Данил Корецкий - Безупречный шпион (сборник)
Правая сторона тонкой полоски усов под крючковатым носом дрогнула. Значит, вспомнил! Я положил на стойку ещё сотню, потом ещё… Количество всегда переходит в качество. Бармен стрельнул глазами по сторонам. Наманикюренные пальцы решительно смахнули купюры с гладкого пластика.
– Помню, был такой гость… Он жил в Карловых Варах, но сюда приезжал каждую неделю, на хороших машинах, с охраной… Играл по крупной, однажды за вечер проиграл сто тысяч евро! И совершенно спокойно…
Я хмыкаю про себя: «А чего волноваться? Он и триста миллионов спиздил очень спокойно!»
– Вот уже полгода не появляется, – вздыхает бармен, блестя круглыми черными глазками. – А жаль – чаевые оставлял щедро, никого не обижал!
«Да уж, этот сучонок известный альтруист!» Я вытащил бумажник, неспешно извлек глянцевую цветную фотографию прекрасного качества. Это был настоящий снимок из пресс-службы Правительства: Лазарев и американский министр подписывают договор о сотрудничестве. Только американца мы отрезали.
– Этот?
Жгучий брюнет кивнул. По-чешски он говорит неважно, с сильным акцентом, а внешне похож на нашего кавказца. Наверное, этнический албанец. Сейчас их много разбрелось по Европе. Надо сказать, репутация у них не самая лучшая. Как, впрочем, и у русских.
– И чем он еще известен, кроме щедрых чаевых?
Предполагаемый албанец наморщил лоб.
– Не знаю… Хотя… Как-то один охранник сказал другому: «Сегодня шеф из во‑о‑т такой пушки… – бармен развел кисти рук, как рыбак, демонстрирующий размер трофея, – пытался в спичечный коробок попасть, но все рядом и рядом»… А тот ответил: «Так он и вчера пытался, и позавчера… А завтра обязательно попадет!»
– Интересно! – Я театрально вскидываю брови. На самом деле удивляться нечему: даже скрываясь, анаконды не меняют своих привычек, хотя это повышает их уязвимость. Это или невероятная глупость, или чрезмерная самоуверенность.
– Только… – на маловыразительном лице бармена появляется не очень убедительная гримаса раскаяния. – Только нам запрещено обсуждать гостей…
Все ясно. Когда деньги получены и служебный долг нарушен, самое время «сохранить лицо» и произвести хорошее впечатление.
– А мы никого и не обсуждали!
Я подмигиваю бармену, опрокидываю свою рюмку, закусываю бутербродом. Холодная «Столичная» приятно обжигает гортань, тугие икринки хрустко лопаются на зубах, оттеняя вязким солоноватым вкусом чуть ощутимую сивушную нотку настоящей русской водки. Отличный аперитив!
Я доволен. Как может быть доволен охотник на анаконду, который, наслушавшись сотен баек и легенд, наконец, лично увидел сквозь смрадный туман тропических джунглей блеснувшее вдали чешуйчатое тело гигантской рептилии. Впрочем, водкой с икрой я доволен тоже.
Возвращаюсь к своему столу, трогаю Леру за плечо. Но она завороженно смотрит на вращающееся колесо рулетки и бегущий по краю шарик. Наконец, шарик попал в ячейку. «Тройка»!
Небоскребы на не пораженной «девятке» рушатся, и фишки отправляются в казну казино. Это последние. Лера выходит из транса и, реагируя на мою руку, поворачивает голову. Сверху видно, что корни ее белых волос не прокрашены у основания. В глазах еще носится шарик, мелькают красные и черные цифры.
– Надеюсь, азарт ужину не помеха? – улыбнувшись, спрашиваю я.
Мелькание прекращается, глаза приобретают обычное выражение. Только досада от проигрыша осталась.
И та постепенно растворяется. В конце концов, она ведь играла на мои деньги. Три тысячи евро – как говорят интеллигентные люди, это тебе не пуп царапать! А теперь, естественно, должна сделать ответные шаги… Увы, не я это придумал. Такова жизнь!
– Конечно, Геннадий! Я ужасно проголодалась!
Лера тоже знает правила. Она встает и плотно берет меня под руку. Я оставляю последнюю фишку «на чай» крупье, и мы выходим на воздух. Здесь прохладно и свежо.
– Итак, очаровательный проводник, прокладывайте маршрут!
