Аркадий Карасик - Красуля
Надела строгий брючный костюм, выпустила из под модного пиджака белоснежный воротничек мужской рубашки. Единственная "вольность" - глубокое декольте, в котором угадываются две тугие, не скованные бюстгалтером, груди. И еще одна - незастеленная постель в спальне, готовая превратиться в ложе любви... * * *
Ровно в двенадцать Петенька негромко постучал в закрытую дверь.
- Войди, - разрешила Надежда Савельевна, не отрывая взгляда от листа бумаги с текстом договора.
- К тебе - посетитель. Михаил Гордеевич Федоров.
Фамилия, имя, отчество выданы с тонкой насмешкой. Хорошо еще, ехидный парень не присоединил воинское звание с приставкой - "пенсионер". Красуля грозно нахмурилась, метнула на избалованного слугу предупреждающий взгляд. Сухо приказала.
- Проси.
Посетитель вошел с независимым видом, максимально высоко подняв голову и развернув крепкие плечи. В глазах - сдерживаемая надежда и просьба о помощи. Удивительно выразительные глаза у этого зрелого мужчины - серые, изменчивые: то вспыхивают искрами, то превращаются в льдинки.
- Прибыл по вашему приказанию, - шутливо вытянулся отставной офицер. - Готов выполнить любое задание... партии и правительства.
Хозяйка раздвинула яркие губы в скупой улыбке.
- Присаживайтесь, Михаил Гордеевич. Разговор предстоит не слишком длинный, но - важный. Прочитайте условия договора, - положила она перед посетителем несколько отпечатанных листков. - После согласования подпишемся и приступим к выполнению. Естественно, вы сами должны понимать любое обращение к нотариусу либо в префектуру исключаются. В случае нарушения договора - никаких судов, приговор один, - все так же улыбаясь, женщина провела ребром ладони по горлу.
Если во время автомобильной прогулки по Москве Федоров смутно догадывался об истинном лице "благодетельницы", то после ночной встречи с Хвостом и его подельниками догадка переросла в уверенность. А теперь улыбающаяся бандитка говорит прямо, не таясь и не маскируясь.
И все же откровенное признание ошеломило Федорова.
- Значит...
- Вот именно, значит! Вы с другом-юристом с головой окунулись в криминальную действительность, откуда возврата в прошлое не будет. Будем сотрудничать мирно - сто лет проживете, нарушите условия договора - один путь, на кладбище. Или - в крематорий, как пожелаете.
Красуля старательно нагнетала страхи. Будто поставила на огонь сковороду с выпотрошенным, посоленным-поперченным компаньоном и расчетливо подбрасывает в топку полешки дров. Чтобы не сразу зажарить, а постепенно. Не дай Бог, почернеет - придется выбрасывать в помойное ведро.
О сложной ситуации размышлял и отставник. С одной стороны, другого выхода он не видел - ради прокормления семьи придется соглашаться. С другой - подставить шею под бандитское ярмо легко и просто, а вот выбраться, обрести свободу - ох, до чего же трудно. Как же поступить? Изобразить радостное похрюкивание или высказаться в лоб? Оставайтесь, дескать, с миром, а мы отправимся к такой-то матери? Ни то, ни другое не подходит - слишком умна и сообразительна "благодетельница", вон как прожигает будущего "раба" подозрительными взглядами.
Нужно избрать что-то среднее.
- Какие наши обязанности, - спросил Федоров максимально деловым тоном. - Я еще при первой нашей встрече догадался о... болоте, в которое нас с Фимкой угораздило попасть. К сожалению, иного выхода не существует...
- Обожаю иметь дело с умными, понимающими людьми, - Красуля снова одарила "умного и понимающего" одобрительной улыбочкой. Будто погладила по головке. - - Обязанности оговорены в договоре. Что касается болота, то оно может быть и проходимым и непроходимым, к тому же в любом болоте можно отыскать брод... Впрочем, читайте.
Минут пятнадцать Михаил старательно изучал положенные перед ним листы бумаги.
Надежда Савельевна отвела загоревшийся взгляд от выпуклой его груди, упрямого подбородка и - главное - от выразительных глаз. Незнакомая ранее слабость охватила ее. Она понимала, что дело не в сексе, вернее, не в одном только сексе. Иметь рядом с собой надежного мужчину, на которого можно в трудную минуту опереться и который не даст в обиду - великое благо.
Наконец, Михаил закончил чтение договора, аккуратно сложил листы и положил на стол.
- В приницпе, ясно и понятно... Кроме двух пунктов... Первое, почему мы должны навещать ваш офис не реже одного раза в неделю? И - второе зачем информировать вас о благосостоянии семей, квартиры которых мы должны ремонтировать?
