Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов
– Ольга! – снова позвала меня Даша. – Мне страшно! Куда мы попали? Где Васик?
Я хотела ответить ей, что понятия не имею, где теперь Васик – и даже открыла для этого рот – но вдруг машину, в которой мы сидели, тряхнуло так, будто в нее снова врезался джип, мир вокруг вспыхнул ослепительным солнечным светом, а потом погрузился в кромешный мрак…
Когда я снова открыла глаза, то первое, что увидела – раскрытый до недозволенных человеческой природой пределов рот Васика и изумленные рожи кавказцев – всех троих. Я огляделась и окончательно убедилась в том, что мы с Дашей вернулись обратно – на ту самую улицу, где джип врезался в вылетевший на проезжую часть автомобиль Васика.
– Мамочки… – хрипло пробормотала с заднего сиденья Даша, – все кончилось… Что это было?
– Что это было? – эхом повторил Васик. – Вы… вы куда-то исчезли вместе с машиной. Прямо секунд на десять. А потом вдруг снова появились…
У меня снова закружилась голова. Опасаясь, что на меня свалится очередная галлюцинация, я вылезла из машины на свежий воздух.
Кавказцы, настороженно следящие за каждым моим движением, попятились.
– Ольга… – оглянувшись на них, шепотом позвал Васик, – это твои штучки?
– Д-да… – только и смогла ответить я.
– А почему ты меня с собой не захватила? – прошипел Васик. – Мы бы все вместе исчезли и все…
Несколько секунд я молчала, вдыхая такие привычные городские запахи.
– Не беспокойся, – так же – шепотом – сказала я, – эти дети гор, видно, здорово напугались. Теперь от нас отстанут – это точно.
Кавказцы, пятясь, отошли к своему джипу и принялись вполголоса взволнованно беседовать между собой.
– А что толку-то? – сказал Васик. – Стрелку мы все равно забили. И на бабки они меня поставили такие, что… Два джипа можно за эти бабки купить… Слушай, – помолчав, добавил он, – покажи им еще какую-нибудь фигню, чтобы они напугались окончательно и свалили отсюда на своем покоцанном джипе.
Я стиснула зубы и зажмурилась. На мгновение мне показалось, что на меня стала наваливаться очередная галлюцинация, но… Но это мне только показалось.
– Не стоит, – сказал я, – достаточно.
Кавказцы, наконец, закончили совещаться и стали рассаживаться в джипе.
– Братан! – крикнул кавказец в папахе, почему-то смотря на меня, а не на Васика. – Так договорились? Завтра в десять утра на старом стадионе, так?
– Ага, – растерянно кивнул ему Васик, оборачиваясь.
– Только один приезжай, – подал голос бритоголовый, – мужской разговор будет. Когда джигиты разговаривают, женщины не вмешиваются…
Прежде, чем я успела перевести на него взгляд, он нырнул в машину и поднял стекло.
Джип взревел, развернулся и быстро укатил подороге в том направлении, куда ехал до столкновения.
Мы одни остались на тихой пустынной улочке возле тенистого бульвара.
– Так, – закурив сигарету, проговорил Васик, – кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?
– Нужно вести машину правильно, – мрачно проговорила я, ощупывая внушительную шишку у себя на голове, – тогда ничего непредвиденного случаться не будет.
– Да нет, – сказал Васик, – я не про аварию. Я про то, что ты сделала… Исчезла куда-то вместе с Дашей и моей машиной.
– Это не я сделала, – вырвалось у меня.
– Как это?! – в один голос воскликнули Васик и Даша.
– А кто тогда? – тут же спросила Даша.
– Кто? – эхом повторил Васик.
Я немного помолчала, собираясь с мыслями, прежде, чем ответить.
– Долго объяснять, – сказала я, – поехали скорее домой ко мне. Ужасно голова болит.
– Не скорее! – крикнула Даша испуганно. – Помедленнее поехали!
Васик качнул головой и, стрельнув недокуренной сигаретой в сторону, сел за руль.
Несколько минут мы ехали в полном молчании. Я слышала, как дребезжала разбитая задняя дверца с левой стороны.
– Слушай, – спросил вдруг Васик, – а если вас с Дашей не было здесь… Где вы были?
– Не знаю, – честно сказала я.
– Наверное, на Кавказе, – сказала Даша, – пейзаж больно характерный.
– Дела-а… – протянул Васик, – ничего не понимаю…
Двое оживленно разговаривали в несущемся по проезжей части джипе с помятым передним бампером.
– Надо было сразу валить оттуда! – в который раз закричал Гиви и ожесточенно поскреб бритую наголо голову.
