строго отделены один от другого. Разделение было, скорее, символическим и осуществлялось бетонной колонной, которая одновременно служила и опорой. Колонна оставляла возможность не слишком толстому человеку протиснуться между нею и стеной. И если бы Виктор Андрееску пожелал хоть немножко подышать ночным воздухом, он бы, наверное, почувствовал, что за колонной кто-то притаился. Но Виктор Андрееску удовольствовался тем, что закрыл дверь изнутри и задернул штору. Вскоре он уже спал.