Наивный дурачек, с нежностью подумала женщина, как же ты не понимаешь простой истины. Мне нужно, как можно чаще, видеть твои наивные, упрямые глаза и мощную мужскую фигуру. Что касается "благосостояния" заказчиков это необходимо для моих "добытчиков", разбойничков-грабителей. И не только богатства заказчиков - доступ в их квартиры и офисы, в их кладовки и подвалы.
Вслух сказала совершенно другое. Сухо и деловито.
- Информация, дорогой компаньон, нужна всем. Мне - в том числе. Поэтому - еженедельная исповедь. А благосостояние заказчиков определяет цену за ремонтные услуги, следовательно, ваши взносы в мою "копилку".
Поверил, милый идиотик, крутится на крючке, не зная, как освободиться, нырнуть в спасительный омут. Никуда ты от меня не денешься, сазанчик, никому тебя не отдам, не надейся на освобождение. Мои об"ятия покрепче ментовских браслетов, камерных запоров...
Преодолев сомнения, Федоров размашисто подписал договор. Он не был настолько наивен, чтобы не разглядеть за внешне обоснованными доводами хозяйки грязно-серого облачка. Но получить у Сотовой деньги и купить фирму - единственной спасение от нищеты.
Надежда Савельевна в свою очередь поставила подпись. Старательно, не торопясь, мелким почерком, без крючков и загогулин. Поднялась, глубоко вздохнула и прошла к массивному сейфу. Шла медленно, повернув голову к Михаилу, не спуская с него вопрошающего взгляда. Неужели этот сухарь не оценит точенной фигуры женщины? Неужели не загорятся глаза, не зашевелятся пальцы?
Компаньон, не подозревая о мучающих женщину сомнениях. задумчиво смотрел на статуэтку Психеи, украшающую книжную полку. Думал о своем. Сама по себе подпись на договоре ничего не значит, ни один суд не примет ее во внимание без нотариального штампа и заверительных закорючек. А вот расписка, которую Сотова сейчас от него потребует - более серьезная бумаженция. Что же делать, как избавиться от проклятой зависимости, не лишившись обещанных миллионов? Они, эти миллионы, не столько острый, загнутый крючок, сколько грузило, придавившее их с Савчуком.
Хозяйка возвратилась с небольшой черной сумочкой. Небрежно, не без театральности, вытряхнула на стол доллары. Много, очень много долларов, зеленых, красивых.
- Расписку? - безнадежно спросил Федоров, завороженно глядя на лежащее перед ним богатство.
- Зачем? - равнодушно отпарировала бизнесменша. - Мне и договора, честно говоря, не нужно - пустая бумажка. Просто, так принято. У меня и без судов достаточно способов держать вас на коротком поводке. Да вы и сами не захотите рисковать своими жизнями и жизнями близких людей.
Открытая угроза сдобрена доверительной улыбочкой, будто полита кетчупом. Без дополнительных пояснений понятно, какие "способы" имеются в виду. В голове возник образ жены - нежный, расплывчатый, будто над ней уже поработали красулинские костоломы.
В комнате прохладно, но по спине подполковника побежали струйки пота.
- Пожалуйста, соберите деньги, мои шестерки плохо реагируют на них. Знаете, голова кружится, воздуха не хватает. Мало ли что может влезть в их прогнившие души.
Михаил дрожащими руками собрал банкноты, рассовал их по карманам. Вопросительно поглядел на хозяйку. Формальности завершены, деньги получены. Захотелось поскорей покинуть бандитское логово.
- Можно идти?
Надежда Савельевна тихо и нежно рассмеялась. Будто проворковала голубка, вокруг которой кружится, встопорщив крылья, желанный голубок.
- У деловых людей - свои традиции. Придется вам потерпеть... Петенька! - негромко позвала она.
В приотворенной двери появилась рыжая голова. Парень оглядел хозяйку, посетителя и вдруг расплылся в понимающей улыбке.
- По первому разряду, хозяйка?
- По первому, - улыбнулась Сотова.
Слуга-водитель мигом накрыл угловой столик: выставил фрукты, бутылку шампанского, коньяк. И незаметно исчез.
- Прошу, - манерно повела ручкой хозяйка. - Любую сделку положено отметить и закрепить. Нашу с вами - тем более. Наполнить фужеры, дорогой компаньон, - чисто мужская обязанность.
Михаил повиновался. Хотел открыть бутылку беззвучно - не получилось: пробка выстрелила так громко, что оба вздрогнули.
- В застолье вы далеко не мастер. Открывать бутылки пушечными салютами даже на прогнившем Западе считается неудобным. Одни обалдевшие от победы спортсмены еще балуются...
