Константин Кульчицкий - Заказ
Двое мужчин молча повернулись, как на плацу, и вышли из кабинета. Когда за ними закрылась бесшумная дверь, фон Шёльдебранд отвернулся к окошку и, постояв немного с закрытыми глазами, потёр ладонью лицо. Он был уже немолодым человеком, и этот разговор дался ему нелегко. В правом плече проснулась застарелая боль, и голова продолжала гудеть, несмотря на массаж. Гофшталмейстер включил на полную мощность кондиционер и тоже вышел из кабинета. По ту сторону коридора была комната, где сидел его секретарь. И секретарь, и весёлая рыжеволосая Сара при появлении шефа почтительно поднялись.
– Кофе мне сварите, пожалуйста, – попросил Йон.
Секретарь был, как и его начальник, немолод. И притом хромоног. Юная Сара бросилась к кофеварке так, словно безобидный прибор был внезапно взбунтовавшейся лошадью. Йон устало опустился на подоконник и стал смотреть во двор.
Бизнесмен есть бизнесмен – они с Бенгтом ещё спускались по лестнице, а Гуннар Нильхеден уже обсчитывал дальнейшие варианты. Итак, точки над «i» были расставлены. Русского партнёра придётся заменить новым, но это-то не проблема, хуже то, что сделка, на которую он возлагал такие надежды, не состоялась, и двадцать тысяч долларов ему навряд ли вернут. Но если подумать, это тоже дело поправимое. Он ещё сорок гонцов зашлёт на конный завод, где будет находиться ZAKAZ. На предмет его замороженной спермы… Конечно, не от своего имени… А фон Шёльдебранд не вечно будет сидеть в гофшталмейстерском кабинете. И как знать! Может, настанет ещё день, когда…
Да, но вот с Бенгтом как быть?.. Ему-то рот не зашьёшь…
Йон видел, как Йоханссон и Нильхеден вышли из-под арки на солнечный свет. Их никто не провожал – изнутри калитка отпиралась нажатием кнопки. Спортсмен, так и не произнёсший ни слова у конюшего в кабинете, шагал упрямо набычившись и глубоко засунув в карманы сжатые кулаки. Нильхеден что-то объяснял ему, страстно размахивая руками и забегая вперёд, чтобы видеть лицо. Возле угла, за которым уже были ворота, Бенгту всё это наконец надоело. Он внезапно остановился и, развернувшись к Нильхедену… по-прежнему молча въехал ему по физиономии кулаком. Его с детства занимали лишь лошади, никакому боксу и прочему членовредительству он в жизни не обучался, но парень был крепкий – удар вышел что надо. Очки Гуннара сверкнули золотой оправой и, упав на размолотый гравий, засияли, как два поддельных бриллианта. Рядом шлёпнулась папка с никому не нужными фотографиями. Нильхеден сидел на земле и пытался до неё дотянуться, зажимая другой рукой хлюпающий кровью нос. Бенгт ушёл за угол, не оглянувшись. Щёлкнула, открываясь и закрываясь, калитка…
По оконному стеклу лениво ползала муха. Должно быть, залетела с конюшенного двора. Йон поднял свёрнутый «Ridsport»[83] и щелчком пришиб насекомое, брезгливо смахнув его с подоконника в мусорную корзину. Сара протянула начальнику маленькую белую чашечку и при ней – блюдце печенья. Они с секретарём хорошо знали, какое ему нравилось. Йон принял чашечку, отпробовал и кивнул, довольно улыбаясь:
– Замечательный кофе. Спасибо…
Глава четырнадцатая
Память…
Светило холодное ноябрьское солнце… На площадке таможенного терминала в пограничном пункте Торфяное собралась весьма представительная компания. Полтора десятка мужчин, почти все в немалых чинах. Поодаль виднелся небольшой коневоз с финскими номерами. При нём, как на дежурстве, стоял крепкий сутуловатый старик.
Василий Никифорович Цыбуля, зябко поёживаясь, поправлял на шее пушистый мохеровый шарф. Тренера Петра Ивановича трудно было узнать в тяжёлом драповом пальто и шляпе…
Напротив стояли финны и несколько шведов. С нашей стороны – заместитель начальника Леноблгосплемобъединения, таможенники, пограничники. От Городской прокуратуры приехал Боря Смирнов… Из тёплой легковушки выбралась Любаша. Поправила вязаную шапочку с забавным помпоном и подошла:
– Ну что? Всё нету?
– Да видишь, задерживаются…
От группы иностранцев отделился солидный мужчина в мягкой куртке-дублёнке. Подойдя, через переводчика обратился к Василию Никифоровичу:
– Господа! Предлагаю начать пока протокольную часть… – Сделал маленькую паузу, озирая присутствующих – все ли согласны? – и продолжал: – Если нет возражений, давайте приступим, господа. Наша сторона к процедуре готова полностью!
