Гарри Тертлдав - Дело о свалке токсичных заклинаний
— Да это преступление перед Господом Сострадающим и Милосердным! — загремел он, — Лишать детей души! У каждого должен быть шанс предстать пред справедливым судом, чтобы вкушать вечное блаженство с Господом на небесах или же вечно питаться падалью и пить кипящую смолу в преисподней. Значит, эта свалка стала причиной рождения бездушных?
— Именно это мы и пытаемся выяснить, ваша честь, — ответил я. — Нужно узнать, кто хранит там свои отходы, и какие именно. Тогда все станет ясно. Поэтому и нужен ордер.
— Случай важный и неотложный, — сказал судья Руаллах. — Вы должны непременно все выяснить.
Он собственноручно выписал ордер, поставив внизу подпись — буквами нашего алфавита и арабскими закорючками, привычными ему с детства.
Поблагодарив судью, я поспешно удалился: его гнев трудно переносить. Вернувшись к своему ковру, я заглянул в документ, внимательно изучил его и тихо присвистнул: ордер давал право навсегда закрыть Девонширскую свалку. Конечно, попытайся я это сделать, адвокаты Консорциума набросятся на меня, как стая вампиров, и раздерут в клочья. Поэтому я решил продолжать расследование, но строго в тех рамках, которые наметил ранее.
Я отправился прямиком в долину: чем быстрее я предъявлю ордер, тем раньше найду ответ. Таким образом, мне удалось довольно ловко избежать второго завтрака.
Но из-за дурацкого рекламного шоу я завяз в дорожной пробке. По моему мнению, подобные вещи — рядом с шоссе следовало бы запретить, движение и так затруднено. Так ведь нет. Светомагическая компания устроила целое представление под названием «Святой Георгий со Змием». Организаторы не придумали ничего лучше, чем заставить ручного дракона поджаривать размахивающего мечом каскадера в таком месте, где каждый мог останавливаться, глазеть и испускать охи и ахи. Тем же, кому необходимо было срочно прилететь в место назначения — мне, например, — приходилось плестись вместе с глупыми зеваками.
Позади каскадера, одетого в огнеупорную кольчугу, стояла красавица блондинка, не отягощенная избытком одежды, огнеупорной в том числе. Хорошо выдрессированный дракон пускал пламя так, чтобы не попасть в нее. И все-таки я не мог понять, что делает там эта дамочка. На мой взгляд, она, безусловно, не из тех девиц, которых стал бы спасать святой Георгий. Если бы они изображали Персея и Андромеду — пожалуйста, но святого Георгия?!
Что ж, наверное, таковы представления Голливуда о вкусах нашего общества.
Я прекрасно развлекся. Наконец дракон, каскадер и юнец, наседавший мне на хвост, остались позади. Я припарковался на той же площадке, что и накануне. Не успел я перейти улицу, как охранник схватился за телефон, затем выскочил из своей будки и помчался к воротам.
— Мистер Судакис ждет вас, сэр, — доложил он.
— Спасибо.
Я перешел деревянный мостик и попал на территорию свалки. Тони Судакис уже спешил мне навстречу. Он прямо кипел от жажды деятельности, а я все еще не знал, на чьей он стороне.
— Чем могу служить, инспектор Фишер? — спросил он подчеркнуто громко и официально. Однако, судя по выражению его лица, он прекрасно понимал, чем.
Я извлек пергамент и постарался произнести как можно более чеканно:
— Мистер Судакис, в моем распоряжении находится ордер на обыск, выданный судьей Руаллахом и дающий мне право изучить определенные документы по делу о свалке. Вы обязаны оказывать мне помощь.
— Позвольте взглянуть, — попросил Судакис. Я протянул ему пергамент. «Возможно, управляющий изображает придирчивость просто для проформы», — подумал я. Но он прочитал каждое слово и когда заговорил снова, оттенок официальности исчез из его голоса:
— Конечно, я не буду чинить вам препятствий, но ведь с этим документом вы нас просто уничтожите. Может, стоит пригласить адвокатов?
— Я не собираюсь идти дальше того, о чем просил вчера. Это вас устроит? — поспешно предупредил я.
«Поставьте свечку или произнесите заклинание, господин Судакис».
— Давайте пройдем в мой кабинет, — сказал он после небольшой паузы, так, как обычно это делал Чарли Келли. — Я покажу вам, где хранятся списки клиентов.
К тому моменту, когда я вспомнил о Ничто, мы уже миновали место, где я видел его накануне. В любом случае сейчас мне было не до него.
Судакис выдвинул ящик с документами.
— Здесь сведения о клиентах, пользовавшихся нашим хранилищем в течение последних трех лет, инспектор Фишер.
