Керен Певзнер - Светильник фараона
– Почему вы мне сразу не сказали, что убит грузчик, а коробка со светильником пропала?
– Не успела. Увлеклась вашим рассказом об Осирисе. Так вы мне расскажете, как вы вышли на эту фирму?
Но тут зазвонил мой сотовый:
– Мама, тут водопроводчик пришел, – раздался голос дочери. – Пускать его? Ты странная такая: приглашаешь человека и ничего не говоришь.
– Какой водопроводчик? – удивилась я. – Я никого не звала. Никого не пускай, я сейчас еду.
– А ты где, далеко? – спросила Даша.
– Я у Ципи, ассистентки профессора Розенталя, это на набережной.
– Заканчивай с Ципи и возвращайся, мамуль. Мне уходить надо.
– Я буду дома через десять минут, – и, обратившись к Ципи, произнесла скороговоркой: – Ципи, мне нужно уйти.
– Это нельзя так оставлять! – попыталась было она удержать меня. – Я сейчас напишу профессору письмо. Он должен все знать!
Она села за компьютер, а я сломя голову выбежала сначала в коридор, а оттуда в просторный холл дома с окнами, выходящими на яхт-клуб «Марина».
К моему приходу водопроводчик уже ретировался. Я спросила у дочери, как он выглядел, и она ответила, что парень был высоким, рослым брюнетом и говорил по-русски. Наверное, он ошибся квартирой, но хорошо, что дочь сообразила и не открыла дверь. Мало ли что…
А через два часа за мной пришли.
* * *– Откройте, полиция! – произнесли за дверью.
На пороге стояли два полицейских в голубых форменных рубашках с аксельбантами.
– Проходите, – пропустила я их.
– Вы госпожа Вишневская? – осведомился один из них.
– Да, – кивнула я, – а что произошло?
– Мы просим вас проехать с нами в полицию. Следователь хочет задать вам несколько вопросов.
– Это по поводу смерти Вадима Воловика?
– Нет.
Я заволновалась и всю дорогу в полицейской машине ломала себе голову.
В кабинете сидел следователь Михаэль Борнштейн.
– Садитесь, Валерия, – сказал он мне без улыбки.
– Что случилось, Михаэль?
– Это вас надо спрашивать, Валерия! Вы были сегодня утром у Ципоры Миллер?
– Да, была.
– Миллер найдена сегодня мертвой. Она упала вниз из окна, либо ее выбросили.
– Боже мой! – я прижала руку ко рту.
– Вас опознала консьержка. Вы выбежали из гостинице и умчались на машине «Сузуки». Время смерти Миллер примерно совпадает со временем вашего ухода, – Михаэль говорил холодно и сухо, словно мы не были знакомы несколько лет.
– Я побежала домой, так как мне позвонила дочь и сказала, что в дом ломится какой-то водопроводчик. Мы не вызывали никакого водопроводчика, поэтому я испугалась за дочь и выбежала от Ципи. Уверяю вас, Михаэль, она была к тому времени жива и здорова.
– Зачем вы к ней пошли?
– Меня попросил профессор Розенталь. Ципи заказывала для него грузовую машину для перевозки мебели. И он хотел выяснить, почему она обратилась именно в эту фирму.
– И как? Узнали, почему?
– Не успела. Позвонила дочка, и я побежала домой.
– По рассказу консьержки вы находились у Миллер около двух часов. Чем вы там занимались? Чтобы задать вопрос и получить ответ достаточно двух минут.
– Верно. Просто мы заговорились.
– О чем?
– Ципи мне рассказывала историю пропавшего светильника. Оказалось, что это не светильник, а фаллос Осириса.
– Какой фаллос? Какой Осирис?! Что вы мне морочите голову?
Пришлось рассказать ему историю из жизни богов, а также о том, как профессор Розенталь, будучи помощником бурильщика, наткнулся на ценную находку.
– Кстати, если вам интересно, я не убивала Ципи. Перед уходом я посоветовала ей позвонить профессору и самой выяснить, что он от нее хочет. Я видела, как она разговаривала с ним. И если телефонная станция зафиксировала звонок, то это доказательство того, что после моего ухода Ципи была жива. Не хотите проверить?
– Она могла позвонить и при вас, а потом бы осталось время на убийство, – возразил Михаэль. – Поймите, Валерия, пока вас никто не обвиняет, но вы почему-то оказываетесь в гуще событий и всячески препятствуете следствию. Уймитесь и сидите дома!
– Честное слово, Михаэль, я не виновата. Это как-то само получается.
– Ладно, идите, – вздохнул он. – Вот вам пропуск и подпишитесь тут, на подписке о невыезде, что вы предупреждены. Вы можете мне понадобиться в любую минуту.