Боря Смирнов обернулся к легковушке и кивнул головой. Из машины, поддёрнув шубку, выскочила девушка-переводчица. Мужчины расстегнули портфели и достали бумаги:
– Итак…
Из-за спин послышался сдержанный рокот мотора. Со стороны Выборга показался автомобиль с двухместным прицепом-коневозом.
Цыбуля облегчённо вздохнул: «Наконец-то…»
Любаша обрадованно замахала руками и побежала навстречу машине. Мужчины встали тесной кучкой, из папок одна за другой появлялись бумаги. Их крепко держали, чтобы не унёс ветер. Предъявляя и передавая бумаги, представители обстоятельно поясняли противоположной стороне значение каждого документа. Расписывались где надо. Русские и шведы были сосредоточенны. Финны – придирчивы.
Из вишнёвой «Нивы», притащившей коневоз, выбрались Аня и Панаморев.
– Ой, влетит нам, Антон… – поёжилась девушка. И оглянулась на коневоз: – Так куда ж тут быстрей…
Из прицепа послышался шумный вздох.
– Некуда, – усмехнулся Панама. – Не трясти же его, старенького. Рассыпется ещё, не приведи Бог…
Аня с Любашей заглянули в коневоз, проверили, всё ли в порядке. И почти бегом устремились к остальным:
– А и пусть ругают. Не страшно…
На самом деле они подоспели как раз вовремя. Их встретил деловитый голосок переводчицы:
– …И теперь, как мы видим, обе стороны готовы произвести обмен…
Важный финн вежливым кивком приветствовал новоприбывших.
– Давайте, господа, представим животных… Херра Сиптусталми! Прошу…
Бородатый старик, стоявший у финского коневоза, даже вздрогнул. Немного засуетившись, шаркающей походкой устремился открывать трап. Длинные узловатые руки тискали зачем-то снятую шапку…
Василий Никифорович поправил на голове кепочку, странно кашлянул в кулак и повернулся к Ане:
– Давай, милая, выводи…
Трапы двух коневозов опустились почти одновременно.
Из финского, весело отдробив по гулкому металлу крепкими копытами и дугой изогнув шею, выскочил молодой, полный жизни и эмоций гнедой жеребец. Оказавшись на земле, он замер, насторожив уши. Быстро кинул голову вправо, влево… Какое новое, интересное место! Сколько знакомых и незнакомых людей!.. Снова замер – и затем громко фыркнул: «А вот и я!»
Цыбуля неотрывно глядел на коня… Вдруг щека у него задёргалась, он отвернулся и украдкой смахнул что-то пальцем с лица.
Пётр Иванович уже стоял рядом с конём, деловито вглядываясь в его стати:
– Ну ожирел!.. Ну разъелся!.. На финских-то халявных харчах… Теперь будешь потеть, веса гонять… Ничего, в тренинг войдёшь, быстренько до кондиции доведём…
Глаза Петра Ивановича подозрительно блестели, но губы улыбались. Состояние коня действительно радовало. Тренер оглянулся на Цыбулю и кивнул. Тот кивнул в ответ…
Паффи выходил из коневоза медленно, с несуетным достоинством, присущим зрелому возрасту. Аккуратно переставлял ноги, осторожно осаживая назад по низкому трапу. Когда задние копыта оказались на земле, он развернулся… и сразу увидел другого коня. Паффи невольно насторожился. Перед ним стоял жеребец, которого он уже видел однажды! Тогда, в лесу, его точно так же вывели из машины… а затем вдруг пребольно и, главное, непонятно за что огрели уздечкой! Паффи нервно затанцевал и застыл. У лошадей память отличная. Они помнят всё.
Два жеребца внимательно, изучающе смотрели друг на друга. Паффи тянул шею, вбирая воздух ноздрями и силясь что-то понять. И наконец понял. Глядя на этого полного сил, темпераментного молодого красавца, он… видел себя самого. Да, себя. Только совсем юного. Он словно заглянул в зеркальную гладь озера… И вода исказила отражение. Лет на пятнадцать… Паффи тихонько заржал.
Молодость ответила громким заливистым воплем…
У всех, кто наблюдал в этот момент за конями, были очень серьёзные лица. А у старого финна почему-то дрожали руки…
Аня тихонько тронула Паффи за повод:
– Ну? Пошли, что ли…
– Господа! Представленные здесь лошади целиком подходят под взаимные описания, указанные в документах. Доказательства собственности признаются представителями обеих стран… Возражений нет?
Возражений не было.
– Признаёте ли вы в данных лошадях вашу собственность, господа?
Цыбуля посмотрел на Петра Ивановича. Тот ещё раз обошёл коня со всех сторон, тщательно осмотрел, затем ощупал ему ноги. Наконец, звонко хлопнув Заказа по шее, уверенно произнёс:
– Да! Конечно!
– А вы? Херра Сиптусталми?
Старик держал в руках повод Заказа, но не отрываясь смотрел на Паффи.
