Светлана Борминская - Священная швабра, или Клуб анонимных невест
У Льва Тимофеевича от изумления открылся рот, но он быстро взял себя в руки и закрыл его.
— У меня есть снимок пропавшей швабры, вот, полюбопытствуйте, тётя Кристя! — порывшись в портфеле, Лев Тимофеевич выудил оттуда фотографию.
— Только эксперт Бубс сможет помочь тебе в поиске этой швабры, Лёва! — Кристина Арчибальдовна недолго разглядывала снимок. — Если захочет, конечно.
— Какой ещё Бубс? — поперхнулся чаем Лев Тимофеевич. — Разве не всё равно, чья это швабра?
— Совсем нет, Лёва… Бубс, к твоему сведенью, проводил по швабрам классификацию для аукциона Сотбис! Если не веришь мне, то посмотри в Интернете, — Кристина Арчибальдовна зевнула, прикрыв ладонью рот. — И ещё Бубс написал монографию о швабрах.
— Я всё никак не возьму в толк, тётя Кристя, — пожаловался тётке Лев Тимофеевич. — Почему вор позарился на какую-то швабру, хотя в галерее на полках лежали бриллианты и изумруды?..
— Любой экземпляр швабры — мечта коллекционера и стоит страшных денег, — дуя в блюдце, вздохнула Кристина Арчибальдовна. — Куда там бриллиантам до швабр!
— Значит, Бубс? — Лев Тимофеевич допил чай и поднялся. — Спасибо, тётя Кристя, рад был повидаться.
— Лёва, скажи, ты помнишь, что главное в этой жизни? — уже на лестнице, проникновенно глядя в глаза племянника, спросила тётка Кристя.
— Главное в этой жизни — не выходить за рамки, — привычно отчеканил Лев Тимофеевич и чмокнул тётку в усатое лицо.
— Племянник, говорят, что ты отличный следователь? — наклонив голову, спросила Кристина Арчибальдовна.
Лев Тимофеевич застенчиво улыбнулся, и отвечать не стал.
Было уже довольно поздно, и Рогаткин по пути домой зашёл в круглосуточный универмаг, чтобы купить какой-нибудь еды для скромного ужина с Белоснежкой. К сожалению, всё молоко уже разобрали, и пришлось довольствоваться кефиром, который Лев Тимофеевич на дух не переносил.
В поисках источника радостиТок-шоу подходило к концу. Гости из Тихорецка исступлённо спорили и даже хватали друг друга за грудки, но так и не договорились об установке памятника Сергею Квадрату.
— В Омске поставили памятник сантехнику Степанычу, а в Петербурге памятник Чижику-Пыжику! — рвал на груди рубаху один из авторов макета памятника певцу. — Почему им можно, а нам нельзя?!
— Действительно, в последние годы стало модным устанавливать памятники собакам, солёным огурцам и даже фонарным столбам, — подвела итог передачи Ирина. — В Урюпинске пару лет назад поставили памятник козе, а в Медыни — пчеле! И это здорово, когда памятники известным людям соседствуют с памятниками полезным животным, не правда ли?..
Шоу завершилось под песню Квадрата «Ветер Северный», а через полчаса в лифте Ирина вспомнила, что оставила в гримёрке пакет и вернулась. Вслед за Ириной туда же зашла новенькая ассистентка Таня.
— Лера, Мамутов сказал, что завтра ты можешь взять выходной, — обратилась к Лере Татьяна. — Кстати, я могу тебя заменить и послезавтра, хочешь? Ты только скажи…
Лера демонстративно отвернулась и начала застёгивать молнию на сапогах.
— Ну, как хочешь! — Таня вышла из гримуборной, переступая стройными ногами, как молодая кобылка, а взгляд Леры застыл на том месте, где только что стояла Таня.
— Ходит тут и ногти теряет, дура! — Лера наступила на длинный перламутровый ноготь.
— А кто это? — поинтересовалась Ирина.
— Моя ассистентка, — фыркнула Лера. — А ты не знала?
— Ассистентка ассистентки режиссера? — переспросила Ирина. — Это что-то новенькое.
— Протеже режиссёра Мамутова, между прочим, — Лера нервно огляделась. — Он её, знаешь, как называет? «Сказка моя»!.. Представляешь? Как бы мне работу не потерять, Ир.
— А тебя он взял на работу?
— Нет, меня на работу взял сам Филаретов! — Лера жадно затянулась сигаретой.
Филаретов был совладельцем телеканала и его основателем, как и Хазаров. Филаретову летом стукнуло восемьдесят три года, а недавно его хватил апоплексический удар.
— Старичок, как не крути, уже пройденный этап, — Лера закашлялась. — Зато в метро ко мне клеится три дня подряд какой-то несуразный мужик, представляешь?
— Знаешь, было бы странно, если бы к тебе никто не клеился, — Ирина вытащила из-под стола пакет. — А тот разведённый, которого мы встретили, когда ехали из Мытищ на электричке? Куда ты его дела?..