* * *Оказавшись на улице, я стала раздумывать, что же делать? Извечный интеллигентский вопрос. И решила поехать к Розенталям. Конечно, вестника, приносящего дурные вести, следует, по обычаю, казнить, но мне захотелось порасспросить профессора о светильнике.
Они ничего не знали. Профессор сидел за компьютером, Сара и Мириам возились на кухне.
– Алон, я только что из полиции. Ципи погибла, – сказала я с порога.
Он снял очки:
– Как? Что вы говорите?
– Либо выпала из окна, либо ее оттуда сбросили. Полиция меня уже допрашивала.
Женщины вышли из кухни.
– Боже мой! Надо срочно ехать к Миллерам! – воскликнула Сара.
– Да, верно… Собирайся, Сара.
Профессор прошел в комнату собираться, а я осталась с Мириам.
– Бедная девочка, – сказала она с резким восточным акцентом. – Такая тихая, так любила книжки читать. Совсем еще и не пожила. Говорила я ей, не лезь в проклятое место. Алон – он что? Мужчина. А девушке не пристало.
Меня заинтересовали слова старой женщины.
– О каком проклятом месте вы говорите? – спросила я.
– О Долине Царей. После того, как Ципи вернулась оттуда, она сама не своя стала.
– Расскажите, Мириам, что с ней случилось?
– Да я толком не знаю. Уехала она не просто туристкой, а от университета – это профессор помог. Вернулась подавленная и грустная, а уж загоревшая, как щепка обгорелая – работала там на раскопках. Однажды они заперлись с профессором в кабинете, и спустя некоторое время я услышала, как они спорят. Громко спорят, Ципи даже кричала. А потом она вышла, хлопнула дверью и ушла. Долго не приходила. Потом они помирились, но Ципи с тех пор изменилась. Нервная стала, дерганная. От родителей ушла, сняла квартиру. Мы думали, что у нее друг появился, что она с ним придет в гости – так нет, никого у нее не было. Она день и ночь работала над докторатом. И худела. Я для нее варила кус-кус[5] ее любимый, а она не притрагивалась, клевала как птичка. Ее что-то изнутри сжигало, и это что-то она привезла оттуда, из Долины Царей. Я знаю, сама египтянка.
– Как это? – изумилась я.
– Очень просто. Родители привезли меня из Каира совсем девочкой. И легенды о Долине Царей я знаю с детства. Да и не легенды это, а самая настоящая правда. Кто осквернит покой фараонов, тому не поздоровится, и он умрет в мучениях.
– Мириям, скажите, – спросила я осторожно, чтобы не обидеть пожилую женщину, – Ципи убило проклятье фараонов?
– А что же еще? – удивилась она. – Конечно, мумия сама не пришла и не сбросила нашу бедную девочку с балкона. Этот грех совершили люди, находящиеся под властью темных сил.
Мне подумалось, что под это определение можно подвести что угодно, не только мумий и потусторонний мир, но и алчность, ревность и еще кучу определений.
Из комнаты вышли супруги Розенталь, одетые в темные одежды.
– Алон, когда я уходила от Ципи, она писала вам письмо. Может быть, оно дошло. Посмотрите почту.
– Некогда, Валерия. Я прошу вас, зайдите ко мне в Outlook и, если письмо пришло, распечатайте. Я пока на новом месте почту не смотрел. Потом прочитаете по телефону, если в нем что-то важное. А мы к Миллерам. Их надо поддержать.
Они сели в машину и уехали, а я подошла к компьютеру.
Подавив в себе некомфортное чувство, я нажала на значок с изображением конверта в нижнем углу экрана.
Непрочитанных писем было около пятнадцати. Последним пришло письмо от Ципи. Я поколебалась немного и нажала на него курсором мышки.
На экране высветился текст:
«Милый Алон! Я пишу это письмо, потому что мне очень стыдно! Стыдно за то, что я являюсь причиной неприятностей, произошедших в вашем доме.
Все началось с Египта. Там я познакомилась с неким молодым человеком по имени Сэм. Его английский был плох, он говорил с сильным акцентом и сказал, что приехал из Сербии. Однажды он помог мне подняться, когда я оступилась и упала в яму. Мы разговорились, и он проводил меня до гостиницы.
После этого мы стали видеться после работы, в те часы, когда наступали сумерки. Мы разговаривали обо всем, что интересовало нас обоих, и однажды я, забыв о вашем предупреждении, рассказала ему о светильнике Осириса. Сэм очень заинтересовался, расспрашивал меня, а потом пропал.
Через два дня он появился, как ни в чем не бывало, позвал меня на прогулку и сказал, что очень солидные люди хотели бы выкупить у профессора этот светильник. И не могла бы я дать ваши данные и помочь убедить вас продать раритет.