– Вот и я говорю! – поддержал его огромный детина водитель неожиданно тонким для своей чудовищной комплекции голосом. – У меня чуть прямая кишка не выпала от страха, когда я увидел, что тачка исчезла…
– Растворилась в воздухе! – подтвердил Гиви, помотав голой головой. – А потом опять появилась!
– Вы меня знаете! – верещал водитель. – Я на любую разборку пойду без страха, я на мокруху пойду без страха – как настоящий мужчина… Но такие фокусы меня выводят из себя… Не-ет… Не надо было с ними стрелку забивать.
– Теперь ехать придется, – вздохнул Гиви, – за базар надо отвечать. Если не поедем на стрелу, нас уважать перестанут… Я вот что думаю! – заговорил он быстрее. – Как поедем на стрелку – надо будет взять братвы – человек двадцать – и распихать их по сиденьям на стадионе. Каждому дать по гранатомету. Как только тот волосатый на своей тачане появится – пусть каждый по разу выстрелит… И все. И тогда эта странная тачка исчезнет навсегда. И больше никогда не появится… Правильно, я говорю, Армен.
Молчавший на заднем сиденье Армен, поправил на голову свою высокую папаху и медленно выговорил:
– Нет, Гиви, не правильно…
– Почему? – недоуменно спросил Гиви.
– Потому что так мочить – без базара – только беспредельщики могут. А мы разве беспредельщики?
– Нет, – ответил Гиви, – но все же…
– Мы пол-Москвы держим, – не дав ему продолжить, снова заговорил Армен, – и если мы не будем соблюдать законы, что тогда начнется? Весь этот поганый город через неделю взлетит на воздух. Каждая вшивая тварь, которая волыну в кармане таскает, каждый паршивый шакал будет думать, что ему можно все и что законы соблюдать не нужно…
– Да нет, Армен, – не унимался бритоголовый Гиви, – я к тому говорю, что…
– Не спеши, – снова перебил его Армен, – с гранатометами-то мы всегда успеем… А вот нам бы узнать, кто они такие на самом деле. И как научились таким фокусам. А если и нам можно будет научиться?
Гиви минуту молчал, а потом оглушительно расхохотался.
– А-а! Правильно говоришь, Армен! Умнее тебя еще не было джигита! Да! Да! Надо волосатого за горло взять и тряхнуть посильнее! Он все и расскажет. А когда мы научимся быть невидимками… Ух!!!
Не находя слов для выражения своих чувств, Гиви потряс в воздухе кулаком – размером с средних размеров арбуз.
– Да, – просто сказал Армен и снова замолчал.
Гиви снова завел разговор с водителем, который принялся доказывать ему, что вариант с гранатометами не так уж плох, и что лучше было бы все непонятное и потенциально опасное уничтожать не глядя. Не рисковать, так сказать.
А Армен думал о том самом недавнем разговоре со Славиком.
«Может быть, – размышлял он, – эти странные люди как-то связаны с тем Захаром, которого так опасается Славик? Колдовство… Колдовства не бывает, но я же своими глазами видел, что… Сказать Захару об этом случае? Н-нет, не стоит… И пацанам закажу, чтобы ни слова никому. Сам разберусь – и если правда можно таким фокусам научиться, тогда… совсем другой разговор будет».
Тут мысли Армена приняли совершенно другое направление. Он думал о том, что совсем неплохо было бы пригласить в Москву всех своих родственников, которые еще не успели переехать в столицу, и родственников своих родственников, и родственников родственников своих родственников, и…
«А Славик… – подумал Армен, – что Славик. Он человек в законе, но если я и мои ребята сможем превращаться в невидимок, как эти вот… Тогда для нас законы перестанут существовать… Эхе-хе… Любые законы хороши только тогда, когда не имеешь возможности диктовать свои… Завтра утром на заброшенном стадионе… А ребят с гранатометами надо поставить – на всякий случай. Если что – ба-бах и дело с концом. Место там глухое…»
Петр Иванович очнулся и понял, что абсолютно ничего не помнит из того, что было накануне.
«Нажрался я, что ли? – удивленно подумал он. – Да вроде уже прошло то время, когда я так напивался, чтоб ничего не помнить… Ага, помню с Витькой поехали куда-то… Куда мы с ним поехали… Ни хрена не помню. А где это я, кстати, нахожусь?»
Перед глазами Петра Иванович из полумрака выплыл низкий потолок – белый, сплошь покрытый змеящимися трещинами.
«Явно не дома, – подумал Петр Иванович, – может, в вытрезвителе? Да их отменили уже несколько лет назад. Нет, что-то здесь не так. Надо встать и осмотреться…»
Петр Иванович попытался встать, но не смог.