Я принялся доставать свитки.
— Сниму копии с этих пергаментов и как можно скорее верну вам оригиналы.
Мы оба ни на минуту не забывали о Подслушнике, обитающем где-то в кабинете, — Указано ли в этом списке, какие здесь хранятся заклинания и отходы от магии консорциумов и частных лиц, получивших разрешение? — спросил я.
— Таких данных здесь нет. Как вы знаете, это отдельная форма. — Он взглянул на ордер, который все еще держал в руках. — Об этом мы вчера не договаривались! Эта бумага, — он помахал ордером, — дает вам право на охоту… до тех пор, пока наши люди не постараются аннулировать ее. Может, позвонить прямо сейчас?
Я указал на янтарный амулет, очертания которого слегка выделялись под рубашкой Судакиса. Он кивнул, вытащил камень и проделал свой маленький ритуал. Интересно все-таки, на каком языке он говорит? Как только управляющий кивнул, я сказал:
— Послушайте, Тони, вы же все прекрасно понимаете. Если я узнаю, что хранится в вашем могильнике, то сумею найти и то, что просачивается наружу.
— Да, но мы об этом вчера не договаривались, — упрямо повторил Судакис.
— Знаю, — ответил я. — Если хотите играть по своим правилам — можете подставить мне ножку. На какое-то время это поможет. Но что вы почувствуете, когда в следующем номере «Таймс» прочтете душещипательную историю о маленьком жителе долины, который навсегда исчезнет из Мира спустя какие-нибудь пятьдесят или восемьдесят лет?
— Вы ведете грязную игру, — угрюмо заметил управляющий.
— Только когда меня вынуждают. Разве не вы заявляли, что боретесь за безопасность свалки? Это правда или сказки феи Морганы?
Судакис взглянул на часы, вероятно, новые, потому что не спросил меня, который час. Минуту спустя (лично я проверкой себя не утруждал) управляющий произнес:
— Ну что ж, инспектор Фишер, я согласен с вашими требованиями.
Очевидно, время тайных переговоров истекло. Он достал целую кипу новых свитков. Да, если уж Тони решал помогать, то делал это на совесть. Он притащил ручную тележку, чтобы я смог довезти бумаги до своего ковра.
— Надеюсь, я не затрудню вашу работу, изъяв эти документы, — вежливо сказал я.
— А иначе бы я вам их и не дал, — усмехнулся Судакис. — У меня есть копии. Они, конечно, изготовлены магическим способом, поэтому вам не подойдут, но мне помогут вести дела, пока вы не вернете оригиналы.
Я не упомянул, сколько мне потребуется времени для работы над документами. Если придется идти в суд за ордером на закрытие свалки, пергамента арестуют на несколько месяцев, а то и лет, при условии, что адвокаты свалки исчерпают все апелляции, на которые имеют право. Судакис, видимо, знал об этом. Но его устраивал компромисс между совестью и чувством долга, и поэтому я промолчал.
Управляющий любезно докатил тележку до выхода, где произошла небольшая заминка: тележка оказалась слишком широкой для мостика.
— А нельзя ли нам встать по разные стороны линии, и вы передадите мне все свитки? — спросил я.
— Это не так просто, — сказал Судакис. — Выхолите за линию, сейчас увидите.
Перейдя мостик, я отошел на два фута в сторону от него. Судакис сделал вид, будто собирается передать мне пергамент, и я протянул руку, чтобы дотянуться до него. Наши руки сближались все медленнее и никак не могли соприкоснуться. Судакис хихикнул.
— Асимптотическая зона, видите? Мостик изолирован, поэтому он прорезает проход сквозь нее. Мы серьезно относимся к своей работе, Дэйв.
— Я заметил.
Да, какая бы чертовщина ни бурлила на территории свалки, работники делали все, чтобы удержать эту дрянь там, где положено. Когда я протянул руку над мостиком, Судакис без труда передал мне все свитки. Я повернулся к охраннику:
— У вас есть кусок бечевки? Ветер может разнести бумаги, когда я повезу их на ковре.
— Сейчас погляжу.
Он нырнул в свою будку и вернулся не только с мотком шпагата. но и с ножницами. Меня приятно удивила такая предупредительность.
Минуту-другую Судакис наблюдал, как я упаковываю свитки, потом сказал:
— Я возвращаюсь к себе в кабинет. Теперь, когда вы официально изъяли документы, мне придется доложить о ваших действиях начальству.
— Да, конечно, — согласился я.
Хорошо, что он мне об этом напомнил. Это вселяло надежду, что он все-таки на моей стороне — или по крайней мере не вполне одобряет политику своей компании.
