Светлана Алешина - За красивые глаза (сборник)
Спустя час Лариса уже лежала в горячей ванне в квартире у Нилова, снимая накопившееся за последние дни напряжение. После этого она впервые за двое суток нормально, по-человечески пообедала и теперь, уютно расположившись в мягком кресле и не спеша попивая кофе, рассказывала Нилову о своих приключениях в столице.
Предварительно она первым делом позвонила в Тарасов своему администратору Дмитрию Степановичу Городову, или просто Степанычу, и, вкратце поведав ему о своих злоключениях, отдала распоряжение немедленно выслать ей деньги в Москву на имя Нилова. А пока что Валерий одолжил ей свою заначку.
Степаныч в первый момент решил, что Лариса просто его разыгрывает, и начал было жаловаться на то, как по-хамски ведут себя поставщики и как «окончательно стебанулись официантки». Однако Лариса так гаркнула на него, что Городов моментально утих и елейным голосом пообещал, что все сделает в лучшем виде. Успокоенная Лариса повесила трубку. Исполнителем Степаныч был превосходным, и можно было не сомневаться в том, что завтра же она получит деньги.
Нилов, помимо того что любезно предложил ей свой кров, тут же озадачил своих знакомых в паспортном отделе милиции, и там пообещали быстро восстановить Ларисины документы. Убедившись, что судьба наконец-то смилостивилась над ней, Лариса стала успокаиваться.
— …Да-а-а, — задумчиво протянул Нилов, после того как Лариса закончила свой рассказ, — я впервые сталкиваюсь с такой патологической «везучестью». А компания там, судя по твоим словам, и вправду подобралась странная. Возьмем, к примеру, этого типа Малофеева — он же совершенно не вписывается в ту тусовку.
— Кориандр говорил, что Илья Константинович бывает у него по старой памяти — сам Андриан Вахтангович в прошлом борец за свободу и пламенный поэт. Сейчас Малофеев занимается чем-то подобным — журналистика, политология… Нет, Валера, в компанию он вполне вписывается — богемный, манерный, изнеженный тип. Но в одном ты прав — в том, что он — фигура странная. К тому же неизвестно, куда и когда он ушел.
— Хорошо, оставим пока этого Илью, вернемся к остальным. — Нилов явно заинтересовался делом и пытался хотя бы заочно разобрать ситуацию.
— Постой, Валера, а разве это дело ведешь ты? — тут же спросила его Лариса.
Нилов замялся.
— Ну, я так давно тебя не видел, — уклончиво сказал он. — И к тому же, зная тебя, ни за что не поверю, что ты не сунешь в эту историю своего очаровательного носика. Мне будет очень жаль, если его прищемят. В общем, я намерен оказать тебе всестороннюю поддержку. Не забывай, что ты также одна из подозреваемых.
— Ладно, — рассмеялась Лариса, отметив, как же давно она не смеялась. — Ваши доводы, Валерий Васильевич, приняты. Поехали дальше. Остаются Коля-кокаинист и Игорь. Лично я не склонна подозревать ни того, ни другого.
— Почему? У Игоря есть мотив — он отвержен, скорее всего, обижен. Ты сама говорила, что вечером у них с Витой была ссора. А Коля — так он просто законченный наркоман. Это может объяснить многое. Привиделась ему чуда-юда какая-нибудь вместо Виты, и порешил он красну девицу. В полной уверенности, что убивал монстра.
— Н-не знаю. Не верится что-то, — с сомнением заметила Лариса. — Можешь считать это женской интуицией, но не думаю, что кто-то из этой парочки мог убить девушку. Скорее уж Илья Константинович.
— Веришь, не веришь, но Игоря скорее всего уже взяли.
— О господи! Точно — у него же вчера выставка открылась. Едем! — решительно сказала Котова, мгновенно превращаясь в женщину-детектива.
— Куда?
— Как куда? На выставку, конечно. Может быть, еще успеем.
* * *Они не успели. Творения Игоря Бесфамильного были на месте, а вот сам он отсутствовал. В уголке потягивала пиво группа молодых людей стильного вида, из чего Лариса сделала несложный вывод, что ребята принадлежат к художественной среде и наверняка знают автора выставлявшихся сегодня произведений. В своих предположениях она не ошиблась.
— Вчера повязали, — со вздохом произнес щуплый очкарик с обесцвеченными волосами, — прямо на открытии взяли. Первая в жизни выставка у человека, а они ему руки ломать. Гады!
Лариса покосилась на Валерия, который стоял рядом в штатском и все слышал, но нелестные эпитеты в адрес его коллег, казалось, ничуть не смутили его.