— Ираклий, что ли? — хихикнула Лера. — Этот чудак поёт в электричках и считает свои «заработки» очень приличными, прикинь?.. Ну, ты идёшь?
— Лер, о чём ты мечтаешь? — тихо спросила Ирина, когда они забрались в холодное маршрутное такси.
— Знаешь, я хочу либо чистого счастья, либо вопиющей роскоши, а ещё такой большой любви, ну, чтобы как молния ударила! — Лера шмыгнула носом. — Ну почему мне не везёт, а, Ир? Ведь не косая, не кривая…
«А мне?» — подумала Ирина.
— Вот мне не везет, так не везет! — обернулся шофёр-армянин. — Хотите, расскажу всю свою подноготную, барышни?..
— В другой раз! — хором ответили «барышни» и выскочили из маршрутки у ближайшего метро.
— А какой он из себя, ну, тот, кто к тебе в метро клеится? — спросила Ирина.
— Какой-то нищий, Ир, — Леру передёрнуло. — Представляешь, носит долгополое пальто, вроде как у священника, и пёс у него с длинными ушами и хромой, вдобавок! Какой-то облезлый пудель… Сухарей собачьих в последний раз у меня просил.
Ирина промолчала.
— Знаешь, я уверена, что у него интеллект его собаки, — сердито добавила Лера. — Нет, его собака и то умнее его! Молодой, в самом расцвете лет, а выглядит как нищий. Ну, скажи, Ир, как в Москве можно не заработать денег? Как может красивый, в общем-то, парень ходить в ботинках с Черкизовского рынка? Нет, мы с тобой что самые умные?.. Или самые удачливые, может быть? — настойчиво спросила Лера, губы у неё дрожали.
— Я бы не сказала, — согласилась Ирина.
— Мы просто вкалываем, а не гоняем лодыря, как некоторые! — подвела итог разговора Лера.
Обе не подозревали, что скоро одновременно влюбятся и потеряют голову. И обе станут объектами страстного желания классных даже по московским меркам мужчин.
Бисквитная мышь— Раз — украла, два — украла, три — украла! Кругом воры, — бубнил под нос старший следователь межрайонной прокуратуры Лев Тимофеевич Рогаткин, забредая по пути в ночной универмаг. — Мохнатая воровка украла моё сердце…
Он пробыл там всего семь минут, и не секундой больше, если бы, конечно, кто-нибудь болезненно педантичный засёк секундомером путь Льва Тимофеевича от полок с продуктами к клюющему носом кассиру.
«Хотелось бы верить, что священная швабра не потеряла свою священную силу в руках коварного похитителя», — неизвестно с какого панталыку вертелось в голове у Рогаткина, пока он расплачивался за покупки.
На улице хаотично сияли звезды вперемежку с фонарями, а в руках у следователя, кроме портфеля, теперь был тяжёлый пакет с капустой, картошкой и морковью.
«Также нужно срочно отыскать исчезнувший с трассы „Москва — Ростов“ рефрижератор», — сердился Лев Тимофеевич, подходя к дому. Открыв дверь в свою берлогу, старший следователь попятился.
— Эта кошка мне заплатит! — уронив пакет с овощами себе на ногу, воскликнул он.
Лев Тимофеевич кое-как утихомирил себя двумя пассами из йоги и начал подбирать рассыпавшуюся морковь, стараясь не глядеть на подранные обои и разлитый на паркете растворитель для масляных красок. Собрав всю морковь, он отнёс пакет на кухню, вымыл руки, затем снял куртку, переобулся, состроил страшную рожу зеркалу и ласковым голосом вывел:
— Белоснежка, ты где?..
Никто не появился в поле зрения Льва Тимофеевича ни через минуту, ни через три.
— Белоснежка, красотка, ты не умерла-а-а?.. — ещё дружелюбнее позвал он. — Я по тебе соскучился, звездочка! Мой зверёк! Красавица, иди сюда!..
Я жду-у-у…
Прошла ещё минута, и с книжной полки со звонким урчанием спрыгнула грациозная кошачья фигура. Медленно переступая лапами, кошка подошла ко Льву Тимофеевичу, чтобы потереться ухом об его ноги.
— Белоснежка-а-а… — погладив кошку по шелковистой спине, проникновенно сказал Рогаткин. — А ты знаешь, что в Китае было такое наказание…
— Мяу? — заинтересовалась Белоснежка, ткнувшись носом в ладонь хозяина.
— …как избиение кошек палками? — Лев Тимофеевич злорадно прищурился и схватил кошку за шкирку.
— Мя-я-а-а-ау-у-уууу!.. — размахивая лапами с выпущенными когтями, с шипением стала вырываться Белоснежка.
— Сейчас ты поплатишься за беспорядок в доме, о, саблезубая Белоснежка! А ты как думала, а?.. Что-о-о?! — Лев Тимофеевич зажмурился и изо всех сил потряс орущей кошкой в воздухе.
Лишь через пять минут старший следователь межрайонной прокуратуры уговорил себя поставить кошку на паркет и с мучительным стоном извлёк из кармана бисквитную мышь из куриной печёнки с валерианой.