– В отеле «Эспланаде» есть прекрасный ресторан, а по пути мы можем взглянуть на поющие фонтаны…
– Замечательная программа! Тогда я оставлю машину, и прогуляемся пешком…
После давящей атмосферы нервного азарта и обманутых ожиданий я окунаюсь в безмятежный мир праздника. Белоснежная, ажурная, парящая в прожекторной подсветке Колоннада, пушистые от брызг фонтаны, танцующие и меняющие цвет в такт музыке, коротко подстриженные изумрудные лужайки, причудливые яркие клумбы, прямые широкие аллеи, духовой оркестр, мягко исполняющий вальс, красиво одетые трезвые люди…
Волшебная аура полного покоя и идеального совершенства плавно смещает пласты столетий и смешивает палитру времен. Вот за чашечкой кофе постоялец «Эспланаде» Томас Альва Эдисон рисует в блокноте схему щелочного аккумулятора… В доме, который потомки назовут его именем, захвачен вихрем очередной оперы маэстро Рихард Вагнер… Семидесятилетний Йоган Гете, вновь получивший источник вдохновения (хотя, несомненно, и головной боли), в лице семнадцатилетней красавицы Ульрики фон Леветцов, увлеченно отыскивает на местных холмах неизвестные минералы…
А вот Дмитрий Полянский – профессиональный шпион и соблазнитель, охотник на анаконд, с захваченной для «потрошения» сексапильной гадюкой, на которой клейма негде ставить, нахально расталкивает тени гениев прошлых веков на пути к «Эспланаде», где он собирается заниматься совсем не тем, чем великий изобретатель…
Впрочем, если щадить себя, избегать черных красок и прибегать только к благоприятным формулировкам, то Дмитрий Полянский, под руку с очаровательной дамой, плывут по благостной и возвышенной реке бытия Марианских Лазней к апогею любви, который может стать началом новой жизни для них обоих… Тогда все выглядит в совершенно ином свете, и вечер становится сказочным даже для такого циника, как я!
* * *– Где вы работаете, Геннадий? – жеманно интересуется блондинка с непрокрашенными корнями. – В смысле, где рубите капусту? Ну, скирдуете бабло?
Глаза и губы у нее блестят. Глаза от выпитого, а губы – от жира. Она уже опьянела, это особенно заметно по изменившемуся лексикону. Но самоконтроля еще не утратила: опомнившись, смущенно трет лоб, который, кстати, тоже блестит. Наверное, от пота.
– Извините, что это я… Я имела в виду – где вы зарабатываете деньги?
– Есть такой концерн «Атлант» в Москве… Но это в прошлом, уже полгода я в свободном полете. Честно говоря, Лерочка, я достаточно наработался за свою жизнь, даже успел устать, – откровенничаю я, наливаясь «Серым Гусем» и светлой «Крушовицей»[21] под нежную тюрбо[22]. Сегодня работает схема «делай, как я»: дама ест и пьет то же, что и джентльмен; поэтому коварный Поленов и выбрал водку с пивом – самую убойную смесь в русской гастрономии.
– Пора отдыхать и жить для себя. Вот, хочу купить хороший дом в Карловых Варах, переехать, обосноваться…
Яркий свет хрустальных люстр подчеркивает безупречную белизну скатерти, лениво бликуют полированные приборы, искристо играет хрусталь, бриллианты в ушах моей спутницы испускают острые сине-зелено-красные лучики.
– Жениться мне уже поздно, так что надо завести хорошую любовницу, вступить в гольф-клуб для общения… Благо денег на все хватит…
– Да ладно, ничего вам не поздно, – ободряет меня Лера.
Она, несомненно, довольно привлекательна. Беспутные карие глаза, лукавый прищур, холеное лицо. Но… Давешний обед в «Пуппе» понравился мне больше. Здесь тоже очень респектабельно, здесь прекрасная кухня, великолепные напитки… Однако вчерашняя Прекрасная Дама вдохновляла меня куда сильнее. И дело не в ее молодости: просто от сегодняшней ни естественностью, ни непосредственностью даже не пахло. Только пивом…
Если говорить откровенно, то Лера на Прекрасную Даму вообще не тянет: нет в ней изыска, утонченности, возвышенности… Красивая баба – это другое дело: такое определение гораздо точней… И, конечно, понятней большинству самцов, которые о всяких возвышенных глупостях даже не задумываются: есть сиськи четвертого размера – и ладно! Я, конечно, не такой: для меня размер груди вообще не имеет значения – разве что форма… А вот ноги – да, в них сосредоточена квинтэссенция женской привлекательности! Но и душу, несмотря на цинизм профессии, я не могу сбрасывать со счетов, и в этом моя слабость…
– Вы мужчина в самом соку. Надо просто хорошую женщину найти… А подходящее жилье я вам подберу, – Лера будто невзначай касается моей руки и многозначительно улыбается.
Я рассматриваю одушевленное украшение сегодняшнего стола. В уголках глаз уже заметны коварные морщинки. Непрокрашенные корни волос, хотя сейчас и не видны, но я знаю, что они есть. Подведенные глаза слегка расплылись, перекачанные гелем губы вызывают самые низменные ассоциации, а у не столь стойких бойцов, как я, – и непотребные желания. Да, вчерашний обед был гораздо приятней. Правда, тогда я отдыхал, а сейчас работаю…