— Не мог он Витку убить, — продолжал тем временем очкарик, — не мог. Он ее больше жизни любил. Вот, смотрите — это он ее рисовал, — собеседник указал рукой на одну из картин, где ничего, кроме буйства красок и отдельных частей женского тела, разбросанных по всему холсту, разобрать было нельзя. — И когда его уводили, — продолжал молодой художник, — он все кричал: «Я не виноват! Я не убивал!»
— Лариса! — окликнул Котову знакомый женский голос. — Лариса, вас уже выпустили? — К ним подошла не кто иная, как вся увешанная фенечками неформалка Жанна. Позади нее маячил верный сопровождающий Дима.
— Да. Мою личность удостоверили и отпустили под подписку о невыезде, — ответила Лариса.
— А Игорька забрали, — со вздохом сообщила Жанна. — Такая несправедливость!
— Да, я уже в курсе. Кстати, познакомьтесь — старший следователь Московского уголовного розыска Нилов Валерий Васильевич, — представила Котова своего спутника. — В настоящее время он лишь частное лицо, — добавила она.
Жанна с Димой с недоверием посмотрели на Нилова, сухо кивнули и снова переключили свое внимание на Ларису.
— А вы пришли посмотреть работы Игоря? — осведомились они.
— Нет. Пожалуй, я не могу отнести себя к ценителям подобного искусства, — Лариса скептически ухмыльнулась, окидывая взглядом ряды абстракций. — Просто я и Валерий занимаемся собственным расследованием этого убийства. Должна же я уехать когда-нибудь из Москвы! А темпы работы милиции мне, к сожалению, знакомы. Кстати, если не возражаете, мы могли бы съездить к Кориандру и наконец в спокойной обстановке поговорить о деталях того вечера.
— Зачем? Мы ведь уже все рассказали милиции, — удивились Жанна с Димой.
— Но я-то не из милиции.
— Хорошо, если вы так хотите… — после некоторой паузы чудом сохранившиеся московские хиппи согласились с предложением Ларисы.
…Вскоре все четверо уже сидели в гостеприимной квартире Кориандра и дожидались, пока хозяин приготовит им свой знаменитый чай.
— А вы знаете, что Стас пропал? Да и Колю с тех пор никто не видел, — сообщила Жанна.
— Нет, впервые об этом слышу, — призналась Лариса. — А про политолога Малофеева что-нибудь известно? Он ведь ушел самым первым.
— Это в его стиле, — послышался голос хозяина, появившегося в дверном проеме с подносом в руках. — Он всегда приходит когда захочет и уходит аналогичным образом. Очень любит свою независимость. А я уважаю принципы каждого, если они, конечно, имеются.
— Вы давно его знаете? — спросила Лариса.
— Да, достаточно. Если быть точным, то лет десять. Мы с ним тогда были студентами МГУ. Я учился на журфаке, а он на мехмате.
— Как интересно, математик — и вдруг журналист, политолог, — удивилась Котова.
— А он всегда был нестандартным человеком, — охотно пояснил Коридзе. — И когда организовывал митинг студентов МГУ против военной операции в Афганистане, за что его чуть было не отчислили. И когда занимался самиздатом, за что его все-таки отчислили, и он попал в психиатрическую клинику на принудительное лечение. После психушки Илья, конечно, очень изменился — остекленел как-то, стал более черствым, непробиваемым. Мы с ним вместе жили здесь, в этой самой квартире, — Илья не москвич, с Севера откуда-то. По-моему, из Иркутска. Вот мы и жили здесь. Квартира мне досталась от бабушки, так что в этом смысле мне больше повезло, чем Илье.
— Он мог убить Виту? — бесцеремонно перебил хозяина Нилов.
— Нет. Я уже говорил милиции, что за каждого, кто был здесь в тот вечер, готов поручиться. А за Илью в первую очередь — он всегда был противником насилия и пацифистом. Так же, как и я. Мы с ним близки, как… — Андриан пошевелил пальцами, подбирая нужное слово, — как братья, — заключил он наконец.
— Хорошо, а наркоман Коля? — не отставал Нилов.
— А что Коля? Он тоже очень милый молодой человек, воспитанный. А наркомания — это болезнь.
— Болезнь богатых мальчиков и девочек, — возразил Нилов. — Тем более, насколько мне известно, Коля употреблял кокаин, а это очень дорогое зелье.
— Все равно — я не верю, что Коля мог убить Виту. Он всегда обретался в своих мирах, никогда не буйствовал, слова бранного не сказал. Где он теперь? — Любитель специй вздохнул.
— Вот именно витая в этих своих мирах, Коля вполне мог шлепнуть бедную девушку. Потом он мог и не подозревать об этом, — не унимался Нилов.
Андриан Вахтангович задумчиво потер свой гладко выбритый подбородок.
